Допустимые потери

Деймон ощутил облегчение, выбравшись из отделения реанимации, с царящим в нем глухим напряжением, с внимательными сестрами, вглядывающимися в мониторы, на которых пульсировали огоньки, информируя о жизни или смерти причудливо забинтованных и соединенных пластиковыми трубками с дыхательными аппаратами тел. Тела эти Деймон видел через полуоткрытые двери других палат. Смерть здесь – основное занятие, думал он, проходя мимо того, что еще осталось от человеческих существ и что пытались спасти в этом отделении.

В приемной его ждали Шейла и еще более бледный, чем обычно, Оливер. Она позвонила Оливеру из Вермонта, и тот встретил ее в аэропорту. Дорожная сумка валялась на полу у ее ног. Тревожное состояние, в котором так долго пребывала Шейла, избороздило ее лицо глубокими морщинами. Когда Деймон вошел в комнату, жена обвила его шею руками и долго-долго не отпускала.

Вайнштейну этим вечером они больше ничем не могли помочь, а Деймон уже валился с ног от усталости. Еще раз взяв у доктора обещание позвонить в случае осложнения в квартиру Габриельсена, где они по настоянию последнего согласились пожить, Деймон, Шейла и Оливер последовали за Шултером по лабиринту коридоров к небольшой задней двери. Таким образом им удалось избежать встречи с толпой репортеров в вестибюле больницы. Теперь, когда лейтенант получил в качестве доказательства серьезности проблемы одного покойника и двух раненых, скука, с которой он раньше слушал Деймона, сменилась почти отеческой заботой. О психах, совершающих в Нью-Йорке еженощно десять тысяч звонков с угрозами, речи больше не было. Шултер настоял на том, чтобы проехать вместе с ними на такси до жилья Оливера, и помог Деймону выбраться из машины, словно тот был инвалидом.

– Не беспокойтесь, – сказал лейтенант, когда они прощались у входа в дом, – этот тип не в том состоянии, чтобы продолжать устраивать вам неприятности. Если я вам буду нужен или возникнут обстоятельства, о которых мне, по вашему мнению, следует знать, звоните. Номер телефона вы знаете. Вам в ближайшее время придется подписать кое-какие показания. И это все. Никто не намерен превращать данное событие в дело федерального значения. Миссис Деймон, – продолжил он, обращаясь к Шейле, – берегите своего мужа. Он очень храбрый человек, и у него выдался трудный денек. – С этими словами Шултер прикоснулся двумя пальцами к полям своей нелепой шляпы, погрузился в такси и отбыл.

Дорис Габриельсен была крошечной пухлой блондинкой. Когда она говорила, тональность каждой ее фразы к концу несколько повышалась, отчего речь Дорис звучала слегка напыщенно. Это иногда сильно раздражало Деймона, однако сейчас он испытывал к супруге Оливера лишь благодарность за тревогу о нем и за ее гостеприимство. Спальню для гостей украшали цветами, а все газеты в доме были тактично спрятаны. Дорис поставила на буфет холодную мясную нарезку, сыр и картофельный салат. Перед тем как посадить их за стол, она налила Деймону виски, плеснув туда лишь каплю содовой. Затем Дорис подняла свой стакан и сказала:

– За наступление лучших дней и за здоровье мистера Вайнштейна.

– Аминь! – произнес Оливер.

Виски вначале обожгло Деймону горло, но уже через пару минут он ощутил его благостный эффект. Им овладело приятное чувство отстраненности. Чувство это успокаивало и умиротворяло. Ему стало казаться, что он сбросил груз ответственности за свою жизнь, попав в заботливые руки друзей. Он наконец избавился от обязанности принимать какие-нибудь решения.

Деймон не был голоден, но покорно, как послушный ребенок, ел все, что ему предлагали, и пил холодное пиво, которое щедро наливала ему Дорис.

Покончив с едой, Деймон сказал:

– Надеюсь, вы меня извините, если я удалюсь. Надо хоть немного полежать, сил просто не осталось.

– Ну конечно, – ответила Дорис.

Шейла прошла вместе с ним в комнату для гостей, а когда он сел на край кровати, опустилась на колени, чтобы снять с его ног ботинки. Весь вечер Шейла практически не открывала рта, словно опасаясь того, что несколько лишних слов распахнут шлюзы для потока мрачных чувств, которые она до этого момента ухитрялась сдерживать в себе.

– Отдыхай, дорогой, – сказала Шейла, набросив на него одеяло. – И ни о чем не думай. У тебя есть любящие друзья. Я съезжу с Оливером к нам и соберу вещи, которые могут тебе здесь понадобиться.

Деймон взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Шейла вздрогнула всем телом так, словно из ее груди вырвалось неслышное рыдание. Однако слез не последовало.

– Доброго тебе сна, дорогой, – пожелала она. Низко склонившись, Шейла поцеловала его в лоб. Затем она выключила свет и вышла из комнаты.

Деймон закрыл глаза и почти мгновенно погрузился в сон. Таким сном без всяких сновидений спят лишь безмерно усталые люди.

Проснувшись, он не сразу сообразил, где находится, но тут же увидел Шейлу. Жена сидела рядом с кроватью, и на нее падала узкая полоска света из полуоткрытой двери. В квартире царила мертвая тишина. Вдруг он почувствовал тошноту. Где-то в середине груди началось жжение, и Деймон понял, что содержимое желудка вот-вот исторгнется наружу. Он с трудом приподнялся на кровати.

– Прости, – выдавил он (язык после крепкого сна едва двигался), – меня сейчас, кажется, вырвет.

Шейла помогла ему выбраться из постели и повела к ванной комнате для гостей, дверь которой была приоткрыта. Не оглядываясь, он жестом велел Шейле оставаться на месте, а сам, ввалившись в ванную, закрыл за собой дверь. Он исторг из себя не только ужин, но и большую часть поглощенных за день сандвичей и кофе. Деймон прополоскал рот и почистил зубы пастой и своей щеткой, заранее положенными Шейлой на стеклянную полку над раковиной. После этого он ополоснул лицо ледяной водой и, чувствуя себя значительно лучше, вернулся в спальню.

– Похоже, картофельный салат мой желудок не воспринимает, – сказал он Шейле.

– А убийства переваривает? – спросила она с сухим смешком.

Деймон помимо воли тоже рассмеялся.

– Который час? – поинтересовался он.

– Половина третьего.

– Пожалуй, пора готовиться ко сну. Да и тебе не мешает переодеться.