Пора убивать

– А вы ничего не хотите нам заявить? – выкрикнул кто-то из репортеров.

– Хочу. Уберите фургоны.

– Можете сказать что-нибудь об убийствах?

– Да. Застрелены два человека.

– А какие-нибудь подробности?

– Никаких. Меня при этом не было.

– Есть подозреваемый?

– Да.

– Кто он?

– Скажу, когда уберете фургоны.

Громоздкие будки на колесах были тут же аккуратно поставлены в самый дальний угол стоянки. Ощетинившаяся микрофонами, фото – и видеокамерами толпа придвинулась к дорожке. По ней расхаживал Мосс, с удовлетворенным видом наблюдающий за тем, как выполняются его указания. Наконец он направился к поджидавшим его представителям прессы. Остановившись перед ними, он принялся жевать зубочистку. Руки легли по обеим сторонам огромного живота, большие пальцы засунуты за широкий кожаный ремень.

– Кто это сделал?

– Его уже арестовали?

– Имеет ли к этому отношение семья пострадавшей девочки?

– Оба насмерть?

Мосс широко улыбнулся и покачал головой:

– Не спешите. По одному. Да, у нас есть подозреваемый. Он арестован, его доставят сюда с минуты на минуту. Поэтому я и приказал убрать с дороги фургоны. Это все, что я могу вам сообщить.

Развернувшись, он пошел к дверям тюрьмы, не обращая ни малейшего внимания на летевшие ему в спину вопросы. С порога заполненной людьми канцелярии громко спросил:

– Как Луни?

– Празер поехал к нему в больницу. В общем, с ним все в порядке: слегка зацепило ногу.

– Ну да. Этакая мелочь плюс еще небольшой инфаркт, – с улыбкой добавил Мосс.

Собравшиеся в комнате рассмеялись.

– Едут! – раздался чей-то возглас, и люди прильнули к окнам, глядя на въезжающие на стоянку полицейские автомобили с включенными синими мигалками.

За рулем первой машины сидел Оззи, рядом с ним Карл Ли – без наручников, а Хастингс, откинувшись на спинку заднего сиденья, слабыми взмахами рук пытался прикрывать глаза от фотовспышек, пока машина медленно ползла через толпу репортеров, мимо фургонов телевизионщиков. У самых дверей тюрьмы Оззи остановил автомобиль, все трое вышли и спокойным, невозмутимым шагом прошли внутрь. После того как Карл Ли был оставлен на попечение надзирателей, Оззи направился по коридору в свой кабинет, где его ждал Джейк.

– Ты сможешь встретиться с ним через пару минут, Джейк, – пообещал шериф.

– Благодарю. Значит, ты уверен, что это сделал он?

– Да. Я уверен.

– Но он не признался, не так ли?

– Нет. Он вообще был не очень-то разговорчив. Похоже, это выучка Лестера.

Вошел Мосс:

– Оззи, писаки хотят, чтобы ты поговорил с ними. Я сказал, что ты выйдешь к ним.

– Хорошо, Мосс. – Оззи вздохнул.

– Кто-нибудь видел, как все произошло? – спросил Джейк.

Красным носовым платком Оззи утер потный лоб.

– Да. Луни его опознает. Помнишь Мерфи, скрюченного инвалида, который моет полы в здании суда?

– Конечно. Бедняга едва ковыляет.

– Он видел все от начала до конца. Сидел на ступенях такой же лестницы с противоположной стороны вестибюля. Жевал свои бутерброды. Перепугался так, что в течение часа не мог выговорить и слова. – Оззи вдруг остановился, посмотрел на Джейка. – Не пойму, зачем я тебе это рассказываю?

– А какая тебе разница? Все равно рано или поздно я и сам все это узнаю. Где сейчас мой подопечный?

– Где-то дальше по коридору. Нужно сделать фотоснимки, ну и все такое прочее. На это уйдет с полчаса.

Оззи вышел, и Джейк воспользовался его телефоном, чтобы позвонить домой. Когда Карла сняла трубку, он напомнил ей, что она должна следить за всеми выпусками теленовостей и записывать их на видеомагнитофон.

Шериф бесстрашно стоял перед микрофонами и камерами.

– Где ваши вопросы? Мы арестовали подозреваемого. Имя – Карл Ли Хейли из округа Форд. Задержан по подозрению в двух убийствах.

– Это он отец девочки?

– Да, он.

