Чёрный Мустанг

В тот вечер люди в посёлке не спешили расходиться спать, присутствие знаменитых охотников удерживало их и после ужина. За столом, где сидели инженер Леврет, Виннету, Олд Шеттерхенд и оба Тимпе, рассказам не было конца. За соседним столом дорожный мастер и кладовщик молча внимали этим историям, лишь время от времени обмениваясь между собой отдельными репликами. Рядом с ними сидел и метис. Он за всё время не произнёс ни слова, слушая, о чём идёт речь. Виннету и Олд Шеттерхенд, казалось, совершенно не обращали внимания на его присутствие, метис не заметил, чтобы хоть раз кто-то из них глянул на него, но тем не менее оба держали его под таким пристальным наблюдением, что ни одно его движение не оставалось для них незамеченным.

Каз как раз рассказывал об одном из своих приключений, когда Виннету вдруг предостерегающе поднял руку, различив на улице едва слышный шум. Всё также прислушались и вскоре услышали конский топот; лошади мчались по глубокой грязи, приближаясь с каждой минутой, потом остановились во дворе перед самым домом. Раздалось характерное радостное ржание.

— Уф! — воскликнул Виннету, срываясь с места. — Это не чужие кони!

Олд Шеттерхенд так же быстро поднялся со своего места и подтвердил:

— Да, это не чужие кони, это наши жеребцы. Но как они тут оказались? Что вы на это, мистер инженер, скажете? Ведь вы сами заперли сарай, когда мы уходили оттуда.

— Да, я сделал это. Видимо, кто-то из рабочих открыл двери и лошади убежали.

— Убежали? Они были крепко привязаны! Кто-то не только открыл двери, но также и отвязал лошадей. Всё это выглядит очень и очень странно. Вы разрешите, я возьму этот фонарь?

Последние слова были адресованы бармену, присевшему за своей стойкой. Над его головой висел фонарь со стеклом. Олд Шеттерхенд снял его с гвоздя, зажёг и вышел на улицу вместе с Виннету. Остальные из любопытства также потянулись за ними, в том числе и метис, который, естественно, не знал, что его краснокожий дед пытался украсть обоих жеребцов.

Лошади действительно стояли во дворе и приветствовали своих хозяев возбуждённым ржанием. Они ржали, махали хвостами, двигали ушами, вставали на дыбы, поднимая обе передние ноги, совсем как собаки, радующиеся встрече с хозяином. Олд Шеттерхенд оглядел их при свете фонаря и задумчиво произнёс:

— Чёрт возьми! Что это? Лошади прискакали вовсе не из сарая! Вы только взгляните, сколько на них грязи! Они мчались галопом издалека! Но где они были и с кем?

— С кем? — удивился инженер. — Конечно, ни с кем! Кому бы пришло в голову в такую погоду и в такой темноте садиться верхом на лошадей и отправляться на прогулку?

— Садиться верхом? Хотел бы я посмотреть на того, кто это сделал! Без нашего разрешения невозможно сесть верхом на этих скакунов. Да на них никто и не сидел, посмотрите: их спины забрызганы грязью.

— И всё же я прав! Кто-то открыл сарай, и тогда лошади сорвались и понеслись. Какое-то время они бегали вокруг, потом вернулись сюда — и это всё. Я, однако, расследую, кто в этом виновен. По ночам в сарае никому делать нечего.

К уздечке одного из жеребцов был крепко привязан кожаный ремень, который оказался, однако, порванным. Олд Шеттерхенд осмотрел его, после чего многозначительно взглянул на апача и обратился к инженеру:

— Да, вы правы, сэр, лошади сорвались с привязи. Идёмте за мной, мы должны привязать их покрепче. Остальные джентльмены могут себя больше не утруждать.

Это было произнесено таким спокойным, убеждённым голосом, что желаемая цель была достигнута. Дорожный мастер кладовщик вместе с метисом вернулись в помещение, Каз и Хаз хотели последовать за ними, но Олд Шеттерхенд шепнул им:

— Заведите разговор с метисом и не позволяйте ему выйти пока мы не вернёмся.

— Почему, мистер Шеттерхенд? — спросил Каз.

— Я расскажу это позже. А пока постарайтесь задержать его, но обращайтесь с ним вежливо и дружелюбно.

— Но если он всё же захочет выйти? Тогда мы можем применить силу?

