Этаж смерти

— Смотрите, что нам прислали, — сказал верзила. — Вы видите, что нам прислали?

— Что нам прислали? — переспросил тип в солнцезащитных очках.

— Нам прислали свежее мясо, — ответил верзила.

— Это точно, — подтвердил тип в очках. — Свежее мясо.

— Свежее мясо для всех, — сказал верзила.

Он ухмыльнулся. Оглядел свою банду, и остальные ухмыльнулись в ответ. Похлопали друг друга по ладоням, не поднимая рук. Я ждал. Верзила зашел на полшага к нам в камеру. Он был просто громадный. На дюйм-два ниже меня, но зато вдвое тяжелее. Он заполнил собой дверной проем. Его тупые глазки мельком оглядели меня, затем переключились на Хаббла.

— Ты, белый парень, подойди сюда, — сказал верзила. Обращаясь к Хабблу.

Я почувствовал, что Хаббла охватила паника. Он не пошевелился.

— Подойди сюда, белый парень, — тихо повторил верзила.

Хаббл встал. Неуверенно шагнул к негру, стоящему в дверях. Верзила бросил на него яростный взгляд, призванный своей свирепостью заморозить у противника кровь в жилах.

— Эта территория Красного, — сказал верзила. Он повернулся к банданам. — Что делает бледнолицый на территории Красного?

Хаббл молчал.

— Налог на проживание, парень, — сказал верзила. — Как платят в гостиницах во Флориде. Ты должен заплатить налог. Дай мне свой свитер, белый парень.

Хаббл окаменел от страха.

— Дай мне свой свитер, белый парень, — повторил верзила. Тихо. Развязав рукава своего дорогого свитера, Хаббл протянул его верзиле.

Тот взял свитер и, не глядя, швырнул за спину.

— Дай мне свои очки, белый парень, — сказал верзила.

Хаббл бросил на меня взгляд, полный отчаяния. Снял свои очки в золотой оправе. Протянул верзиле. Тот взял и уронил на пол. Наступил на них. Покрутил каблуком. Очки хрустнули и разлетелись на мелкие осколки. Верзила шаркнул ногой, вышвыривая обломки в коридор. Остальные принялись по очереди их топтать.

— Хороший мальчик, — сказал верзила. — Ты заплатил налог.

Хаббла охватила дрожь.

— А теперь подойди сюда, белый парень, — сказал его мучитель.

Хаббл робко шагнул вперед.

— Ближе, белый парень, — сказал верзила.

Хаббл придвинулся ближе. Остановился в футе от него. Его уже трясло.

— На колени, белый парень, — сказал верзила.

Хаббл опустился на колени.

— Расстегни мне ширинку, белок.

Хаббл, объятый паникой, не шелохнулся.

— Расстегни мне ширинку, белый парень, — повторил верзила. — Зубами.

Вскрикнув от страха и отвращения, Хаббл отскочил назад и забился в самый дальний угол камеры. Попытался спрятаться за унитазом. Он буквально тянул его на себя.

Пора вмешаться. Не ради Хаббла. Я не испытывал к нему никаких чувств. Но я должен был вмешаться ради себя. Капитуляция Хаббла бросит пятно позора и на меня. Нас будут воспринимать как пару. Поражение Хаббла повергнет в грязь нас обоих. Игра шла за статус.

— Вернись, белый парень, разве я тебе не нравлюсь? — окликнул верзила Хаббла.

Я сделал бесшумный вдох. Сбросил ноги с койки и легко спрыгнул на пол перед верзилой. Он удивленно уставился на меня. Я спокойно выдержал его взгляд.

— Кусок сала, ты у меня в гостях, — сказал я. — Но я дам тебе возможность выбирать.

— Выбирать что? — спросил верзила. Непонимающе. Изумленно.

— Выбирать стратегию выхода, кусок сала, — сказал я.

— Не понял?

— Я хочу сказать следующее. Ты уйдешь отсюда. Можешь не сомневаться. У тебя есть возможность выбрать, как ты уйдешь. Или ты уйдешь сам, или те жирные ребята, что стоят у тебя за спиной, вынесут тебя отсюда в ведре.

— Вот как? — спросил верзила.

— Можешь не сомневаться, — сказал я. — Я буду считать до трех, хорошо? Так что ты решай быстрее, понятно?

Он молча смотрел на меня.

— Раз, — отсчитал я.

Никакого результата.

— Два, — отсчитал я.

Никакого результата.

