Офицеры и джентльмены

Томми верил всему этому. Майор Хаунд тоже. Ни его подготовка, ни опыт предыдущей службы еще не сделали Хаунда скептиком.

Перегрузка на новый корабль прошла быстро. Солдаты, как муравьи, вереницами спускались с одного трапа и поднимались по другому, вполголоса чертыхаясь. Помещения для них отвели точно такие же, как и на предыдущем эсминце. Новые флотские офицеры встретили их знакомыми приветствиями и не менее знакомыми извинениями. К заходу солнца все устроились на своих местах.

— Выходим в море в полночь, — сказал Томми. — Они не хотят подходить к проливу Карсо завтра до наступления темноты. Не вижу причин, почему бы нам не пообедать на берегу.

Томми и Гай отправились в бар «Юнион». Им почему-то не пришло в голову пригласить с собой майора Хаунда. Ресторан, как всегда, был переполнен, несмотря на общеизвестный кризис людских ресурсов. Они заказали плов из омаров и большое блюдо из перепелов, приготовленных с мускатным виноградом.

— Возможно, это наша последняя приличная еда на ближайшее время, — заметил Томми. — Начальник оперативно-разведывательной части главного штаба откуда-то узнал, что на Крите туго со свежей провизией.

Они съели по шесть перепелов каждый и распили бутылку шампанского. Затем им подали зеленые артишоки и еще бутылку шампанского.

— Думаю, что через день-другой мы будем с грустью вспоминать об этом обеде, — сказал Томми, любовно смотря на украсившие их тарелки виноградные листья, — и нам наверняка захочется вернуться сюда.

— Не может быть, — возразил Гай, стирая салфеткой жир с пальцев.

— Нет, может. Спорю на всех перепелов в Египте.

Они были навеселе, когда подъехали к затемненному порту. Разыскав свой корабль, они крепко уснули еще до выхода в море.

Майор Хаунд проснулся, почувствовав, что его койка то поднимается, то опускается; до его слуха доносились звон бьющейся посуды и глухие удары падающих и перемещающихся грузов. Он начал сильно дрожать, потеть и глотать слюну. Лежа на спине, он судорожно комкал одеяло, смотрел невидящим взглядом в темноту и испытывал крайнее отчаяние. В таком состоянии в семь утра его и обнаружил денщик, сунувшийся в дверь с веселым приветствием, кружкой чая в одной руке и кружкой воды для бритья в другой. Майор Хаунд оставался недвижим. Солдат начал чистить ботинки Хаунда, еще сохранившие блеск от его стараний в предыдущее утро.

— Ради бога, — взмолился майор Хаунд, — займитесь этим за дверью.

— На корабле творится такое, сэр, что некуда ногу поставить.

— Тогда прекратите и оставьте их как есть.

— Слушаюсь, сэр.

Майор Хаунд осторожно приподнялся на одном локте и выпил чай. Позывы к рвоте, с которыми он боролся долгие предрассветные часы, немедленно возобновились. Он добрался до умывальника, вцепился в него руками и, опершись головой о край раковины, оставался в таком положении целых десять минут. Наконец он открыл кран, помочил глаза водой и, тяжело дыша, возвратился на койку, предварительно посмотрев на себя в небольшое зеркальце. Увидев собственное отражение, он напугался еще больше.

Дождь и брызги хлестали по палубе весь день, удерживая людей внизу. Маленький корабль медленно переваливался с борта на борт на крупной зыби.

— Эта низкая облачность послана нам самим богом, — сказал командир корабля. — Мы находимся недалеко от места, где прикончили «Джюно».

Гая морская болезнь прежде почти не беспокоила. Однако накануне вечером он выпил кварту вина, и это наряду с качкой одолело его; Томми Блэкхаус, напротив, носился по кораблю в приподнятом настроении, появляясь то в кают-кампаний, то на ходовом мостике, то на нижних палубах среди солдат; старшину Людовича качка тоже не беспокоила, он спозаранку засел в кают-компании старшин с дорожным несессером для маникюра и, вызывая почтительные взгляды присутствующих, занялся подготовкой ногтей на пальцах ног к любым ожидавшим их испытаниям.

