Гай Мэннеринг, или Астролог

- Н-да, - сказал табачник, - я хорошо знаю, откуда это все идет. Вон там сидит миссис Ребекка (горничная), и она уже сто раз говорила в моей собственной лавке, что никто не может знать, как ее госпожа распорядится своим состоянием, потому что какая-то старая цыганка, колдунья, сказала ей в Гилсленде, что этот молодчик, как его там, Гарри Бертрам, что ли.., что он жив и еще вернется. Верно ведь, Ребекка? Ты, правда, забыла напомнить своей госпоже, о чем я тебя просил, помнишь, я тебе тогда еще полкроны дал. Верно ведь все, что я сейчас сказал?

- Ничего я не знаю, - угрюмо отвечала Ребекка, глядя куда-то в пространство с видом человека, не расположенного вспомнить больше, чем ему хочется.

- Ловко сказано, Ребекка! Тебе, видно, только бы свою долю получить, и дело с концом, - ответил табачник.

Щеголеватый парень - ему хотелось казаться заправским щеголем, но он им все-таки не был, - похлопывал себя хлыстиком по сапогам с видом избалованного ребенка, которого вдруг оставили без ужина. Однако свое неудовольствие и он высказывал или про себя, или по большей части в виде монологов вроде следующего:

- Вот обида-то, черт возьми, ведь сколько я со старухой возился.., чтоб ее черти взяли. Помню, я как-то раз сюда вечером чай пить приехал и бросил Кинга и Уила Хэка, герцогского форейтора. И покатались же они тогда! Честное слово, я бы свободно мог на скачках вместе с ними быть, а она, видите ли, мне даже и сотни фунтов не оставила.

- Все положенное будет своевременно уплачено, - сказал мистер Протокол, которому в эту минуту не хотелось увеличивать возникавшей вокруг неприязни. А теперь, господа, по-моему, ждать уже больше нечего. Завтра я велю снять копию с завещания нашей драгоценной миссис Бертрам, и каждый сможет ознакомиться с этим документом и сделать все необходимые выписки, и... - Тут он начал запирать все шкафы и шкатулки покойной быстрее, чем перед этим их отпирал. - Миссис Ребекка, я думаю, вы не откажетесь присмотреть за тем, чтобы все было в порядке, пока мы не сдадим дом... Сегодня тут уже один человек хотел его нанять, разумеется если такое решение будет принято и если меня на это уполномочат.

Наш приятель Динмонт, у которого, как и у всех остальных, тоже были свои надежды, все это время сидел с довольно сердитым видом в любимом кресле миссис Бертрам; покойница, вероятно, была бы возмущена, увидев, как удобно развалился в нем этот огромный, неуклюжий мужлан. Он занялся тем, что долго скручивал змейкой длинный ремешок своего хлыста, а потом одним быстрым движением разворачивал его на полу. Когда Динмонт сообразил, что дело его провалилось, его охватил вдруг порыв великодушия, и, сам того не замечая, он высказал свою мысль вслух:

- Что же, кровь не вода, окороков да сыров нам для родных не жалко.

Но когда поверенный, как мы только что сказали, дал понять всем собравшимся, что их присутствие здесь уже излишне, и стал говорить о сдаче дома внаем, наш честный Динмонт поднялся с места и поразил все общество прямым вопросом:

- А что же станет с бедняжкой Дженни Гибсон? Пока наследство у нас на уме было, мы все себя родными называли; ведь могли бы мы что-нибудь все сообща для нее сделать.

Услыхав это предложение, большинство собравшихся заторопились уйти, хотя после слов мистера Протокола они все еще медлили, как будто им всем хотелось подольше постоять над могилой своих несбывшихся надежд. Драмкуэг что-то сказал, или, скорее, пробормотал, о том, что у наго есть своя семья, и, как приличествовало его благородной крови, поспешил удалиться первым. Табачник уверенно шагнул вперед и заявил:

- Девчонку и так уж хорошо всем обеспечили, а коль скоро наследство поручено мистеру Протоколу, так он и о ней позаботится. - Высказав свое мнение спокойным и решительным голосом, он тоже встал и ушел.

