Пять недель на воздушном шаре

В этот памятный день, 23 апреля, «Виктория», увлекаемая сильнейшим ветром, пролетела за пятнадцать часов расстояние в триста пятнадцать миль.

Но во время последней части этого перелета настроение у аэронавтов было подавленное. В корзине царила полнейшая тишина. Был ли поглощен доктор Фергюссон мыслями о своих открытиях? Задумались ли его спутники о том, что ожидает их в совершенно неведомых краях? Все это было, конечно, а в придачу нахлынули еще воспоминания о родине и далеких друзьях. Один только Джо продолжал смотреть на все философски, считая совершенно естественным, что родина, находясь так далеко, не может быть одновременно и здесь. Но он уважал молчание Самуэля Фергюссона и Дика Кеннеди.

В десять часов вечера «Виктория» стала на якорь против «Дрожащей» горы. Здесь путники плотно поужинали и хорошо выспались, поочередно неся вахту.

Утром они проснулись в лучшем настроении, чем накануне. Погода была хорошая, и дул благоприятный ветер. За завтраком Джо так развеселил своих спутников, что они окончательно пришли в хорошее настроение.

Страна, где они находились, была огромна, на границах ее тянулись горы Лунные и Дарфур. По величине она равнялась чуть ли не всей Европе.

– Мы, должно быть, сейчас летим над местностью, где, по предположениям ученых, находится царство Усога, – сказал доктор. – Географы считают, что в центре Африки существует огромная впадина с необъятным озером. Посмотрим, правы ли они.

– Но откуда могли взяться подобные предположения? – спросил Кеннеди.

– Видишь ли, они основаны на рассказах арабов; это народ словоохотливый, пожалуй даже слишком. Некоторые из путешественников, побывавших в Казехе и у Великих озер, встречали там невольников из Центральной Африки и расспрашивали их об их родине. От сопоставления всех этих рассказов и возникла такая гипотеза. Но надо сказать, что в таких рассказах всегда бывает какая-то доля истины. Мы видели, что предположения об истоках Нила оказались верными, – добавил Фергюссон.

– Да, ничего не может быть вернее, – отозвался охотник.

– И вот на основании таких свидетельств и были сделаны попытки составить карты, конечно, весьма приблизительной точности, – продолжал доктор. – Одна из таких карт в моем распоряжении, и я в пути, по мере надобности, буду ее исправлять.

– А эта страна вся населена? – спросил Джо.

– Конечно, и населена довольно-таки несимпатичными племенами, – ответил доктор.

– Так я и думал!

– Все эти разрозненные племена известны под общим названием «Ньям-ньям», – рассказывал доктор, – а это не что иное, как звукоподражательное слово, изображающее жевание.

– Отлично! – воскликнул Джо. – «Ньям-ньям».

– Но, знаешь, милый мой Джо, если бы ты лично вызвал это звукоподражание, то, я думаю, не находил бы его таким забавным.

– Что вы хотите сказать, сэр? – вскричал Джо.

– Да то, что эти самые туземцы считаются людоедами.

– И это достоверно?

– Совершенно достоверно. Предполагалось также, что у них есть хвосты, как у четвероногих, но скоро убедились, что хвосты принадлежат шкурам зверей, которые они носят.

– Жаль все-таки, что у них не имеется хвостов: ими так удобно отгонять москитов, – заметил Джо.

– Возможно, что и удобно, но, видишь ли, милый мой, это надо отнести к области басен: это вроде собачьих голов, которые. путешественник Брён-Ролле якобы видел у некоторых племен.

– Собачьи головы! Ну, это тоже удобно: можно лаять и питаться человеческим мясом.

– Ну вот что, к несчастью, достоверно, – продолжал доктор, – так это то, что племена эти чрезвычайно свирепы и очень падки до человеческого мяса, которое всегда жаждут раздобыть.

– Уж, надеюсь, они не польстятся на мою особу! – воскликнул Джо.

– Смотрите-ка, чего захотел! – заметил охотник.

– Да, да, мистер Дик. Если когда-нибудь мне и суждено быть съеденным во время голода, то я хочу, чтобы мною воспользовались вы с моим доктором. Но кормить собой негров… Фу! Никогда! Я умер бы от стыда.

