Завещание чудака (иллюстр.)

В тот же день Гарри Кембэл вышел из поезда в столице Колорадо. Там он провел всего пять дней, но газетный репортер и в такой короткий срок способен совершить столько, сколько не сделает никто из смертных и в гораздо более длинный. Вопрос профессиональной тренировки. Чтобы в том убедиться, достаточно пробежать глазами заметки Гарри Кембэла из его записной книжки, которыми он пользовался для своих статей, посылаемых в газету «Трибюн».

«22 мая. Осматривал Денвер. Нарядный город с широкими тенистыми улицами, церквами, банками, театром, большим зданием университета Дальнего Запада, просторным складом, с первоклассными гостиницами и шикарными ресторанами. Французская кофейня. Хорошо во французской кофейне.

Основан в 1858 году при впадении реки Черри-Крик в Саут-Платт [143]. В 1859 году в нем жили только три женщины. Тогда же родился первый ребенок, а двадцать лет спустя в городе уже двадцать пять тысяч жителей, и беспрерывно рос приток приезжих. В настоящее время там около ста семи тысяч душ.

Совершенно исключительный воздух на высоте четырех тысяч восьмисот семидесяти двух футов. На западе цепь гор Колорадо высотой в семь с половиной тысяч футов, зеленых у своего основания и с белыми вершинами. Вокруг города многочисленные коттеджи. Если я выиграю партию, то построю себе такой коттедж на берегу Черри-Крика — это восхитительное место для летнего отдыха. Заведу лошадей, экипажи, слуг — белых и черных…

23 мая. Был в селениях горняков, превратившихся теперь в городки: Орориа, Голдн-Сити, Голдн-Гейт, Оро-Сити, Ледвилл (город свинца).

24 мая. Побывал в Пуэбло (южное Колорадо). Поезд двигался все время вдоль громадной горной цепи. Важный промышленный центр, питаемый каменноугольными шахтами и нефтяными источниками. Приобрету один или два из них, если выиграю партию. Ехал через Колорадо-Спринг, «город миллионеров» и целебных ванн. Видел Монумент-парк с его архитектурными утесами и с изумительной панорамой. Колорадо занимает первое место в Соединенных Штатах по добыче свинца, второе — по добыче серебра и золота (более ста двадцати миллионов в год).

25 мая. Вернулся из американской Швейцарии — в восточной части горной цепи Колорадо. Возможно, во мне говорит сейчас гражданин Соединенных Штатов, но это ни с чем не сравнимая панорама — на севере, на юге и кругом! Чего стоит только парк Фейр-Плей, окруженный величественными горами; одна из них, носящая имя Линкольна, поднимается на четырнадцать тысяч футов над уровнем моря! Видел Близнецов в горном ущелье, где течет Арканзас. Эти два озера разделены моренами [144]из обломков скал, причем длина одного озера две с половиной мили, а ширина — полторы мили, другого же — вдвое меньше. Окончательно решил приобрести на будущие миллионы коттедж в Денвере и две каменноугольные копи в Колорадо. А почему не позволить себе еще какое-нибудь шале [145]на берегу Близнецов?

Видел колоссальные вершины Скалистых гор, в том числе Сьерра-Мадре, находящиеся в самой возвышенной части Америки, длина цепи Скалистых гор в основании не меньше трехсот семидесяти пяти лье. Вряд ли самые обширные государства Европы, за исключением России, могли бы их вместить. Воистину становой хребет Северной Америки! Соедините Альпы с Пиренеями и с Кавказом — и все-таки не получите горной цепи, равной по размерам Скалистым горам.

Не имел времени отправиться к горе Сент-Круа, северной оконечности «Национальной горной цепи», как называют у нас Скалистые горы. Но все же успел проникнуть в Сад Богов, расположенный в четырех милях от Колорадо — Джанкшен. Его каменные глыбы кажутся окаменевшими великанами какой-то допотопной семьи гигантов. Прогуливался у подножия скалы Теокалес, напоминающей собой замок Бюрграв, парящий на высоте двух с половиной тысяч футов».

