Фантастическая сага

Полный страстного желания все запомнить, он оглядел залив, дома и людей. Текс поймал взгляд Барни, покачал головой и махнул в сторону лагеря съемочной группы.

– Пойду приведу грузовик и скажу профессору, чтобы он готовил свою машину. Пусть кто-нибудь перевяжет руку этому викингу и даст ему пузырек с таблетками пенициллина.

– Привези с собой медсестру, – сказал Барни. – Я останусь с Йенсом.

– Мне хотелось бы рассказать тебе о том, что мне случайно удалось обнаружить, – сказал Йенс, положив ладонь на руку Барни. – Я слышал, как один из людей Оттара, говоря с ним о репитере компаса, установленном на их корабле, назвал его на свой лад, и это звучало как «юсас-нотра». Я был потрясен. В исландских сагах неоднократно упоминается навигационный прибор, который так и не удалось опознать. Он называется «хюсас-нотра». Ты понимаешь, что это значит? Вполне возможно, что слова «репитер компаса» вошли в их язык как «хюсас-нотра». Если это так, то влияние, которое мы оказали, прибыв в одиннадцатое столетие, превосходит все, что можно было ожидать. Необходимо изучить все аспекты этого вопроса. Я не могу бросить все это сейчас.

– То, что ты говоришь, Йенс, очень интересно. – Барни посмотрел в сторону лагеря, но грузовика еще не было видно. – Ты должен написать об этом научную статью или что-нибудь в этом роде.

– Осел! Ты не имеешь ни малейшего представления, о чем я говорю. Для тебя времеатрон всего лишь хитроумное устройство, которое можно проституировать для съемки идиотского фильма…

– Полегче с оскорблениями, – попросил Барни, стараясь сохранить самообладание и не поссориться с раненым. – Никто не рвался на помощь Хьюитту, пока мы не дали ему денег. Если бы не эта картина, ты все еще сидел бы в своем Южнокалифорнийском университете, уткнувшись носом в книги, и не знал бы ничего о тех фактах и обстоятельствах, которые теперь считаешь такими важными. Я не хочу охаивать твою работу, но и ты не охаивай мою. Увы, так устроен мир. Войны заставляют ученых проституировать, но все великие изобретения были сделаны тогда, когда война могла их оплатить.

– Войны не оплачивают фундаментальных исследований, а именно здесь и делают подлинные открытия.

– Прошу меня извинить, но войны сдерживают врага, и вражеские бомбы падают где-то далеко, так что ученые получают возможность и время для фундаментальных исследований.

– Ловкий ответ, но он меня не устраивает. Что бы ты ни говорил, у нас путешествие во времени используется для создания дешевой картины, и все исторические открытия будут сделаны только случайно.

– Не совсем так, – парировал Барни со вздохом облегчения, заслышав шум приближающегося грузовика. – Мы не вмешивались в твою исследовательскую работу, скорее помогали ей. У тебя были совершенно развязаны руки. Создавая эту картину, мы вложили деньги во времеатрон, и он стал теперь рабочим капиталом. С теми данными, которые у тебя уже имеются, ты без всякого труда убедишь любой научный фонд вложить деньги в создание нового времеатрона и тогда сможешь вести свои исследования так, как тебе хочется.

– Так я и сделаю.

– Но только не сразу. – Грузовик остановился рядом с ними. – Мы предполагаем пользоваться нашим исключительным правом на знания профессора еще года два, чтобы вернуть наши капиталовложения.

– Конечно, – с горечью сказал Йенс, следя за тем, как с грузовика снимают носилки. – Прибыль прежде всего, а культура пусть идет ко всем чертям.

– Таковы условия игры, – согласился Барни, глядя, как носилки с филологом осторожно помещают в кузов грузовика. – Мы не можем остановить мир и сойти, где хотим, поэтому нужно изучать его законы, чтобы жить в соответствии с ними.

Глава 15

– Лучше умереть героем, чем жить подобно трусу! – взревел Оттар. – Во имя Одина и Фрейи – за мной!

Он распахнул дверь, держа перед собой щит, в который тотчас же вонзились две стрелы. С яростным криком взмахнув топором, он выбежал из горящего здания.

За ним последовали Слайти с мечом в руке, Валь де Карло, изо всех сил дувший в рог, и остальные воины.