– Хорошо, милый мой Джо, – отозвался на это Кеннеди. – Значит, решено: в случае чего, мы с Самуэлем будем на тебя рассчитывать.

– К вашим услугам, господа.

– А знаешь. Дик, почему Джо сказал нам это? – вставил доктор. – Да чтобы мы его как можно лучше откармливали.

– Что же? Быть может, и так, – согласился Джо. – Ведь человек весьма эгоистичное животное.

После полудня небо заволокло теплым туманом, поднимавшимся от земли. Сквозь него едва можно было различить, что делалось внизу. И вот доктор, боясь наткнуться на какую-нибудь вершину, решил сделать остановку в пять часов. Ночь прошла благополучно, без всяких приключений, но ввиду полнейшей темноты пришлось быть особенно настороже.

На следующее утро подул очень сильный муссон. Ветер врывался снизу во впадины шара и трепал вовсю придаток, через который проходили в шар трубки с газом. Его пришлось укрепить веревками, что очень ловко проделал Джо. При этом он убедился, что шар по-прежнему закрыт совершенно герметически.

– Это обстоятельство вдвойне важно для нас, – заметил Фергюссон. – Прежде всего мы не теряем драгоценного газа, а кроме того, не оставляем вокруг себя легко воспламеняющегося вещество, которое в конце концов загорелось бы и вызвало бы пожар.

– Да, это было бы довольно неприятным приключением, – проговорил Джо.

– А скажи, Самуэль, мы в этом случае стремглав полетели бы на землю? – поинтересовался Дик.

– Стремглав – нет. Газ горел бы спокойно, и мы спускались бы постепенно. Подобный случай произошел с французской воздухоплавательницей, мадам Бланшар. Она, пуская фейерверк, умудрилась поджечь свой шар. Но она не полетела камнем вниз и уцелела бы, если бы ее корзина не стукнулась о какую-то трубу, причем эта злосчастная мадам Бланшар была выброшена на землю.

– Будем надеяться, что ничего подобного с нами не случится, – сказал охотник. – До сих пор наш полет мне не казался опасным, и я не предвижу препятствий, которые помешали бы нам благополучно добраться до цели.

– Я тоже держусь твоего мнения, дорогой Дик, – сказал Фергюссон. – Надо заметить, что до сих пор несчастья с воздухоплавателями всегда происходили или по их неосторожности, или вследствие плохого устройства шаров. И вообще на несколько тысяч сделанных подъемов приходится не более двадцати смертных случаев. Для аэронавтов наибольшую опасность представляют спуски и подъемы. И тут мы Должны быть особенно осторожны и предусмотрительны.

– А теперь надо завтракать, – заявил Джо, – и пока мистер Дик не найдет способа угостить нас добрым куском дичи, придется довольствоваться мясными консервами и кофе.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Небесная бутылка. – Сикомор-пальма. – Мамонтовые деревья. – «Дерево войны». – Проект крылатой колесницы. – Битва двух племен. – Резня. – Вмешательство свыше.

Ветер усиливался и делался порывистым. «Виктория» все время меняла направление. Ее бросали то к северу, то к югу, и она никак не могла встретить постоянное воздушное течение.

– Мы как будто несемся быстро, но в сущности не очень-то подвигаемся вперед, – проговорил Кеннеди, заметив частые колебания магнитной стрелки.

– «Виктория» летит со скоростью по крайней мере полутораста километров в час, – отозвался Фергюссон. – Наклонитесь оба, и вы увидите, с какой быстротой мелькают все предметы под нами. Взгляните-ка! Этот лес будто несется нам навстречу.

– И вот он уже сменился поляной, – заметил охотник.

– А вместо поляны теперь селенье, – объявил через несколько минут Джо. – Ну, до чего же озадаченные и растерянные лица у этих негров!

– Оно и понятно, – ответил доктор. – Ведь когда французские крестьяне впервые увидели воздушный шар, они начали стрелять в него, приняв за какое-то чудище. После этого, согласитесь, что же взять с суданского негра. Ему-то уж совершенно простительно таращить глаза при виде нашей «Виктории».