Ловушка для героев

— Похож. Но не он… А это он. Хотя и непохож. По причине деформации, связанной с частичным разрушением кабины. А это опять не он. Повторите поиск и опознание…

И так до автоматизма. До умения распознавать искомый прибор на вид, на ощупь, на запах среди десятков очень похожих на вид, ощупь и запах, но совершенно не относящихся к делу приборов.

— Майор Кондратьев. Опознание проведено.

— Капитан Сибирцев. Опознание проведено.

— Капитан Пивоваров. Опознание проведено.

— Капитан Семенов. Опознание проведено.

— Капитан Кузнецов. Опознание проведено.

— Капитан Федоров…

— Занятие закончено.

Капитаны утерли выступивший на лбах пот. И вытерли о ветошь выпачканные в масле пальцы.

— Разрешите идти?

— Куда идти?

— А куда разрешено?

— В столовую и в отведенный вам кубрик.

— А в туалет?

— В гальюн? В гальюн можно.

Самой воинской части капитаны так и не увидели. Только столовую, кубрик и гальюн. И та воинская часть капитанов тоже не увидела. Только снующий туда-сюда от ангара до казармы зашторенный автобус.

Ночью группу подняли по тревоге. Их непосредственный начальник, подполковник Местечкин.

— Пять минут на сборы, — приказал он. — И чтобы ни одной вещи в кубрике не осталось.

— Почему нас перевозят исключительно ночами? И хоть бы раз утром, — удивился, натягивая штаны и потому подпрыгивая на одной ноге, Резо.

— Потому что дело наше такое — чужих глаз не любящее. Ночное дело, — ответил Кудряшов.

— Как у воров-домушников?

— Точно! Только без прибыли, которая иногда обламывается им.

— Выходи строиться!

Снова: автобус, дорога, аэродром. Далекие прожектора, ослепляющие глаза. Неясная тень человека у борта.

— Все?

— Все.

— Забирайтесь в машину. Отлет через сорок минут.

— А чего ж не теперь?

— Бортмеханик куда-то запропастился… Ну авиация! Ну бардак! Еще можно было сорок минут сны смотреть!

Вылетели через час двадцать. Без бортмеханика. Самолет снова мотало, как получившего и уже успевшего потратить аванс алкоголика. Капитаны сидели в пустом и гулком салоне самолета и гадали об ожидавшем их скором будущем. Хотя чего гадать — время придет, командование скажет.

Сели. Перегрузились в машину. И в ней же зависли. Без возможности даже высунуть нос наружу.

— Ну ничего, сынки, немного осталось, — подбадривал сонную команду подполковник. — Выгорит дело — можете дырки на кителях под ордена вертеть.

— А если не выгорит?

Подполковник не ответил. Может быть, не расслышал вопроса. Прошел час.

— Ну что они там? О чем думают?

— Они не думают. Они спят. В отличие от нас. Послышался топот. И голоса. Раздраженные подполковника и майора Кондратьева и чей-то еще.

— Сколько?

— Минут десять. Максимум пятнадцать.

— Мы уже полтора часа ждем. На колесах. Личный состав не имеет возможности нормально отдохнуть! А им, между прочим, завтра в дело идти. Я буду вынужден доложить вашему командованию…

— Мы можем предоставить в ваше распоряжение кубрики. Постели. И насчет ужина распорядиться.

— Не получится насчет кубрика. Личный состав будет находиться в машине. До самого момента транспортировки. Согласно существующему приказу.

— Там же душно.

— Это вас не касается. Вы лучше отправку поторопите.

— Конечно, конечно. Через двадцать минут. В самом крайнем случае через сорок. Но это в самом крайнем…

— Значит, не меньше двух часов, — прикинул в уме Кудряшов. — Вы как хотите, а я ложусь спать. — И сполз на тюки со снаряжением.

Команду на погрузку дали только к утру. Машину подогнали к одинокому пирсу, отгороженному от остальной территории порта высоким забором.

— Выходи по одному!

Капитаны стали выгружать снаряжение.

— А я что поделаю, если мне горючку вовремя не подвезли? Я что — министр обороны? Или Господь Бог, чтобы морскую воду в дизтопливо превращать! — кричали в стороне голоса. — Ну и жалуйтесь! Раз у вас других дел нет…

— Опять подполковник собачится, — заметил Кузнецов.