– Стоп! Отпечатайте эти кадры, – скомандовал Барни и опустился в раскладное парусиновое кресло. – О’кей, на сегодня хватит. Быстро в кухню на ленч, чтобы можно было упаковать кастрюли и сковородки.

Рабочие из бутафорского отдела поливали из огнетушителей канаву с горящей нефтью, и оттуда несло жуткой вонью. Все прожекторы, кроме одного, погасли. Джино, открыв стенку камеры, вынимал из нее отснятый фильм. Все шло нормально. Барни подождал, когда кончится толкотня у дверей, затем тоже вышел наружу. На перевернутой бочке сидел Оттар, засовывая стрелы обратно в щит.

– Смотри, летят стрелы! – крикнул он, обращаясь к Барни, и поднял щит. Мгновенное действие скрытых пружин, удар – и на щите выросли стрелы со скоростью, неуловимой для человеческого глаза.

– Великолепное изобретение, – согласился Барни. – Мы закончили съемки, Оттар, и собираемся перепрыгнуть через год в следующую весну. Как ты думаешь, будут у вас к тому времени готовы стены вокруг поселения?

– Ясно, будут. Ты выполняй свои обязательства, Оттар выполнит свои. Те стальные пилы и топоры, которые вы нам оставили, помогут нам быстро напилить бревна для стен. Но не забудь оставить нам пищи на зиму.

– Конечно, мы выгрузим припасы еще до отъезда. Все понятно? Есть еще вопросы?

– Понятно, понятно, – пробормотал Оттар, снова сосредоточив все свое внимание на засовывании стрел обратно в щит.

Барни подозрительно посмотрел на него.

– Я уверен, что ты ничего не забудешь, однако на всякий случай давай быстренько повторим все еще разок. Мы оставим вам крупу, сушеные и консервированные продукты – все, что мне удастся раздобыть на складе компании. Таким образом, вам не придется тратить лето и осень на заготовку продовольствия, и вы сможете сосредоточить все свои усилия на строительстве домов и бревенчатой стены вокруг поселения. Если все обстоит так, как говорит док, то дорсетские индейцы не будут беспокоить вас до весны, когда паковый лед подходит к самому берегу, тюлени собираются стаями и выводят на нем потомство. Вот тогда-то охотники и приходят из северных краев, где они сейчас находятся. И даже если они будут беспокоить вас, за бревенчатой стеной вы в безопасности.

– Убьем их, порубим всех на куски.

– Пожалуйста, попытайся обойтись без этого, ладно? Уже снято девяносто процентов картины, и мне бы не хотелось, чтобы всех вас поубивали до того, как мы закончим съемки. В феврале и марте мы проверим, как у вас идут дела, а потом прибудем сюда всей группой, как только узнаем, что краснокожие находятся неподалеку. Предложи им товары в обмен на то, что они согласятся напасть на поселение, сжечь часть его, – вот и все. Договорились?

– И виски «Джек Даниэльс».

– Конечно, ведь это указано в твоем контракте.

Их слова были заглушены характерным стоном, исходившим из медной трубы. Звуки были то высокие, то низкие.

– Ты что, подрядился? – спросил Барни у Валь де Карло, который, пролезши в кольцо огромной медной трубы, дул в нее.

– Это великолепный инструмент, – сказал Валь, – слушай. – Он облизнул губы, приложился к трубе, надулся, покраснел и исполнил что-то отдаленно напоминающее «Музыку вокруг нас».

– Не изменяй драматическому искусству, – сухо заметил Барни, – по части музыки тебе ничего не светит. Знаешь, мне кажется, я видел где-то раньше изображение этой трубы, то есть я не имею в виду музей.

– Такое изображение оттиснуто на каждой пачке датского масла. Это торговая марка.

– Может быть, не помню. Но звучит она, как простуженная басовая труба.

– Спайдермэн Спиннеке был бы без ума от нее.

– Вполне возможно. – Барни прищурился, взглянул на де Карло и щелкнул пальцами. – Слушай, это мысль. Этот самый Спайдермэн, ведь он играет на самых странных инструментах в этом своем подвале, в «Замшелом гроте». Я слышал его однажды в сопровождении духовых инструментов и барабана.