За стенами Терры

Кавалькада с ревом промчалась мимо. Некоторые водители газовали, поднимали мотоциклы на задние колеса и махали паре путников руками, другие виляли по дороге, едва не выскакивая на обочину, третьи проезжали, выпустив руль и сложив руки на груди. Кикаха с усмешкой оценил их мастерство. Ему вспомнились школьные годы в Терра-Хоте, когда и он вот так же гонял на мотоцикле.

Анана наморщила нос.

— Ну и вонь от вашего горючего! — сказала она. — А ты почувствовал, как от них пахло? Они не мылись неделями или даже месяцами.

— Да, властитель этого мира очень неряшлив, — согласился Кикаха.

Он намекал на правила гигиены тех небольших вселенных, где правили другие властители. Будучи жестокими и безжалостными в обращении со своими народами, они ревностно чтили чистоту и красоту. Властители учреждали законы и религиозные заповеди, которые провозглашали чистоплотность фундаментом всякой культуры.

Впрочем, бывали и исключения. Некоторые властители низводили человеческие общины до полной деградации и абсолютного безразличия к санитарии.

Анана сказала, что властитель Земли считается единственным в своем роде. Рыжий Орк управлял миром в строжайшей секретности, хотя и не всегда соблюдал подобную анонимность. В былые дни на заре человечества он часто выставлял себя грозным и карающим богом. Но потом это ему надоело, и он ушел в подполье — иначе и не скажешь. Пустив все на самотек, он позволил событиям развиваться своим чередом. Этим объяснялись прежние, настоящие и будущие катаклизмы, которые сотрясали и будут сотрясать несчастную планету.

Кикаха почти ничего не знал о Рыжем Орке. Да он и услышал о нем всего лишь за несколько минут до того, как они с Ананой прошли через врата в его вселенную.

— Но как гадко и безобразно выглядели эти люди, — возмущалась Анана.

— Я же рассказывал тебе, как они доходят до такого состояния, — ответил Кикаха. — Кроме того, на Земле не прижилось селективное размножение. Люди от него отказались, а властитель, судя по твоим словам, просто умыл руки.

Они вновь услышали приглушенный рев моторов и через минуту увидели восьмерых мотоциклистов, которые возвращались к ним. На сей раз женщин среди них не было.

Мотоциклы проскочили мимо путников, замедлили ход и, развернувшись, поехали сзади. Кикаха и Анана продолжали идти. Три мотоцикла поднялись на задние колеса, а затем промчались так близко, что Кикаха мог бы сбить один из них ногой. Он начал склоняться к мысли, что ему так и следовало поступить, сократив тем самым разницу в силах. Ребята, как видно, решили порезвиться с двумя туристами, если только не задумали чего-нибудь похуже.

Некоторые из них свистели и выкрикивали Анане непристойные приглашения прокатиться с ними до ближайших кустов. Другие вопили, что хотят ее, и пересыпали свои восклицания грязной бранью. Анана не понимала многих слов, но по тону и ухмылкам начинала догадываться, о чем они кричат. Нахмурив брови, она сделала жест, распространенный среди властителей. Несмотря на некоторое своеобразие жеста, парни в куртках поняли его смысл. Один из них едва не свалился с мотоцикла от смеха. Другие оскалили зубы в звериной ухмылке.

Кикаха остановился и обернулся. Мотоциклисты окружили путников неплотным полукольцом и заглушили моторы.

— Ладно, — произнес Кикаха. — Что вам от нас нужно?

Ему ответил толстопузый юнец с короткой шеей, козлиной бородкой и густой порослью черных волос, которые выбивались из-под расстегнутого ворота рубашки. Его засаленные волосы украшала фуражка африканского военного корпуса.

— Понимаешь, Рыжий, будь мы из «Рабов Сатаны», нам бы приглянулась твоя задница. Но мы не гомики, и поэтому нам нужна эта прекрасная дама. Вот так-то, мсье.

— Да, старик! Сучонка — высший сорт! — заявил высокий тощий парень.

Длинные волосы, свисавшие до плеч, закрывали почти все его лицо, поэтому в глаза бросались лишь прыщи на лбу, большой заостренный кадык и золотая серьга, продетая в ухо.

— Я западаю на ней, парни! Чур, я буду первым! проревел детина с густой клочковатой бородой.

Во рту у него не хватало пары зубов; лицо уродовал длинный широкий шрам.

