Ходячий замок (илл. Гозман)

– Кажется, я был здесь с Ведьмой, – неуверенно проговорил Персиваль.

Они притащили в лавку целых два корыта цветов. Софи заметила, что, когда они вернулись во второй раз, Майкл несколько раз провернул ручку над дверью. Должно быть, это для того, чтобы не пустить сюда Ведьму. Потом, само собой, надо было наделать гирлянд для праздника Середины лета. Это заняло кучу времени. Сначала Софи хотела бросить работу на Майкла с Персивалем, только Майкл очень уж увлекся заковыристыми вопросами, а Персиваль плел гирлянды страшно медленно. Софи понимала, почему Майкл так разволновался. Вид у Персиваля действительно был странный – словно бы он ждал чего-то с минуты на минуту. Софи даже задумалась, не находится ли он до сих пор под властью Ведьмы. Так что Софи пришлось плести гирлянды самой. Она отбросила все и всяческие мысли о том, что можно бы остаться и помочь Хоулу обороняться от Ведьмы. Чародей Хоул, которому по силам было сплести все гирлянды одним мановением руки, храпел так громко, что Софи было его слышно даже в лавке.

Гирлянды пришлось плести очень долго, и не успели они все доделать, как пора было уже и открывать лавку. Майкл принес им хлеба с медом, и они на ходу перекусывали, отражая натиск первых покупателей. И хотя день Середины лета, как это в обычае у праздников, в Маркет-Чиппинге выдался пасмурным и прохладным, полгорода, вырядившись в лучшие платья, нагрянуло в лавку покупать гирлянды и цветы. Как всегда, улицу заполонила толпа. Покупателей было так много, что Софи улизнула на лестницу и в кладовку лишь далеко за полдень. Неплохая выручка, думала она, увязывая в узелок свои старые одежки и кое-какую еду на дорогу. Этак Майклов запас в очаге вырастет вдесятеро.

– Что, пришла поболтать? – оживился Кальцифер.

– Сейчас, погоди, – буркнула Софи, направляясь к выходу с узелком за спиной. Ей не хотелось выслушивать от Кальцифера нотации по поводу договора. Она протянула руку к креслу, чтобы взять свою трость, и тут в дверь постучали. Софи застыла с вытянутой рукой, вопросительно глядя на Кальцифера.

– Дверь особняка, – ответил демон. – Плоть и кровь, совершенно безвредно.

Стук раздался снова. Вот так всегда, стоит собраться уходить, подумала Софи. Она повернула ручку вниз оранжевым и открыла дверь.

На аллее сразу за статуями стояла карета, запряженная парой холеных лошадей. Софи разглядела ее за широкой спиной могучего лакея, производившего весь этот шум.

– Миссис Сашеверелл Смит с визитом к новым хозяевам! – провозгласил лакей.

Как некстати, рассердилась Софи. А все Хоул со своими новыми занавесками и гладенькой штукатуркой!

– Нас нет до… – начала было она. Но тут миссис Сашеверелл Смит отодвинула лакея в сторону и взбежала на крыльцо.

– Подождите в карете, Теобальд, – велела она лакею, складывая кружевной зонтик и проплывая мимо Софи.

Это была Фанни – Фанни, богатая и процветающая, в кремовом шелковом платье. На ней была кремовая шелковая шляпа с розами, которую Софи прекрасно помнила. Она помнила и то, как приговаривала, украшая шляпу: «Вы выйдете замуж за настоящего богача!» Судя по виду Фанни, именно это и произошло.

– Ах! – огляделась Фанни. – Должно быть, я ошиблась! Это ведь людская!

– Э… ммм… видите ли, сударыня, хозяева еще не переехали… – промямлила Софи, представив себе, что будет с Фанни, если она узнает, что их старая лавка прямо за кладовкой.

Фанни обернулась, увидела Софи и изменилась в лице.

– Софи! – воскликнула она. – Детка, детка, что с тобой сталось?! Тебе на вид лет девяносто! Ты болела, да? – И тут, к величайшему изумлению Софи, Фанни отбросила в сторону широкополую шляпу, кружевной зонтик и все изысканные манеры и с плачем прижала Софи к груди. – Я не знала, что и думать! – всхлипывала она. – Побежала к Марте, послала к Летти, и они тоже не знали! Вот глупышки, они поменялись местами, ты слышала? А про тебя никто ничегошеньки не знал! Я даже назначила вознаграждение… А ты, оказывается, здесь в простых служанках, а могла бы жить в роскоши в нашей с мистером Смитом усадьбе!

