Не ведая страха. Битва за Калт

Они добираются до командной палубы. В воздухе висит пелена дыма. Техники пытаются освободить раненых модерати из разбитых амниотических капсул. Сервиторы безвольно свисают с пучков разъемов. Экраны шипят от бури помех.

Хесст съежился на платформе.

— С дороги! — кричит Таурен, проталкиваясь среди собравшихся вокруг него нерешительных сервиторов и сенсори.

Возле его головы лужа темной жидкости. Она чувствует запах токсичных гормонов и избыточных химикатов, которые выжгли кровеносную систему и разорвали сосуды.

— Мы должны его отключить, — произносит она.

Арук кивает.

Сервитор технического класса что-то трещит.

— Голосом, проклятье! — огрызается Таурен. — Ноосферы нет.

— Отключение сервера может привести к критической церебральной травме, — стрекочет техноклассник. — Чтобы надлежащим образом отсоединить его от ММУ, нужна киберхирургическая бригада.

— Он умирает, — говорит Арук, глядя на сервера. Арук много раз наблюдал смерть, он знает, что говорит.

— Он серьезно ранен, — щелкает техноклассник. — Квалифицированное отключение может его спасти, но…

— Мы понимаем, — произносит Таурен. Она смотрит на Арука.

— Нам нужны специалисты, — говорит она. — Если есть хоть какой-то шанс его спасти, мы должны его использовать.

— Разумеется.

Она опускается на колени возле Хесста, пачкая одеяние кровью.

— Я здесь, сервер, — произносит она, склоняясь над ним. — Я здесь. Это Меер Таурен. Вы должны держаться. Я готова вас освободить, но нам нужен хирургический персонал. Просто держитесь.

Хесст шевелится, подавая проблеск жизни.

Он что-то бормочет.

— Просто держитесь, я здесь, — говорит она.

— Отключите меня, — булькает Хесст, брызгая кровью на подбородок.

— Сперва нам нужен хирургический персонал, сервер. Произошла крупная катастрофа.

— Не думай обо мне. Сеть не работает. Она не работает, Таурен. Отключи меня и перехвати управление. Ты должна попробовать перезапустить ее.

— Подождите, — успокаивает она. — Хирурги близко. Подождите.

— Сейчас же!

— Вы умрете, сервер.

Его веки дрожат.

— Мне все равно. Это неважно. Я неважен. Орбитальные биомашины погибли, Меер.

Ее глаза расширяются. Она бросает взгляд на Арука.

— Они погибли, — повторяет Хесст, голос — всего лишь вздох. — Ты должна подключиться, Меер. Занять мое место, подключиться и посмотреть, что можно спасти. Какое управление возможно восстановить.

— Сервер…

— Ты должна реконструировать ноосферу. Без сети Калт беззащитен.

Таурен смотрит на тяжелый кабелевод постоянного канала ММУ Хесста, который свернулся под ним на полу, словно мертвый удав. Она не сможет отсоединить его, не убив, так ведь? Особенно когда он в столь хрупком состоянии…

Один из сенсори кричит.

Они смотрят вверх.

С неба падают осколки орбитальных взрывов. Первые куски металла дождем обрушиваются на речную долину, оставляя за собой огненные следы, будто метеориты. Она видит, как они падают в реку, поднимая столбы пара, или чиркают по крышам крепости Калкас. Более тяжелые глыбы, как ракеты, взрывают здания. Некоторые бьются об окна командной палубы, оставляя трещины на бронестекле.

Град обломков — это лишь начало. Падают более крупные объекты. Части кораблей. Части орбитальных сооружений. Части доковых станций.

Таурен видит это раньше, чем сенсори. Гранд-крейсер «Антродамикус», длиной двенадцать километров, падает из разрушенного сухого дока назад в атмосферу, окруженный облаком микроосколков. Падает медленно и величественно, словно рушащийся горный склон.

Падает кормой вперед на крепость Калкас.

[отметка: — 0.16.11]

— Меня не волнует, чего там нет, покажите то, что есть! — ревет Марий Гейдж.

Зедофф, капитан «Чести Макрагге», снова пробует возражать.

— Покажи ему, — гремит голос.

На мостике Жиллиман.

— А еще лучше — покажи мне, — рычит он.

— Оценки! Все, что есть! — кричит экипажу Зедофф.

