Тайна «Libri di Luca»

Катерина попрощалась и вышла из машины. Йон завел мотор «мерседеса», однако, как отметила про себя девушка, не уехал, пока не убедился, что она вошла внутрь магазина.

— Ну и что? — спросил По, едва она прикрыла за собой дверь. — Что там было?

Катерина огляделась по сторонам, желая убедиться, что в зале нет покупателей.

— За всем этим стоит не он, — сказала она. — Больше я тебе сейчас сказать не могу.

— Ох, да ладно тебе, Катерина, — разочарованно произнес По. — Расскажи — какой он? Я ведь, между прочим, все к чертям забросил и примчался сюда тебя подменять.

Катерина вздохнула. Она описала По Тома Нёррескова и его одинокое существование на хуторе, однако ни словом не упомянула ни о Теневой организации, ни о связях отшельника с Лукой.

— Мерзкая тварь, — пробормотал По, когда она закончила свой рассказ, игнорируя уговоры вспомнить еще какие-нибудь подробности. — Хотелось бы знать, чем на самом деле он занимается на этом грёбаном хуторе посреди навозной жижи.

Катерина не стала комментировать эти слова По, увидев, что в магазин входит покупатель.

Всю оставшуюся часть дня она старательно избегала вопросов По и даже отправила его домой до закрытия, чтобы немного побыть в одиночестве. Заперев наконец магазин, Катерина села на велосипед и покатила в «Ригсхоспиталет». По дороге она купила пиццу с пеперони, пахнущую так, что, когда Катерина шла по больничным коридорам, все встречные оборачивались и с завистью смотрели ей вслед.

Иверсен выглядел уже совершенно поправившимся. Он сидел на кровати, выпрямив спину, и, как только Катерина вошла в палату, лицо его расплылось в широкой улыбке. А когда Иверсен увидел, что она принесла пиццу, он и вовсе громко и радостно рассмеялся.

— Правда, я только что поел, — заметил он. — Если, конечно, можно назвать едой то, чем нас тут кормят. Или, скорее, правильнее было бы сказать, питают. — Он похлопал себя по животу, наполовину прикрытому одеялом. — Однако для пиццы с пеперони место здесь всегда найдется.

Вонзив с аппетитом зубы в пиццу, он принялся за любимое кушанье; Катерина в это время рассказывала о совместной с Йоном поездке и о том, что поведал им Том Нёрресков. Несколько раз ей приходилось прерываться: Иверсен был настолько поражен, что пища попадала ему не в то горло, и он начинал мучительно кашлять. Тем не менее он выслушал все до конца, а сам тем временем покончил с пиццей.

— Я всегда знал, что у Луки есть свои маленькие тайны, однако то, что я сейчас услышал, превосходит все мои самые смелые фантазии. — Проглотив последний кусочек пиццы, он задумчиво вытер рот. — На меня что же, действительно нельзя положиться?

— Конечно же можно, — заверила его Катерина. — Просто иной раз тебя подводит твоя открытая душа.

Иверсен покачал головой:

— Если бы я только что-то знал. Я был бы тогда гораздо осторожнее и, вполне вероятно, смог бы помочь Луке!

Катерина взяла старика за руку. Она оказалась сухой и горячей.

— Ты и так ему немало помогал — и как друг, и как коллега. А это именно то, в чем он тогда так нуждался.

Иверсен пожал плечами.

— Теперь мы этого уже никогда не узнаем, — со вздохом сказал он и прибавил: — Вообще-то я рад, что вы решили все мне рассказать. Но как вы сами считаете, стоило ли это делать? А вдруг я случайно выдам, что мы подозреваем о существовании Теневой организации?

Катерина сжала его руку.

— Теперь о ней следует известить всех в Обществе, — серьезно сказала она. — Если мы действительно собираемся вести борьбу, то об этом должен знать каждый.

Несколько минут они сидели молча, держа друг друга за руки.

— Как же я был слеп! — с горечью в голосе произнес наконец Иверсен. — Теперь многое становится на свои места. Исключение из Общества Тома, реакция Луки на самоубийство Марианны, отказ его от Йона. Невероятно, как этому маленькому человеку удавалось хранить столько больших секретов.

