Этаж смерти

У меня получилось. Мне удалось ее убедить. Я хотел, чтобы она была бодра, крепка, уверена в себе. Усилием воли я заставил ее взять себя в руки. Это мне удалось. Поразительно прекрасные глаза Роско зажглись огнем.

— Верь мне, Роско, — сказал я. — Держись за меня, и все будет в порядке.

Она снова посмотрела на меня. Откинула волосы назад.

— Даешь слово?

— Положись на меня, крошка.

Я затаил дыхание.

Роско нервно вздохнула. Оторвалась от стены. Попыталась храбро улыбнуться. Кризис миновал. Она пришла в себя.

— А теперь нам надо поскорее убраться отсюда, — сказал я. — Нельзя торчать здесь неподвижными мишенями. Так что бросай самое необходимое в сумку.

— Хорошо, — согласилась Роско. — А ты не хочешь тем временем починить замок?

Я задумался. Это будет важный тактический ход.

— Нет, — наконец сказал я. — Если мы починим замок, это будет означать, что мы его видели. А раз мы его видели, значит, мы знаем об угрозе. Пусть лучше наши враги считают, что мы ничего не знаем. Потому что в этом случае они в следующий раз не предпримут дополнительные меры предосторожности. Так что мы никак не отреагируем на случившееся. Притворимся, будто мы не видели выломанную дверь. Будем строить из себя невинных глупцов. Если наши враги примут нас за невинных глупцов, они потеряют бдительность. И в следующий раз их будет проще выследить.

— Ладно, — сказала Роско.

Похоже, мои слова ее убедили не до конца, но она все же согласилась со мной.

— Так что набивай сумку, — повторил я.

Роско без особой радости пошла собирать вещи. Игра началась. Я не знал, кто мои противники. Даже не имел понятия, в какую игру мы играем. Но я знал, как в нее играть. Первым делом я хотел убедить наших врагов, что мы все время отстаем от них на шаг.

— Мне сегодня идти на работу? — спросила Роско.

— Обязательно. Все должно быть как обычно. И нам нужно переговорить с Финлеем. Он ждет звонка из Вашингтона. Кроме того, понадобится все, что мы сможем узнать об этом Шермане Столлере. Но не беспокойся, никто не откроет по нас пальбу прямо в полицейском участке. Для этого выберут какое-нибудь тихое укромное местечко. Желательно ночью. Во всем участке единственный плохой тип — Тил, так что не оставайся с ним наедине. Держись Финлея, Бейкера или Стивенсона, договорились?

Роско кивнула. Сходила приняла душ и переоделась для работы. Через двадцать минут она вышла из спальни уже в форме. Одернула рубашку. Готова к новому дню. Она посмотрела на меня.

— Не забыл свое обещание?

Она произнесла эту короткую фразу как вопрос, как извинение, как заклинание. Я посмотрел ей в глаза.

— Будь спокойна, — подмигнув, сказал я.

Роско кивнула. Подмигнула в ответ. Все в порядке. Мы вышли из дома, оставив входную дверь чуть приоткрытой, как она и была.

Я спрятал «Бентли» у Роско в гараже, поддерживая иллюзию, будто мы не возвращались. Затем мы сели в ее «Шевроле» и решили начать день с завтрака у Ино. После высокого старого «Бентли» машина показалась низкой и неудобной. Навстречу ехал грузовик: темно-зеленый, очень чистый, совершенно новый. На борту была надпись затейливым золотым шрифтом: «Фонд Клинера». Такой же машиной пользовались вчера садовники.

— Что за грузовик? — спросил я у Роско.

Она свернула направо у круглосуточного магазинчика. Стала подниматься по Главной улице.

— У фонда много грузовиков.

— Чем они занимаются? — не отставал от нее я.

Старик Клинер у нас большая шишка. Город продал ему землю под склады, и в сделке было оговорено, что Клинер будет финансировать социальные программы. Ими заправляет из мэрии Тил.

— Вот как? — переспросил я. — Тил наш враг.

— Он заправляет ими потому, что он мэр, — возразила Роско. — А не потому, что он Тил. Деньги расходуются на дороги, скверы, библиотеку, кредиты малому бизнесу. Очень много достается полицейскому участку. Я, например, получила субсидию на покупку дома — только потому, что служу в полиции.