Кикаха знал, когда надо говорить, а когда хранить молчание. Но иногда ему не удавалось сдержать себя, и он действовал вопреки тому, что считал наилучшим вариантом. У него не было ни времени, ни желания ссориться с этими людьми.

Ему предстояло серьезное и важное дело. Фактически от него зависела жизнь многих и многих миров. Если Звонарь уйдет от погони и приживется на Земле, он создаст и воспитает другие матрицы, и они в конце концов завоюют планету. В отличие от монстров научной фантастики Звонарь существовал на самом деле. Если он ускользнет, момент будет упущен, и тогда прости-прощай, родная Земля! А вернее сказать, прощай, человечество! Тела-то выживут, но расчлененные мозги людей превратятся в обитель чуждого разума!

Жаль, что нельзя спасать их по собственному выбору. А если уцелеют все, то выживут и вот такие подонки.

Дело принимало скверный оборот, и пару секунд Кикаха сомневался даже в том, что ему удастся спасти самого себя, не говоря уже обо всем мире. Восемь парней слезли с мотоциклов и медленно приблизились к ним, доставая оружие. В руках троих болтались длинные цепи; двое сжимали в кулаках железные прутья; шестой подкидывал нож с выкидным лезвием; седьмой надевал кастет, а последний помахивал ледорубом.

— Неужели вы хотите напасть на нас среди бела дня? — с удивлением спросил Кикаха. — Здесь в любую минуту может появиться полиция!

— При других обстоятельствах, парень, мы бы тебя не тронули, — ответил юноша в фуражке африканского корпуса. — Но когда я увидел эту цыпочку, у меня поехала крыша! Такая прелесть! Я просто не знаю бабы, которая могла бы ее переплюнуть. Это, брат, достояние всего народа! И мы решили ее поиметь! Врубаешься?

Кикаха не понял смысл последнего слова, но в остальном разобрался сразу. Они играли в грубых парней, которые берут все, что хотят.

— Тогда вам лучше приготовиться к смерти, — произнес он.

Его ответ смутил подонков, и на их лицах появилось удивление.

— Ну, Рыжий, ты даешь! — воскликнул тип в военной фуражке. — Надо отдать тебе должное — ты парень что надо. Но пойми, дурик, мы можем выпустить из тебя кишки и засунуть их тебе в пасть! Врубаешься? Ты мне нравишься, старик. И мы тебя не обидим. Давай нам цыпочку, и мы вернем тебе ее через час-другой. — Он усмехнулся и добавил: — Конечно, она уже не будет в таком хорошем виде, как сейчас. Но какого черта! Никто не идеален!

Кикаха заговорил с Ананой на языке властителей:

— Рискнув, мы можем получить один из этих мотоциклов. На нем мы доедем до Лос-Анджелеса.

— Эй! Ты по-какому там с ней заболтал? — закричал Африканская фуражка.

Он махнул рукой, и трое с цепями, оскалившись, двинулись вперед. Замахнувшись, они собирались нанести первую серию ударов, но Кикаха и Анана остановили их натиск двумя тонкими золотистыми лучами. Кольца были установлены на «оглушающую» мощность, поэтому все трое, выронив цепи, схватились за животы и согнулись пополам. Лучи, скользнув по их макушкам, свалили бандитов на землю. Их лица покраснели от ожогов и лопнувших капилляров. Кикаха знал, что через пару часов они придут в себя. Однако нефколько дней им придется помучиться от тошноты и боли. Животы распухнут и неделю-другую будут красными от кровоподтеков.

Остальные пятеро, побледнев от страха, замерли на месте. Кикаха вытащил нож и метнул его в плечо Африканской фуражки. Тот жалобно взвизгнул и выронил ледоруб. Анана направила луч на ягодицы юнца, а Кикаха расправился с другими.

Воспользовавшись тем, что в течение нескольких минут на дороге не проехало ни одной машины, двое путников оттащили стенавших оглушенных людей к краю шоссе и столкнули их вниз по пологому откосу. Тела прокатились около двадцати футов и остановились на выступе скалы.

Кикаха выбрал склон покруче и сбросил туда семь мотоциклов. Они подскакивали на камнях и съезжали вниз, переворачиваясь в воздухе и рассыпаясь на части. Несколько машин вспыхнули ярким пламенем. Дым мог привлечь внимание посторонних, и Кикаха уже пожалел, что затеял это дело.