На дальних мирах (сборник)

Через несколько минут езды открылась первая картина если не жизни, то хоть какой-то активности: коричневый подковообразный торговый центр с плоской крышей, где ходили по залам покупатели. Что ж, первая проба сил.

Припарковав машину, Кляйн заставил себя войти внутрь. Ему казалось, что налбу унего пульсирует надпись крупными буквами: «МОШЕННИК, ЧУЖАК, ДИВЕРСАНТ, ШПИОН». Хватайте меня, и делу конец, тоскливо подумал Кляйн. Никто, однако, не обращал на него ни малейшего внимания, не замечал пылающих слов на лбу. Что это, интересно? Вежливость? Презрение? Кляйн разглядывал покупателей, как он надеялся, исподтишка. Вдруг Сибилла найдется прямо здесь? Мертвецы ходили, как манекены, не улыбаясь и не разговаривая. Ледяная отчужденность напоминала атмосферу обычного торгового центра в пригороде, доведенную до сюрреализма: Норман Рокуэлл пополам с Дали и де Кирико. В остальном очень похоже на обыкновенный торговый центр: магазины одежды, филиал банка, аудио и видео, закусочная, цветы, театрик, сувениры. Впрочем, главное отличие скоро бросилось в глаза: полная автоматизация. Ни одного продавца, только пульты и экраны. Еще, наверное, батареи скрытых сканеров, чтобы не вводить в искушение... Хотя, кто знает: может быть, склонность к мелкому воровству уходит вместе с первой жизнью?

Покупатели сами выбирали товары и оплачивали их на кассовых автоматах, прикладывая подушечки больших пальцев, чтобы снять деньги с нужного счета. Разумеется. Кто станет тратить драгоценные минуты загробного существования на то, чтобы торчать за прилавком, торгуя теннисными туфлями и сладкой ватой? А жители «ледяного города» вряд ли захотят портить свое уединение, пуская сюда живых людей в качестве рабочей силы. Наверное, кому-то из мертвецов порой приходится работать — иначе как товары попадают на полки? Но в основном все здесь делают машины.

Через десять минут Кляйн начал думать, что родился невидимым для покойников. Как раз в этот миг перед ним остановился лысый широкоплечий мужчина с до странности молодым лицом.

— Меня зовут Пабло,— представился он.— Добро пожаловать в Сион!

Кляйн так растерялся, что едва не «потерял лицо»: чуть не забыл про невозмутимость, приличествующую мертвому. Дружелюбно улыбаясь, Пабло коснулся пальцев Кляйна. К несчастью, с теплотой приветствия убийственно контрастировал холодный и отчужденный взгляд.

— Меня послали, чтобы проводить тебя к жилищу,— сказал Пабло,— Идем, там твой автомобиль.

Не считая указаний повернуть налево или направо, Пабло произнес ровно три фразы.

— Дом воскрешения.

Пятиэтажное здание, приветливое, как любая больница. Стены цвета старой бронзы и черные, как оникс, окна.

— Дом отца-проводника.

Скромный кирпичный дом, как у приходского священника, на краю небольшого садика.

— Ты будешь жить здесь.

С этими словами Пабло вышел из машины и быстрым шагом удалился.

Остановиться Кляйну надлежало в Доме странников — гостинице для приезжих мертвецов. В этом городе безрадостных зданий длинная и низкая постройка из шлакоблоков требовала по-истине крепких нервов, чтобы не опуститься на дно отчаяния. В чем бы ни состояли желания мертвецов, им явно не требовалось архитектурных изысков. Голос из автомата в суровом вестибюле отправил Кляйна в номер: квадратную комнатку с белеными стенами и высоким потолком. Выяснилось, что к услугам гостя имеется коммуникатор с экраном, туалет, узкая кровать, комод, стенной шкаф и маленькое окошко, откуда открывался вид на соседнее здание, ничуть не веселее самой гостиницы.

Никто ничего не сказал про деньги. Может, Кляйн стал гостем города? Никто не сказал вообще ничего. Похоже, его приняли. Недорого, оказывается, стоит уверенность Джиджибоя в том, что самозванца немедленно разоблачат. Или уверенность Долоросы в том, что он расколется через десять минут. Кляйн находится за стенами Сиона уже полчаса. Его раскололи?

— Еда не имеет для нас особого значения,— говорил Доло-роса.

— Но вы едите?

— Конечно. Просто еда не имеет значения.