И тут я пошел на обман. Вместо того чтобы считать до трех, я ударил верзилу головой в лицо. Шагнул вперед и со всего размаха врезал ему лбом в нос. У меня получилось просто прекрасно. Лоб изгибается идеальной дугой и очень прочный. Черепные кости впереди очень толстые. А у меня так они вообще железобетонные. Человеческая голова штука тяжелая. Ее удерживают в нужном положении всевозможные шейные и спинные мышцы. Представьте себе, что вы получили в лицо удар шаром для боулинга. Кроме того, это всегда неожиданно. Люди ожидают удара кулаком или ногой. Удар головой всегда неожиданный. Как гром среди ясного неба.

Похоже, все лицевые кости верзилы провалились внутрь. Наверное, я разбил всмятку его нос и раздробил обе кости щек. Изрядно встряхнул его крохотный мозг. Под верзилой подогнулись ноги, и он рухнул на пол, как марионетка, у которой перерезали нитки. Как на бойне. Его череп с грохотом ударился о бетонный пол.

Я обвел взглядом кучку, толпившуюся перед дверью нашей камеры. Красные банданы быстро переоценивали мой статус.

— Кто следующий? — спросил я. — Но дальше у нас будет как в Лас-Вегасе: или ставки удваиваются, или пошел вон. Этот тип отправляется в тюремный госпиталь и проведет шесть недель в железной маске. Так что следующий получит уже двенадцать недель в госпитале, понятно? Парочка сломанных ребер, верно? Итак, кто следующий?

Ответа не последовало.

Я ткнул пальцем в негра в солнцезащитных очках.

— Кусок жира, дай мне свитер, — сказал я.

Нагнувшись, негр подобрал свитер. Передал его мне. Наклонился и протянул руку. Не желая чересчур приближаться. Взяв свитер, я бросил его на койку Хаббла.

— Дай мне очки, — сказал я.

Нагнувшись, негр подобрал с пола сломанную золотую оправу. Протянул ее мне. Я швырнул ее назад.

— Они сломаны. Дай свои.

Последовала долгая пауза. Негр смотрел на меня. Я, не моргая, смотрел на него. Наконец он снял свои солнцезащитные очки и протянул их мне. Я убрал их в карман.

— А теперь уберите отсюда эту тушу, — распорядился я.

Кучка людей в оранжевой форме с красными банданами схватила верзилу за обмякшие члены и выволокла из камеры. Я забрался на свою верхнюю полку. Меня трясло от прилива адреналина. В желудке все бурлило, я задыхался. Мое кровообращение готово было вот-вот остановиться. Я чувствовал себя ужасно. Но далеко не так ужасно, как чувствовал бы себя, если бы не сделал то, что сделал. Тогда к этому моменту красные банданы уже закончили бы с Хабблом и переключились на меня.

Я не притронулся к завтраку. У меня не было аппетита. Я просто лежал на верхней койке и ждал, когда мне полегчает. Хаббл сидел на нижней койке, раскачиваясь взад-вперед. Он так и не произнес ни звука. Через какое-то время я соскользнул на пол. Вымыл лицо. По коридору проходили люди. Заглядывали к нам и уходили. Известие распространилось мгновенно. Новичок из последней камеры отправил Красного в госпиталь. Надо посмотреть на него. Я стал знаменитостью.

В конце концов, Хаббл перестал раскачиваться и посмотрел на меня. Открыл рот и снова закрыл. Открыл опять.

— Я так не могу, — сказал он.

Это были первые слова, что я услышал от него после уверенного разговора по телефону, который я слушал в кабинете Финлея. Хаббл говорил очень тихо, но его слова не вызывали сомнений. Это была не скулящая жалоба, а простая констатация факта. Он так не может. Я посмотрел на него, обдумывая его слова.

— Так почему вы здесь? — спросил я. — Что вы сделали?

— Я ничего не сделал, — ответил Хаббл. Безучастно.

— Вы сознались в том, чего не совершали, — сказал я. — Вы сами на это напросились.

— Нет, — сказал он. — Все было именно так, как я сказал. Это сделал я, и я так и сказал следователю.

— Чушь, Хаббл. Вас там даже не было. Вы были на вечеринке. Человек, отвозивший вас домой, служит в полиции, черт побери. Вы в этом невиновны, вы это знаете, и все это знают. Так что не вешайте мне лапшу на уши.

Хаббл уставился в пол. Задумался.

— Я ничего не могу объяснить, — наконец сказал он. — Я ничего не могу сказать. Мне просто необходимо узнать, что будет дальше.