– Откуда вам известно, что это сделал он?

– Так мы работаем.

– Есть свидетели?

– Нам, во всяком случае, о них ничего не известно.

– Он признался?

– Нет.

– Где вы его нашли?

– В его собственном доме.

– Был ранен ваш заместитель?

– Да.

– Как он сейчас себя чувствует?

– Хорошо. Он в больнице, но с ним все в порядке.

– Его имя?

– Луни. Де Уэйн Луни.

– Когда будет предварительное слушание?

– Я не судья.

– Ну, по вашим соображениям?

– Может, завтра, а может, и в среду. Прошу вас, остановимся на этом. Я не готов предоставить вам какую-либо информацию, во всяком случае, не сейчас.

* * *

Тюремщик забрал у Карла Ли бумажник, деньги, часы, ключи, перочинный нож, снял с пальца обручальное кольцо, вписал каждую вещь в специальный формуляр, на котором Карл Ли проставил дату и свою подпись. Затем в соседней небольшой комнатке его сфотографировали – анфас и профиль – и сняли отпечатки пальцев. Пока все шло так, как говорил ему Лестер.

Ожидавший его у дверей Оззи провел Карла Ли по коридору в Другое помещение, где алкоголиков заставляли дышать в трубку газоанализатора. За небольшим столом, помещавшимся рядом с агрегатом, сидел Джейк. Оззи извинился и оставил их одних.

Адвокат и его клиент, разделенные прямоугольником стола, спокойно и вдумчиво изучали друг друга взглядами. Улыбались. И молчали. Последний раз они говорили пять дней назад, в среду, на следующий после изнасилования день, сразу по окончании предварительного слушания.

Сейчас Карл Ли выглядел более спокойным. На лице ни следа напряжения, слез нет. Наконец он решил нарушить тишину:

– А ведь ты не думал, что я пойду на это, Джейк.

– В общем-то нет. Так все-таки это ты?

– Я. Ты же знал об этом.

Джейк улыбнулся, кивнул, сложил руки на груди.

– Как ты сейчас себя чувствуешь?

Карл Ли откинулся на спинку вращающегося кресла.

– Намного лучше. В целом все это мне очень не нравится. Лучше бы ничего такого вообще не было. И с дочкой тоже, ты же понимаешь меня. Я ничего не имел против тех парней, пока они не обидели Тони. Теперь они получили то, что должны были получить. Мне искренне жаль их матерей и отцов, если только у них были отцы, в чем я сильно сомневаюсь.

– Ты боишься?

– Чего?

– Газовой камеры, например.

– Нет, брось, Джейк. Поэтому-то я и выбрал тебя. Ни в какую газовую камеру я идти не собираюсь. Я видел, как ты вытащил оттуда Лестера, теперь ты сделаешь то же для меня. Тебе это по силам, Джейк.

– Не так уж это просто, Карл Ли.

– Ну?

– Не думаешь же ты всерьез, что, хладнокровно пристрелив человека, вернее, двух, и заявив жюри присяжных, что они заслужили свою смерть, ты сможешь с гордым видом выйти из зала суда.

– Но ведь с Лестером у тебя получилось.

– Каждый случай особенный. Разница здесь в том, что ты убил двух белых парней, а Лестер – только черномазого ниггера. Большая разница.

– Боишься, Джейк?

– Мне бояться? Газовка угрожает не мне.

– Не очень-то ты стараешься меня обнадежить.

«Ты набитый идиот», – подумал Джейк. Чем, интересно, можно его сейчас обнадежить? Да на трупах еще кровь не высохла. До того как все это случилось, Джейк и в самом деле испытывал большую уверенность, однако сейчас кое-что изменилось. За преступление, в совершении которого признался его подзащитный, полагалась смерть в газовой камере.

– Где ты раздобыл армейскую винтовку?

– Помог друг в Мемфисе.

– Ясно. Лестер причастен к убийству?

– Нет. Он знал, что я намереваюсь делать, и хотел помочь, но я ему не позволил.

– А как Гвен?

– Сейчас она, конечно, с ума сходит, но рядом с ней Лестер. Она вообще ни о чем не подозревала.

– Что скажешь про детей?

– Ты же знаешь: дети есть дети. И им не хочется, чтобы их папочка сидел в тюрьме. Плачут, но это пройдет. Лестер о них позаботится.

– Он собирается возвращаться в Чикаго?

– Не сразу. Джейк, когда суд?