Зов ангела

— Вы продаете эти украшения?

— Простите?

Маделин подняла глаза от экрана. Поглощенная жизнью Лемперера, она и не заметила, что в магазин вошел клиент.

— Украшения, вы продаете их? — повторила женщина, указывая на деревянные полки пастельных тонов, где стояли всякие аксессуары: древние термометры, старые часы с кукушкой, клетки для птиц, треснутые зеркала, ветрозащитные лампы и ароматические свечи.

— Э-э… Нет, извините, они являются частью интерьера, — солгала Маделин, желая поскорее вернуться обратно к биографии Джонатана.

Бизнесмен: создание группы «Император»

Лемперер совместно с женой создал группу «Император», предназначенную развивать бренд. Пара стала открывать предприятие за предприятием: бистро, пивные, винные бары, роскошные отели… Их империя простиралась по всему миру — от Лас-Вегаса до Майами, проходя через Пекин, Лондон и Дубай. В 2008 года группа «Император» насчитывала более 2 тысяч сотрудников в более чем 15 странах мира и давала оборот в десятки миллионов долларов.

Финансовые трудности и уход из мира гастрономии

Пока клиенты продолжали осаждать его нью-йоркский ресторан, французский шеф-повар начал подвергаться все более и более жестоким атакам. Те же критики, которые несколько лет назад высоко оценивали его творчество и талант, теперь вдруг стали упрекать его в том, что он распыляется и становится «просто машиной для зарабатывания денег».

А тем временем многие виды деятельности концерна еще были далеки от достижения порога своей рентабельности. Группа «Император» начала тонуть в долгах и к декабрю 2009 года оказалась на грани банкротства. Несколько недель спустя, после расставания со своей женой, Джонатан Лемперер выбросил белый флаг, объявив себя «уставшим от критики», «лишенным вдохновения» и «разочаровавшимся в мире гастрономии». В возрасте тридцати девяти лет он был вынужден сдать лицензию на эксплуатацию своего имени и окончательно отошел от дел, оставив после себя заметный след в области современной кухни.

В конце статьи говорилось, что в 2005 году Лемперер издал книгу под названием «Признания влюбленного повара». Два-три клика — и она оказалась на сайте пивной «Френч Тач», которую в настоящее время Джонатан держал в Сан-Франциско. Сайт явно давно не обновлялся. Там значились некоторые примеры меню за 24 доллара: луковый суп, черный пудинг с яблоками, пирог с инжиром. Ничего особенного для того, кто несколько лет назад стоял во главе лучшей в мире кухни.

«Как такое могло произойти?» — спросила себя Маделин, прогуливаясь среди сосновых деревьев и орхидей. Она прошла в глубину магазина, устроенного как сад, и присела на качели, свисающие с огромной ветки, прикрепленной к потолку.

Звук магазинного телефона вернул ее к действительности.

Она вскочила с места и взяла трубку. Это был Такуми.

— Ты еще на почте?

— Нет, мада… то есть Маделин. Из-за забастовки тут все закрыто.

— Ладно, прежде чем вернуться, сделай крюк через книжный магазин и купи мне книгу. Тебе есть чем записать? Вот ее название: «Признания влюбленного повара»…

5

You've got mail[9]

Желание узнать кого-то полностью есть способ узурпировать, эксплуатировать его. Это постыдное желание, от которого следует отказаться.

Джойс Кэрол Оутс

Сан-Франциско, середина ночи

Джонатан резким ударом включил неоновый свет над зеркалом в ванной. Он не мог спать из-за нервозности и изжоги, которые не прекращали мучить его с того момента, как он выпил этого проклятого вина. Окруженный ореолом бледного света, он порылся в аптечке, пытаясь найти успокоительное и что-нибудь от гастрита. Достав две таблетки, он пошел на кухню, чтобы запить их минеральной водой.