— А Тилу это дает огромную власть, — заметил я. — А как насчет Клинера-младшего? Мальчишка пытался отвадить меня от тебя. Заявил, что первый предъявил свои права.

Ее передернуло.

— Ненормальный ублюдок! Я стараюсь его избегать. И тебе надо вести себя так же.

Она поехала дальше, то и дело тревожно оглядываясь по сторонам. Как будто опасаясь чего-то. Как будто кто-то мог выскочить на улицу перед нами и открыть огонь. Ее спокойная жизнь в глуши Джорджии закончилась. Ее разбили четверо, приходившие к ней в дом вчера ночью.

Мы свернули на гравий перед заведением Ино, и большой «Шевроле» мягко закачался на рессорах. Я соскользнул с низкого сиденья, и мы заскрипели гравием, направляясь в ресторан. День был пасмурный. Ночной дождь принес прохладу и оставил разбросанные по всему небу обрывки туч. Стены заведения казались серыми и унылыми. У меня было такое ощущение, будто сменилось время года.

Мы вошли в ресторан. Там никого не было. Мы сели в кабинку, и официантка в очках принесла нам кофе. Мы заказали яичницу с беконом и гарнир. На стоянку подъехал черный пикап. Тот самый пикап, который я уже видел трижды. Но водитель был другой. Не мальчишка Клинер. Мужчина в годах. Лет под шестьдесят, но поджарый и плотный. Серо-стальные волосы, остриженные под корень. Он был одет как фермер, во все джинсовое. Судя по его виду, он много времени проводил на открытом воздухе, на солнце. Даже сквозь стекло я почувствовал силу, горящую в его глазах.

— Это старик Клинер, — сказала Роско. — Собственной персоной.

Войдя в ресторан, Клинер остановился в дверях. Посмотрел налево, посмотрел направо, подошел к стойке. Из кухни появился Ино. Мужчины обменялись вполголоса парой фраз, склонив головы друг к другу. Затем Клинер выпрямился, повернулся к двери. Посмотрел налево, посмотрел направо. На мгновение задержал взгляд на Роско. У него было вытянутое, плоское и жесткое лицо. Рот казался высеченной на нем полосой. Затем Клинер перевел взгляд на меня. Мне показалось, меня осветили прожектором. Рот Клинера приоткрылся в усмешке. У него были поразительные зубы. Длинные клыки, загнутые внутрь, и плоские квадратные резцы, желтые, как у матерого волка. Потом губы сомкнулись, и он отвел взгляд. Распахнул дверь и заскрипел гравием. Взревев мощным двигателем, пикап рванул с места, разбрасывая дождь мелкого щебня.

Проводив машину взглядом, я повернулся к Роско.

— Расскажи мне поподробнее об этих Клинерах, — сказал я.

Она до сих пор не могла прийти в себя.

— А что? Нам приходится бороться за свою жизнь, а ты хочешь говорить о Клинерах?

— Мне нужна информация, — сказал я. — Куда ни сунься, всюду всплывает фамилия Клинер. Сам Клинер показался мне интересным типом. У него тот еще сынок. И я видел его жену. Она очень несчастна. Мне хочется знать, не связано ли это с чем-то еще.

Пожав плечами, Роско покачала головой.

— Не представляю, какая тут может быть связь, — сказала она. — Клинеры в наших краях живут недавно, всего пять лет как приехали. Несколько поколений назад их семейство сколотило себе состояние на хлопке в Миссисипи. Изобрело какое-то удобрение, какую-то новую формулу. Что-то с хлором и натрием, точно я не знаю. Они заработали кучу денег, но потом у них возникли неприятности с департаментом защиты окружающей среды — понимаешь, отходы, сброс в реки и тому подобное. Рыба дохла до самого Нового Орлеана.

— И что было дальше? — спросил я.

— Клинер перенес свой завод в другое место. К тому времени компания перешла к нему. Он закрыл производство в Миссисипи и открыл его где-то в Венесуэле. Потом решил расширить сферу деятельности. Пять лет назад появился в Джорджии, построил эти склады, теперь занимается бытовой техникой и электроникой.

— Значит, Клинеры не местные?

— Впервые их увидели в наших краях пять лет назад, — сказала Роско. — Много о них не могу сказать. Но ничего плохого я не слышала. Клинер, похоже, человек крутой, быть может, даже беспощадный, но в этом ведь нет ничего плохого, если ты не рыба.