— …Только не надо меня пугать! Не надо! Я не такими, как вы, чинами пуганный! Меня все равно дальше этой лодки не пошлют. И глубже, чем она может, нырнуть не заставят…

— Но вы сорвали контрольные сроки…

— Да не я сорвал. Не я! Заправщики сорвали! С них и спрос. С ними вы и разбирайтесь. А мое дело маленькое…

В общем, нормальный флотский разговор. Травля. На повышенных тонах.

— Бардак! — все еще кипел и возмущался появившийся со стороны пирса подполковник. — Никто ни за что не отвечает. Никто ничего не боится! Все на всех положили, с прибором… Доложу по команде, разнесу эту богадельню в пух и прах…

— Эй! Ну вы скоро там? — крикнул с лодки в мегафон капитан. — Мы же не можем вечно тут стоять. Под парами. Поторапливайтесь давайте. Если мы куда-нибудь еще идем.

— Сейчас! — ответил мгновенно взявший себя в руки и успокоившийся подполковник. — Нам нужно еще три минуты.

Дальше психовать было нельзя. Потому что убыточно. Дальше начиналось дело.

— Три минуты, ладно. Три минуты подождем. Слышь, подполковник, я там тебе ребятишек своих послал в помощь. Так ты их задействуй. Чтобы побыстрее, — примирительно крикнул капитан.

— Добро!

Торопясь, подбежали несколько матросов.

— Товарищ подполковник…

— Хватайте вещи. Да не так. А вот так. И осторожно, малой скоростью, как с полным блюдцем водки… И не дай вам бог споткнуться…

Команды строиться не было. Капитаны и так стояли кому где положено.

— Ну что, сынки. Пробил ваш час. Не все, конечно, было у нас гладко, и со временем тоже… но в целом, считаю, что подготовиться мы сумели. Вы сами-то как думаете?

— Так точно! Успели!

— Ну вот видите. Хочу надеяться, что через две недели вот так же всех целыми и невредимыми увижу обратно. Просто уверен, что увижу.

«Хорошо бы», — подумали капитаны. Но сказать ничего не сказали.

— Последний раз: вопросы, пожелания, отказы есть?

— Никак нет!

— Тогда все. Ах да, документы, письма, фотографии, награды, личные вещи?..

— Сдали в особый отдел, — отрапортовал командир группы.

— Ну тогда, как говорится, ни пуха…

— К черту! Товарищ подполковник!

— Командуйте, майор.

— Есть! Отряд, приготовиться к погрузке… На пирсе спецназовцев поджидали вставшие по обе стороны сходней матросы.

— Ну все, загружайтесь. Сколько можно ждать, — крикнул капитан.

По мосткам бойцы поднялись на лодку и тут же нырнули в ее дыхнувшее смешанным запахом масла, человеческих тел и металла нутро.

— Отдать носовой! Отдать кормовой! Лодка качнулась, отвалила от стенки, развернулась носом в море и пошла своим, не известным никому, кроме капитана, штурмана и этих вот посторонних бойцов в камуфляжной форме, курсом.

— Задраиваемся, — сказал капитан. — И через десять минут готовиться к погружению.

Спустя тридцать часов лодка легла на дно.

— Почему стоим? — поинтересовался командир спецназовцев.

— Не стоим, а лежим, — поправил капитан подлодки, — на грунте.

— А зачем лежим?

— Затем, что пережидаем.

— Что пережидаем? Проход вражеских тральщиков?

— Каких-каких тральщиков? — усмехнулся капитан. — Да нет, не тральщиков. Время. Время пережидаем. Чтобы когда надо к месту высадки подойти. Не раньше, не позже. Вам же ночь нужна?

— Ночь.

— Ну вот потому и лежим. Отдыхаем. У вас кто-нибудь в шахматы играет?

— Ну я играю.

— Слышь, майор, или кто ты там, давай партейку-другую сгоняем. А то здесь со скуки подохнуть можно. А твои пусть поспят. Сон на глубине, он в масть идет. Если бомбы не бросают.

— А если бросают?

— Тогда лучше дома спать. Под боком у жены… Даже если и не у своей… Ну что?

— Расставляй.

— Тогда чур мои черные. На счастье. Потому как мы сами тоже черные. Что твой бушлат…

— е-2 — е-4…

Лодка лежала на дне. Бойцы спецназа лежали на узких матросских койках. И спали. И смотрели очень далекие от морской тематики сны. Про дом. Про близких. Про далекую и уже слегка забытую жизнь. Про Россию. Про то, что будет ли еще когда-нибудь или нет — неизвестно.