— Нет, этого следует избегать. Я думаю, что вам будет не слишком уж трудно задержать его, рассказывая какую-нибудь захватывающую историю.

— Я тоже так думаю. Я расскажу ему несколько удивительных историй и парочку хороших анекдотов, словом, всё, как у наследников Тимпе. — С этими словами Каз повернулся к кузену: — Идём, старик!

И они ушли.

Виннету взял лошадей за повод и повёл за собой. Олд Шеттерхенд шёл впереди, освещая дорогу, а инженер шёл рядом с ним и, пожимая плечами, говорил:

— Я не понимаю вас, сэр. Сначала вы делаете вид, что абсолютно спокойны и соглашаетесь со мной, что я прав, а потом вдруг даёте этим двоим джентльменам такое задание, как будто совершенно не доверяете Ято Инде.

— Я поступил так, потому что не хотел вызвать у метиса тревогу. Лошади были украдены и уведены, они вырвались только по дороге.

— Невероятно!

— Так оно и есть на самом деле, я могу вас в этом уверить.

— Но если всё было так, как вы говорите, то это значит, что Ято Инда мог быть этим вором?

— Нет, не сам Ято Инда, а его сообщник. Но идёмте сначала сарай, там мы и узнаем, кто совершил кражу.

— Как вы хотите это узнать?

— По следам, оставшимся на земле.

Так они подошли к сараю. Инженер ускорил шаг, чтобы войти туда, но Олд Шеттерхенд придержал его за руку:

— Не спешите! Иначе вы можете нам всё испортить.

— Что?..

— Если вы растопчете следы, которые я хочу увидеть, то ничего определённого я по ним уже не узнаю.

— Верно! Такому человеку, как я, и в голову не могло прийти, что нужно соблюдать меры предосторожности.

Олд Шеттерхенд сделал крюк, чтобы подойти к сараю сбоку и таким образом оставить нетронутыми следы, которые он собирался там обнаружить. Потом он приблизился к двери и посветил себе фонарём. Виннету оставил лошадей, подошёл к нему и тоже наклонился.

— Уф! — вырвалось у него. — Это были индейские мокасины.

— Я тоже так думаю! — кивнул головой Олд Шеттерхенд. — Здесь были краснокожие. Но вот сколько их было?

— Об этом мой брат узнает, когда мы пойдём по тропе, ведущей от сарая. А здесь следы людей и лошадей перемешаны друг с другом.

— Подожди немного! Взгляни: следы подков явственно говорят о том, что лошади шли медленно. Они не вели бы себя так спокойно, если бы, сорвавшись с привязи, хотели убежать. Они были выведены из сарая с предельной осторожностью.

— Сарай закрыт на засов, — заметил Виннету, указывая на дверь.

— Это ещё одно доказательство того, что мы имеем дело с кражей. Иначе зачем было запирать двери?

Открыв их, они вошли внутрь. Ничего, однако, больше обнаружить не удалось, здесь воры не оставили никаких следов. Поэтому, поставив лошадей на прежнее место и привязав их, все вышли и продолжили изучение следов, отправившись по тропе, ведущий от сарая. Уже через несколько шагов следы расходились в разные стороны: направо шли следы людей и лошадей, а налево только следы людей.

— Отсюда они пришли, — произнёс Олд Шеттерхенд. — Мой брат Виннету может определить, сколько их было?

Апач тщательно осмотрел отпечатавшиеся на земле следы, потом ответил:

— Эти краснокожие были неосторожны и не шли один за другим, поэтому отчётливо видно, что их было четверо. Но пойдёмте дальше. Следы ведут к задней стене дома.

Через минуту они оказались на том месте, где двое китайцев наткнулись на индейцев. На земле здесь осталось множество следов. Олд Шеттерхенд опустил фонарь пониже.

— Уф! — воскликнул Виннету. — Здесь краснокожие стояли какое-то время и разговаривали с двумя из тех людей, что носят косички. Очень чётко видны следы толстых прямых подошв желтолицых.

— А что я говорил! — заметил инженер. — Это кто-то из рабочих был в сарае.

— Исключено! — возразил Олд Шеттерхенд. — В сарае их не было, потому что их следы, как вы видите, туда не идут. I Там были индейцы, причём наверняка это были команчи. А для нас это много значит.

— Фи! Во всяком случае, это были какие-то жалкие бедолаги, которые собирались украсть что-нибудь из еды, но им повезло, потому что они наткнулись на ваших лошадей.