Для мертвецов — может быть, но пока что не для Кляйна. Без изысков можно обойтись, однако есть нужно, лучше три раза в день. И неплохо бы перекусить прямо сейчас. Что же делать? Заказать обед в номер? Здесь нет прислуги. Первое правило Долоросы: не задавай прямых вопросов. К железному коммуникатору это наверняка не относится. Компьютеры не требуют соблюдения этикета. Правда, голос за экраном может не принадлежать машине; на всякий случай надо использовать лапидарный стиль, который, по словам Долоросы, предпочитают мертвецы.

— Обед?

— Кантина.

— Где?

— Четвертый централ.

Четвертый централ? Очень хорошо. Неужто он не найдет дороги? Переодевшись, Кляйн зашагал по линолеуму длинного коридора в сторону вестибюля. На улице окончательно стемнело, зажглись фонари. Под покровом темноты убожество Сиона больше не резало глаза. Напротив, бездушная регулярность планировки обернулась намеком на божественную симметрию.

На улицах, однако, не было ни номеров домов, ни указателей, ни пешеходов. Десять минут Кляйн шел куда глаза глядят. Он надеялся, за неимением лучшего плана, встретить кого-нибудь, кому тоже нужен четвертый централ. В конце концов он встретил высокую женщину царственного вида, весьма преклонных лет. Но оказалось, что подойти к ней Кляйн не в силах. Он помнил, что ему говорили: не задавай прямых вопросов, не опирайся ни на чью руку. Кляйн шагал рядом с женщиной, не задавая вопросов и не приближаясь вплотную, пока она внезапно не скрылась в одном из домов. Еще десять минут прошли в невеселых размышлениях. Итак, некто прибыл в Сион в первый раз. Живой или мертвый, хоть на какую-то помощь он вправе рассчитывать? Может, Долороса отчасти набивал себе цену.

На ближайшем углу Кляйн решительно приблизился к человеку, прикуривавшему спиной к ветру.

— Простите, не могли бы вы...

— Кляйн? — Мужчина смотрел ему прямо в глаза.— Ну конечно. Никакого сомнения. Значит, ты тоже переплыл реку забвения.

Один из занзибарских компаньонов Сибиллы, сообразил Кляйн. Мортимер, приметливый и сообразительный. Член псев-досемейной группы, что бы это ни значило. Вот и все, сумрачно подумал Кляйн, выдерживая взгляд Мортимера. Сейчас его разоблачат. Семи недель не прошло, как он спорил с Мортимером во внутреннем дворике занзибарского отеля. Этого недостаточно, чтобы умереть, воскреснуть и обсушить крылышки. Однако прошло несколько секунд, а Мортимер ничего не сказал.

— Я только что приехал,— сообщил Кляйн.— Пабло проводил меня в Дом странников, а теперь я ищу кантину.

— Четвертый централ? Тебе повезло. Мне как раз туда.

Ни тени подозрения на лице Мортимера. Может быть, беглая улыбка — единственный и последний знак того, что мертвый распознал живого? Не следует забывать, что для мертвецов вселенная — дешевая игрушка, они ничего не принимают всерьез.

— Я жду Нериту,— сказал Мортимер.— Можно пообедать вместе.

— Меня воскресили в «ледяном городе» Олбани,— без особой надобности объяснил Кляйн. — Я только оттуда.

— Замечательно.

Нерита Трейси вышла из дома на другой стороне: стройная спортивная женщина лет сорока с короткими темно-рыжими волосами. Она быстро подошла к ним.

— Мортимер Кляйн, с которым мы познакомились в Занзибаре. Только что из Олбани, после воскрешения.

— Сибилла наверняка обрадуется,— улыбнулась Нерита.

— Она в городе? — не удержался Кляйн.

Мортимер и Нерита переглянулись. Кляйн чуть не покраснел. Никогда не задавай прямых вопросов! Черт бы тебя побрал, старый информатор!

— Вы скоро увидитесь,— сказала Нерита.— Ну что, идем обедать?

Вопреки ожиданиям Кляйна, кантина оказалась вполне приличным рестораном, куда сразу захотелось войти. Тяжелые темные портьеры разделяли умело спланированное на пяти или шести уровнях помещение на небольшие уютные кабинеты и альковы, обращенные к колодцу — пустому пространству в центре зала. Такой ресторан сделал бы честь роскошному тропическому курорту.