В доме было тихо. Маркус, Чарли и даже Борис уже давно пребывали в объятиях Морфея. Створки окна остались приоткрытыми, но было не холодно. Поднялся теплый ветер, заставив мягко зазвучать бамбуковые шторы, и лунный свет упал сквозь стекло на экран телефона, который он поставил на зарядку. Джонатан не мог с собой ничего поделать: одним нажатием на кнопку он активировал устройство, которое мгновенно загорелось яркими кристаллами. Маленькая красная точка свидетельствовала о том, что Маделин получила сообщение. Что-то вроде шестого чувства заставило его нажать на соответствующий значок, чтобы прочитать сообщение. Оно было послано десять минут назад и, как бы странно это ни выглядело, было послано ему…

* * *

Дорогой Джонатан (избавим себя с самого начала от месье Лемперера и мадемуазель Грин, не так ли?)! В конце концов, я думаю, что если у вас хватило наглости прочитать мое сообщение, вы также должны были взглянуть на мои фотографии и даже полюбоваться двумя-тремя «художественными» снимками из моего альбома. Значит, вы извращенец и это ваша проблема, но избавьте меня хотя бы от выкладывания их в Фейсбуке, потому что я не уверена, что мой будущий муж будет вам за это признателен…

Дорогой Джонатан (бис), пользуюсь своим обеденным перерывом (да-да, в Париже уже за полдень), чтобы написать вам, наслаждаясь сэндвичем с мелко рубленной свининой, заботливо приготовленным фирмой «Пьер энд Поль», видным членом «Братства рыцарей рубленой свинины из Сарта», а также пекарней, что находится прямо передо мной. Я расположилась на солнышке, прямо за их дегустационной стойкой. Так что мой рот набит колбасными изделиями, хлебные крошки рассыпаны по всему свитеру, а жирные пятна украшают экран вашего прекрасного телефона: это не очень гламурно, согласна, но зато так вкусно. Наконец, не мне рассказывать вам о наслаждениях прелестями хорошей еды…

Итак, дорогой Джонатан, я отправляю вам это маленькое сообщение, чтобы сообщить две новости: одну хорошую, а другую плохую. Начнем с плохой: как вы знаете, в начале школьных каникул забастовка парализует прекрасную страну, каковой является Франция. Аэропорты, автострады, общественный транспорт, почты — все заблокировано. Такуми, мой юный ученик, обнаружил закрытую дверь в почтовое отделение на бульваре Монпарнас, и я сейчас не могу отправить вам ваш телефон.

С уважением,

Маделин.

Реакция Джонатана не заставила себя долго ждать. Через двенадцать минут последовал его ответ:

Вы что, шутите? Что за забастовка?

Если она не собиралась отправлять ему его мобильник, не может быть и речи о том, чтобы он вернул ее!

Маделин ответила тридцать секунд спустя:

Еще не спите в это время, Джонатан? Вы вообще никогда не спите? Не из-за этого ли недостатка сна происходит та смесь раздражительности и плохого настроения, что, похоже, характеризует вас?

Джонатан вздохнул и передал новое сообщение:

Кстати, а вы обещали мне хорошие новости, чтобы компенсировать плохие…

Сидя на табурете, Маделин проглотила последний кусочек своего сэндвича, а потом ответила:

Точно, вот хорошая новость: несмотря на холод и забастовки, в Париже очень красиво.

Едва послав это сообщение, она стала ждать ответ, и он быстро пришел.

Вот теперь уже нет никаких сомнений: вы смеетесь надо мной.

Маделин не могла сдержать улыбку, несмотря на его озабоченность. Помешав возвращению телефона к его владельцу, эта забастовка общественных служб возложила на нее груз ответственности, а это ей было совсем не нужно. Должна ли она была рассказать Джонатану о сообщении, оставленном его бывшей женой, которая взывала к нему из Нью-Йорка, умоляя вернуться и жить с ней? Маделин невольно стала владелицей жизненно важной информации для этой пары, и это ей не нравилось.