Солдат охватили апатия и усталость.

Через час после наступления темноты Томми Блэкхаус упал. Он сбегал с мостика по трапу в момент, когда корабль необычно стремительно рухнул носом вниз. Подошвы ботинок Томми, подбитые гвоздями, скользнули по остальным ступеням трапа, и он упал на железную палубу с грохотом, который хорошо услышали в кают-компании. Затем раздался его крик, а через какую-нибудь минуту старший помощник командира объявил по радио:

— Ваш полковник упал и сильно ушибся. Может кто-нибудь выйти наверх и помочь ему?

Два командира рот из второго отряда командос неумело перетащили полковника в лазарет, где врач сделал ему укол морфия. Томми сломал ногу.

С этого часа Гай проводил время в хождении от одного распростертого тела — начальника штаба бригады, к другому телу — заместителя командира бригады. Судя по внешнему виду, разница между болезненным состоянием того и другого была невелика.

— Это меняет все планы, — поспешил заявить майор Хаунд, когда ему доложили о случившемся. — В высадке штаба бригады на берег теперь вообще нет никакого смысла.

Томми Блэкхаус, страдая от боли, а временами даже в бреду, отдавал распоряжения:

— Вас встретят офицеры связи оперативной группы Хука и войск гарнизона Крита. После высадки бригаде немедленно развернуть тыловой командный пункт во главе с помощником начальника штаба по тылу и установить радиосвязь с подразделениями… Помощнику начальника штаба по тылу установить контакт с помощником начальника квартирмейстерского отдела адъютантско-квартирмейстерской части штаба войск гарнизона и организовать материально-техническое снабжение… Передовому командному пункту в составе начальника штаба бригады и офицера разведки явиться к подполковнику Прентису на командный пункт второго отряда командос и вручить ему письменный приказ главнокомандующего вооруженными силами на Ближнем Востоке, определяющий специальную роль оперативной группы Хука — нарушение коммуникаций противника… Подполковнику Прентису явиться к командующему войсками гарнизона острова Крит и предъявить этот приказ… Его основная задача — предотвратить сведение подразделений отрядов командос в пехотную бригаду для использования в качестве резерва командующего войсками гарнизона острова… Заместителю командира оперативной группы Хука немедленно приступить к проведению операций под руководством командующего войсками гарнизона острова Крит…

Он часто повторялся, впадал в забытье, опять приходил в себя и заставлял Гая снова и снова повторять его распоряжения.

Качка уменьшилась, когда корабль обогнул восточную оконечность Крита и пошел вдоль северного побережья острова. Когда они входили в залив Суда, море совсем успокоилось. Молодая луна уходила за горизонт. Первым признаком человеческой деятельности, обнаруженным ими, был горящий танкер, пламя которого ярко освещало всю гавань. Эскадренный миноносец отдал якорь. Майор Хаунд робко слез с койки и взобрался на ходовой мостик. Гай оставался около Томми. Офицеры второго отряда командос готовили своих людей к высадке. Заместитель начальника штаба бригады по тылу и старшина Людович совещались. Томми начал проявлять раздражительность.

— Что происходит? Осталось всего два часа на разгрузку. Лихтер должен был подойти, как только мы встанем на якорь. — У борта корабля раздался окрик. — Вот и он. Гай, пойди и взгляни.

Гай поднялся на затемненную верхнюю палубу. На ней теснились приготовившиеся к высадке солдаты, все проходы были загромождены запасами, мотоциклами, имуществом связи. У борта стояла небольшая шлюпка, из нее на корабль поднимался какой-то человек. Гай возвратился, чтобы доложить Томми.

— Поднимись к командиру корабля и выясни, что происходит.

Гай нашел командира в его каюте. Вместе с ним были майор Хаунд и небритый, измученный, дрожащий капитан-лейтенант, одетый во флотскую шинель и белые шорты.

— Я получил приказ отходить, и, клянусь богом, я его выполню, — бубнил моряк. — Приказ получен еще утром. Я должен был бы отбыть вчера вечером. Пришлось ждать на причале целый день. Вынужден был бросить все свои вещи. У меня осталось только то, что на мне.