Удар произошел меньше двух минут назад. Экраны флагмана ослеплены. Никаких данных, никакой связи с ноосферой, никаких контактов с сетью. Существующее комм-сообщение — хаос вопящих голосов.

— Мы слепы, — сообщает примарху магистр Первого ордена.

— Столкновение на орбите? — спрашивает Жиллиман. Он бросает взгляд на застывшего на палубе магоса Пелота. У большей части остального персонала Механикум дела не лучше.

Члены экипажа начинают передавать примарху инфопланшеты. Он изучает фрагменты записи. Гейдж знает, что Жиллиман объединяет их в голове. Строка данных отсюда, последний зафиксированный кадр оттуда, пикт, последние показания ауспика…

— Предположительно, что-то на сортировочной станции, — говорит Гейдж. — Сканеры не работают, экраны мертвы.

— Проклятье, Марий, используй свой мозг, — произносит Жиллиман и оборачивается к экипажу мостика.

— Открыть заслонки! Все. Все окна!

Сервосистемы начинают поднимать противовзрывные заслонки, которые прикрыли огромные кристалфлексовые панели мостика. Некоторые из настенных щитов приходится возвращать в исходное положение вручную. Стюарды в спешке ищут кривошипные рукоятки.

Основная заслонка ползет вверх. Из открывающейся щели льется пугающе много нестабильного мерцающего света.

— Во имя Терры, — бормочет Гейдж.

— Капитан корабля, — произносит Жиллиман, оборачиваясь к Зедоффу. — Приоритеты таковы. Поднять мощность. Поднять щиты. Восстановить сенсорный потенциал. Восстановить вокс. Сообщать мне о выполнении каждой задачи, а если на что-то потребуется более пяти минут, мне нужен точный временной прогноз.

— Да, сэр.

— Как только у нас будет вокс, мне нужна связь со следующими: командирами всех кораблей в строю, сервером Сторожевой Башни, наземными командующими, начальством орбитальной станции, не говоря уже о моем дорогом брате. Затем…

Он прерывается, услышав, как Гейдж ругается.

Заслонки поднялись достаточно высоко, чтобы можно было посмотреть наружу. Мостик освещен отблесками пламени. Они глядят на всю планету, на разрушенные взрывами главные станции Калта. Повсюду, куда падает взгляд, горят корабли. Некоторые вздрагивают и взрываются, словно оставленные слишком близко к огню боеприпасы.

Робаут Жиллиман никогда не забудет этого зрелища. Оно гораздо ужаснее, чем все, что он мог себе представить, когда после ударной волны вскочил в своих покоях и побежал на мостик.

И скоро станет еще хуже.

— Это корабельный огонь, — говорит он, указывая на проблеск света.

— Определенно, корабельный огонь, — соглашается Зедофф прерывающимся голосом.

— Проклятье, кто стреляет? — спрашивает Жиллиман. — Во что они стреляют, черт побери?

Он не ждет ответа. Он идет к основному детекторному пульту, отпихивая с дороги ошеломленных штабных офицеров. Они настолько парализованы разворачивающейся за открытыми заслонками сценой, что отшатываются в сторону, будто сомнамбулы.

— Есть ауспик? Хоть какой-нибудь? — спрашивает Жиллиман.

Один из офицеров приходит в себя.

— Импульс, — произносит он. Кашляет. — Электромагнитный импульс, повелитель. На мгновение он лишил нас чувствительности. Программы автовосстановления…

— Займут время, — заканчивает Жиллиман.

— Мы могли бы… — Человек запинается. — Я имею в виду, что мог бы разрешить перезапуск системы обнаружения. Но это может взорвать каналы.

— Мы лишимся всего и на починку системы уйдет месяц в доке?

— Да, мой примарх, — отвечает офицер.

— Все равно выполняйте, — произносит Жиллиман.

Человек колеблется.

— Ради твоего же блага, поторопись, — шепчет ему Гейдж.

Офицер, опомнившись, принимается за работу.

— Если это бой и ты спалишь систему, от нас не будет толку, — тихо говорит Гейдж.

— От нас уже нет толку, — откликается Жиллиман. Он озирает картину, впитывая все возможные детали. Он уже мысленно зафиксировал названия нескольких кораблей, которые были обездвижены или уничтожены.