Софи обнаружила, что тоже плачет. Она отшвырнула узелок и усадила Фанни в кресло. Придвинув табурет, она села рядом с Фанни и взяла ее за руку. Теперь они обе и смеялись, и плакали. Они были так рады снова увидеться!

– Долгая история, – ответила Софи, когда Фанни в шестой раз спросила ее, что же с ней стряслось. – Когда я взглянула в зеркало и увидела, во что превратилась, у меня в голове все перемешалось, вот я и ушла…

– Ты перетрудилась! – покаянно закивала Фанни. – Как я себя корила!

– Да нет, нет, – успокоила ее Софи. – И не надо за меня беспокоиться – я теперь живу у чародея Хоула, так он…

– У чародея Хоула?! – ужаснулась Фанни. – Злодей, негодяй! Это из-за него ты стала такая? Где он? Я его!!!

Она схватила кружевной зонтик и стала такой воинственной, что Софи пришлось силой усадить ее обратно.

Софи не стала думать, что сделает Хоул, если Фанни разбудит его, огрев зонтиком.

– Да нет же! – замотала она головой. – Хоул был ко мне очень добр! – И тут Софи поняла, что это истинная правда. Доброту свою Хоул выказывал странноватыми способами, однако, если принять в расчет то, как Софи его допекала, он был к ней по-настоящему добр.

– Но ведь говорят, что он ест женщин живьем! – воскликнула Фанни, пытаясь встать.

Софи пригнула разбушевавшийся зонтик.

– Нет, нет, не ест, – уговаривала она Фанни. – Как бы объяснить… Он совсем не злой! – При этих словах из очага послышалось шипение – Кальцифер глядел на происходящее с неподдельным интересом. – Не злой! – повторила Софи – и Фанни, и Кальциферу. – За все время, пока я здесь, он не сотворил ни одного злого заклятья! – И это тоже была правда!

– Придется мне тебе поверить, – вздохнула Фанни, откидываясь в кресле, – хотя я не сомневаюсь – если он так переменился, это твоя заслуга. У тебя свой подход, Софи. Ты прекращала Мартины истерики, когда я ничего не могла поделать. И я всегда говорила, что если Летти своевольничает только в половине случаев, а не во всех – это твоя заслуга! Но почему же ты не сказала мне, где ты, ласточка?

Софи поняла, что надо было это сделать. Она заразилась Мартиными представлениями о Фанни, приняла их сразу и безоговорочно, а ведь она, Софи, лучше понимала Фанни. Ей стало стыдно.

Фанни между тем не терпелось поведать Софи о мистере Сашеверелле Смите. Она завела долгий и увлекательный рассказ о том, как повстречала мистера Смита – и недели не прошло с тех пор, как Софи пропала. Она все говорила и говорила, а Софи смотрела на нее. Старость позволила ей взглянуть на Фанни совсем по-новому. Она видела перед собой молодую хорошенькую женщину, которой было в шляпной лавке так же скучно, как и юной Софи. Но Фанни никуда не могла подеваться и старалась, как могла, – и вела торговлю, и воспитывала трех девочек, – до самой смерти мистера Хаттера. А тогда она вдруг испугалась, что стала совсем как Софи – старухой, чья жизнь лишена смысла и даже подобия смысла.

– А когда ты пропала и передать лавку было уже некому, причин не продавать ее не осталось, – говорила Фанни, и тут в кладовке раздался топот.

В комнату ворвался Майкл с воплем: «Смотрите, кто пришел!» За руку он держал Марту.

Марта стала тоньше, волосы у нее посветлели, и вообще она была уже совсем как прежде. Она выпустила Майкла и бросилась к Софи, крича: «Что же ты мне не сказала!» – и стиснула ее в объятьях. Потом она обняла Фанни – словно никогда не говорила о ней никаких гадостей.

Но на этом все не кончилось.

Из кладовки следом за Мартой выбежали Летти и миссис Ферфакс – они вдвоем тащили какую-то огромную корзину, – а за ними появился Персиваль, настолько полный жизни, что Софи его таким и не видела никогда.

– Мы приехали с попутной повозкой на рассвете, – затараторила миссис Ферфакс, – и привезли… Ну и ну! Это же Фанни! – Она выпустила свою ручку корзины и побежала обнимать Фанни. Летти тоже бросила корзину и побежала обнимать Софи.