Развязный щеголь попробовал было отпустить какую-то грубую и плоскую шутку насчет обучения девушки приличному ремеслу, но уничтожающий взгляд ледяных глаз полковника Мэннеринга (к которому, по своему незнанию хорошего общества, он даже обратился за сочувствием) обдал его всего холодом, и он постарался поскорее убраться.

Протокол, который действительно оказался человеком порядочным, выразил желание взять на себя временное попечение о молодой девушке, объявив, однако, что с его стороны это будет просто актом благотворительности. Тогда Динмонт, сидевший все это время в своем толстом суконном плаще, наконец встал и, отряхиваясь как вылезший из воды ньюфаундленд, воскликнул:

- Клянусь вам душой своей, мистер Протокол, никакой печали у вас с ней не будет, пусть она только согласится ко мне поехать. Вот что я вам скажу. Мы-то с Эйли уж как-нибудь проживем, а вот хотелось бы нам, чтобы девочки наши не такие неучи были и не хуже, чем соседские дети... Вот дело-то какое... Дженни, та, конечно, и обхождение знает, и книжки читала, и шить может.., раз она столько лет с леди Синглсайд, с такой знатной дамой, жила. Но ежели бы она даже ничего этого не умела, детишкам моим она все одно по душе придется. Я уж как-нибудь и одену ее и денег ей на все припасу, а эти сто фунтов пусть у вас пока остаются, мистер Протокол, да я еще чего-нибудь к ним подкину к той поре, когда она молодца себе сыщет, а тому деньжата нужны будут, чтобы овец купить. Ну, что ты на это скажешь, милая? Возьму-ка я тебе билет, и до Джетарта ты поедешь в почтовой карете. Ну, а там через Лаймстенринг придется уж верхом добираться: в Лидсдейл [t67] сам черт на колесах не проедет. И я буду очень рад, если миссис Ребекка с тобой поедет, дорогая моя, и побудет месяц-другой, пока ты у нас не обживешься.

Пока миссис Ребекка приседала и благодарила и заставляла бедную сиротку тоже благодарить и не плакать и пока простодушный Дэнди уговаривал обеих ехать с ним, старый Плейдел вытащил свою табакерку.

- Для меня просто удовольствие, господин полковник, на этого шута полюбоваться, - сказал он, немного успокоившись, - надо его за это на его же лад отблагодарить - помочь ему поскорее разориться, иначе нельзя... Послушай-ка, ты, Лидсдейл... Дэнди... Чарлиз-хоп.., как там тебя зовут?

Фермер несказанно обрадовался уже тому, что его назвали по имени, - ведь в глубине души после своего лэрда он больше всего уважал именитых адвокатов.

- Так, значит, ты все-таки не бросишь этой тяжбы из-за межи?

- Нет, нет, сэр... Кому же это охота свое право терять, да чтобы потом над тобой же еще смеялись вовсю? Но коль скоро ваша милость не соглашаетесь и, может, уже с соседом договорились, так я себе другого адвоката возьму.

- Ну вот, не говорил ли я вам, господин полковник? Слушай, если ты уж решил сделать глупость, то надо по крайней мере, чтобы тебе это удовольствие подешевле обошлось и чтобы ты свою тяжбу выиграл. Пусть мистер Протокол пришлет мне твои бумаги, и я дам ему совет, как вести дело. В конце концов, отчего бы вам не решать ваши тяжбы и споры в суде, так же как ваши предки решали их, убивая друг друга и поджигая дома.

- Ну конечно, сэр. Мы бы все по-старому решили, ежели б закона не было. А уж коль закон нас связал, так закон и развязать должен. Да к тому же у нас всегда больше того человека уважают, который в суде побывал.

- Здорово же ты рассудил, дружок! Ну ладно, ступай теперь, а бумаги пришли. Пойдемте, полковник, нам здесь больше нечего делать.

- Что ж, Джок О'Достон Кпю, поглядим, чья теперь возьмет! - воскликнул Динмонт, в восторге похлопывая себя по бедрам.

Глава 39

...иду в парламент я.

Припомни, друг, коль там какое дело

Есть у тебя, скажи мне поскорей

Да заплати что надо.

"Маленький французский адвокат" [c193]

- А как вы думаете, что с этим славным малым будет, удастся вам его дело выиграть? - спросил Мэннеринг.