Далекая звезда

Три дня о Берте не было ни слуху ни духу, и она страдала так, что вынуждена была признать свое поражение. Дело зашло слишком далеко, и все ее попытки вычеркнуть этого мужчину из своей жизни были тщетны. Ее любовь к нему росла и крепла с такой ошеломляющей быстротой, что избавиться от нее можно было, только вырвав вместе с сердцем.

Здравый смысл подсказывал девушке, что во имя собственного душевного спокойствия она должна видеться с ним как можно реже, но доводы эти меркли, как только она вспоминала его глаза и тело.

Черри убеждала себя, что Берт хочет от нее всего лишь секса и не более того. Видимо, он считает, что женщина с ее прошлым не подвержена романтическим иллюзиям и не будет претендовать на неземную любовь.

И все же он был так нежен с ней, так чуток и добр… Этот человек мог испытывать сострадание. И вкупе с желанием это чувство создавало такую взрывоопасную смесь, что погибнуть могли они оба: и она, и он.

Берт не любит ее. А если бы любил, то так и сказал бы. Он же говорил только о своей страсти. Хотя Чарити в глубине души понимала, что слишком мало общалась с мужчинами, чтобы научиться разбираться, что кроется за их словами…

Рана у Лестера заживала на глазах. Погода наладилась. Работы было полно. Казалось, Черри легко сможет забыться, но почему-то этого не произошло.

Она стала бояться ложиться спать, потому что ночами ее охватывали воспоминания о ласках Берта. И, не в силах уснуть, она мучила себя картинами того, что могло бы быть, если бы она не… Она часами лежала, думая о Берте, и тело ее изнывало от стремления к нему.

На третий день после его отъезда к Чарити заглянула Энн и радостно сообщила, что они с мужем уезжают в отпуск:

– У одного из наших приятелей есть вилла в Испании, и он попросил меня обновить там интерьер. Так что я собираюсь совместить приятное с полезным. – Она пристально посмотрела на изнуренное лицо подруги и проницательно заметила: – Полагаю, тебя бесполезно уговаривать ехать с нами.

Черри отрицательно замотала головой и, заметив задумчивость, мелькнувшую в глазах Энн, на всякий случай сказала:

– Я и в самом деле не могу. Во-первых, хозяйство, во-вторых, Лестер…

– А Берт не мог бы присмотреть за ним? – поинтересовалась Энн.

– Сейчас его нет здесь, – сообщила Чарити, отводя глаза в сторону в страхе, что подруга может слишком многое прочесть в них.

– Ты хочешь сказать, что он уехал в Лондон? – беззаботно спросила Энн. – Если так, то он вернется сегодня вечером. По крайней мере, не далее как утром он позвонил мне с предложением, чтобы мы вместе прошлись по его дому и посмотрели комнаты, где он планирует поселить мать. Если мне не изменяет память, на редкость милые, – с воодушевлением сказала она. – Спальня, гостиная и ванная на первом этаже с видом на сад. Кажется, это сразу перед библиотекой, так?

– Да, – кивнула Чарити. Эти комнаты когда-то принадлежали ей самой, но об этом она не стала говорить. Ей не терпелось поскорее закончить разговор, потому что она отчаянно нуждалась в том, чтобы остаться наедине со своей болью.

Берт собирался вернуться домой, и даже не сообщил ей об этом! Неважно, что она сама запретила ему приходить…

На душе стало тоскливо, глаза защипало, и она испугалась, что вот-вот расплачется на глазах у подруги.

– Мне будет нетрудно выполнить его заказ, – продолжала Энн. – Комнаты такие милые, что подбирать для них материалы и мебель – одно удовольствие. Пожалуй, побывав в Мэйн-хаузе, я смогу сразу же набросать несколько эскизов, чтобы Берт мог выбрать что-нибудь до нашего отъезда в Испанию. – Она пристально посмотрела на Чарити и решительно сказала: – Ты страшно похудела, дорогая. От тебя остались только кожа и кости, – она ревниво оглядела фигуру подруги. – Почему, интересно, стоит мне похудеть, и я становлюсь плоскогрудой, а ты только кажешься еще более хрупкой и беззащитной, хотя роскошный бюст остается при тебе.

– Гены, наверное, – безразлично пожала плечами Черри.

Она и вправду похудела. У нее совершенно пропал аппетит, кусок не лез в горло, и пару раз в поле ей пришлось заставлять себя что-нибудь перекусить, чтобы не упасть в обморок.

Энн еще несколько минут с воодушевлением трещала о будущей поездке в Испанию и потом наконец ушла. Чарити, все это время жаждавшая остаться в одиночестве, ощутила странную, тревожную пустоту в душе.

Что же такого сделал с ней Берт, если теперь даже так любимое ею уединение все больше походило на тюремное заключение.