Гарри Кембэл нисколько не преувеличил достоинств Колорадо и его столицы. Но сколько крови впитала в себя почва этой прекрасной страны! До 1867 года пионерам приходилось сражаться с шайеннами, аррапохами, кэйсуэйсами, команчами, апашами, со всеми свирепыми племенами краснокожих, имевших таких вождей, как Черный Уголь, Белая Антилопа, Левая Рука, Вывихнутое Колено и Маленький Плащ! И разве можно когда-нибудь забыть о той страшной резне 1864 года в окрестностях Санд-Крика, которая упрочила за белыми, сражавшимися под начальством полковника Шивингтона, господство в этой стране.

Двадцать шестого мая зеленый флажок провел в великолепной столице. В его честь в резиденции губернатора устроили торжественный прием. Как известно, в Соединенных Штатах человека оценивают чаще всего по его кошельку. В представлении жителей Колорадо, так же как и в его собственном, Гарри Кембэл стоит шестьдесят миллионов долларов. Неудивительно поэтому что американцы, у которых золото лежит не только в кассах карманах и в почве их страны, но даже в названиях главных городов, обставили этот прием со всей пышностью, до которой они были большие охотники.

На следующий день четвертый партнер простился с губернатором и покинул город, напутствуемый шумными возгласами многочисленных поклонников. Из Денвера поезд направился в Шайенн-Уэлс, расположенный недалеко от восточной границы Колорадо, потом пересек с запада на восток Канзас, проехал через Джефферсон-Сити, столицу штата Миссури, и вечером двадцать восьмого остановился на вокзале города Сент-Луис.

В планы Гарри Кембэла отнюдь не входило делать длительную остановку в этом большом городе. И вообще он надеялся, что случайности игры никогда не пошлют его сюда: Сент-Луис занимал пятьдесят вторую клетку, то есть «тюрьму». К тому же штаты, по которым он еще будет проезжать на пути в Южную Каролину готовили ему много заманчивых экскурсий. Поэтому репортер ограничился здесь коротким отдыхом, остановившись на ночь в одном из лучших отелей города. Наутро Гарри Кембэл отправился на вокзал, чтобы узнать время отхода поезда. На перроне он внезапно наткнулся на…

Гарри Кембэл сразу узнал своего соперника.

— Коммодор! — вскричал он.

— Журналист! — Голос моряка, казалось, вырвался из пушечного жерла.

Будучи от природы добрым малым, Гарри Кембэл счел нужным сказать ему несколько вежливых слов.

— Примите мои поздравления, коммодор Уррикан, так как я вижу, вы не умерли…

— Да, сударь, не умер даже при столкновении с одним неуклюжим субъектом и чувствую себя достаточно сильным, чтобы отправить на тот свет всех, кто поторопился обрадоваться моей кончине!

— Кого вы имеете в виду? — спросил, нахмурившись, репортер.

— Вас, сударь, — ответил Годж Уррикан, выразительно глядя прямо в глаза своему противнику, — любимчика фортуны!

Гарри Кембэл, надо сказать, никогда не отличался особой сдержанностью.

— По-видимому, необходимость начинать партию с нуля, — заявил он, — не делает людей более вежливыми.

Слова эти задели самую чувствительную струну в душе коммодора.

— Вы меня оскорбляете, сударь! — крикнул он. — И вы мне ответите за наглость!

— Сию же минуту, если вас устроит.

— Да… Когда б у меня было время, — прорычал Годж Уррикан, — но у меня его нет.

Паровоз пыхтел и свистел, готовый тронуться в путь. Коммодор со всех ног бросился к нему и, вскочив на площадку между двумя вагонами, закричал оттуда свирепым голосом:

— Господин журналист, вы скоро услышите обо мне!…

— Когда?

— Сегодня же вечером… в «Европейской гостинице».

— Я там буду! — ответил Гарри Кембэл.

Но, как только поезд тронулся, он сказал себе: «А ведь он ошибся, этот зверь! Сел не в тот поезд».

И действительно, поезд, в который прыгнул коммодор, удалялся в восточном направлении. Но Годж Уррикан вскочил в него не по рассеянности. Он возвращался назад, на станцию со звучным названием Геркуланум [146]за Тюрком, который во время горячего спора между коммодором и начальником станции обещал последнего бросить в топку паровоза. Из педагогических соображений Уррикан оставил его, сев в отходивший поезд, доехал до следующей станции — Сент-Луиса и тут же отправился обратно, с тем чтобы, вернув слугу и багаж, вновь продолжать путь на запад.