— У него была отдушина в лице Тома, — напомнила Катерина.

— Да, Том, — задумчиво повторил Иверсен и покачал головой. — Здорово же они нас дурачили.

— Однако не стоит забывать, что ставки были слишком высокими, — заметила Катерина.

— Нам нужно вернуть Тома, — решительно заявил Иверсен. — После того как мы поступили с ним, нам просто необходимо позаботиться о его реабилитации. — Он стукнул кулаком по одеялу. — Кроме того, он нам нужен. Кто лучше него может помочь нам противостоять Теневой организации? Он ведь уже имеет огромный опыт в этом деле.

— Думаю, не стоит особо рассчитывать на то, что он согласится покинуть свой хутор, — сказала Катерина. — Он уже привык только о самом себе заботиться. Я совсем не хочу упрекать его за это — в особенности после всего, что выпало на его долю.

— Да, но должны же мы что-нибудь для него сделать.

— Лучшее, что мы можем, это оставить его в покое, — твердо сказала девушка.

— Без него нам будет очень сложно убедить остальных. — Иверсен посмотрел на Катерину: — Как думаешь, поверит ли Кортманн или, к примеру, Клара нашим объяснениям? Не захотят ли они, чтобы Том лично подтвердил достоверность всей этой истории?

— Им придется это сделать, — заявила девушка. — Кроме того, они прислушаются к словам Йона. Ведь все происшедшее в наибольшей степени затронуло именно его интересы. Том в каком-то смысле сам избрал свою судьбу. Йона же этой возможности лишили. Правда, кто знает, чем бы все обернулось, если бы он тогда остался с Лукой?

— Как он все это воспринял? — с тревогой поинтересовался Иверсен.

— С учетом всех обстоятельств, на удивление спокойно, — ответила Катерина. — Трудно сказать, что именно он чувствует. В этом отношении он похож на Луку — тоже прекрасно умеет хранить все свои секреты. Думаю, злится, что в свое время от него утаили правду.

— Мы все оказались точно в таком же положении, — сказал Иверсен. — Не очень-то приятно ощущать себя непосвященным, независимо от того, оправдано это или нет. Может, как раз данное обстоятельство и дает нам шанс воплотить в жизнь мечту Луки — вновь объединить Общество библиофилов.

— Но среди нас по-прежнему могут быть изменники, — заметила Катерина.

— Верно, — согласился Иверсен. — Фактически, сейчас это гораздо актуальнее, чем когда бы то ни было. Тем более пришло время изгнать их из наших рядов, так сказать, стрясти гнилые плоды с дерева. И для этого нам понадобится помощь всех. В том числе Йона.

— А как же Кортманн?

— Кортманну и Кларе придется зарыть топор войны! — с возбуждением произнес Иверсен. — Обещаю лично позаботиться о том, чтобы они взялись за лопаты!

Катерина услышала, что звуковые сигналы кардиографа стали громче и чаще, и успокаивающе похлопала старика по руке:

— Успокойся, Иверсен, так ты переполошишь всю больницу.

Открывая «Libri di Luca» на следующее утро, Катерина впервые задумалась о том, что содержимое полок всех стеллажей в магазине не всегда использовалось исключительно во благо. До этого она воспринимала продажу книг как чрезвычайно достойное и даже почетное занятие, конечной целью которого является просвещение людей и получение ими удовольствия от чтения. Теперь же у нее возникло такое чувство, что она стоит за прилавком чуть ли ни оружейной лавки. Ведь существовали люди, которые могли употребить проданные ею книги для того, чтобы принести кому-то вред. Разумеется, она и раньше знала, что риск этого всегда существует, однако лишь сегодня ей впервые стало абсолютно ясно, что делается это умышленно и при этом организованно.

Новые мысли невольно заставляли девушку внимательнее присматриваться к входившим в букинистическую лавку покупателям. В какой-то момент Катерина даже поймала себя на том, что за некоторыми из них она ходит чуть ли не по пятам, стараясь ни на миг не упускать их из виду. Для сбора информации о поведении посетителей она также в полной мере использовала свои способности. Если же кто-то из них казался девушке подозрительным, она старалась позаботиться о том, чтобы этот человек потерял интерес к чтению и как можно скорее покинул магазин.