Спаси меня

Несколько дней назад, когда Сирус приезжал за очередной партией товара, Стервятник сказал, что ему нужна девушка: он собирается попробовать нечто особенное.

Сирус даже знать не хотел, о чем идет речь, и не задал ни одного вопроса, но, когда на прощание Стервятник еще раз напомнил ему о своей просьбе, он тут же подумал о Джоди.

Он свернул в переулок, который вел к рядам недавно отремонтированных складов. Здесь Стервятник устроил себе гнездо. Сирус остановился перед гаражом, под камерами наблюдения, и коротко просигналил.

Побыстрее бы со всем этим разделаться, думал он, слушая, как Джоди молотит ногами в крышку багажника. Ворота гаража поползли вверх, «Лексус» въехал на бетонную дорожку, которая вела на нижний этаж.

Сирус выполнил полученный приказ. Он открыл багажник, вытащил Джоди и, намотав ее волосы на руку, поволок за собой.

— Сирус, пожалуйста, не…

— Заткнись!

Джоди попыталась вырваться, но у нее была сломана ключица, и каждое движение причиняло боль. Они прошли через небольшую, тускло освещенную стоянку. Сирус втолкнул девушку в длинную и узкую комнату и заставил сесть в кресло с низко опущенной спинкой, похожее на кресло дантиста, пристегнул руки к подлокотникам и заклеил рот скотчем.

Закончив, он поспешно вышел из комнаты. Перед тем как выключить свет, он оглянулся на Джоди, уверенный в том, что видит ее в последний раз.

* * *

Марк Рутелли затормозил перед главным входом в полицейский участок.

— Здесь стоянка запрещена! — крикнул ему молодой полицейский в форме.

— Сынок, я не только оставлю здесь машину, ты за ней еще и присмотришь.

Он начал подниматься по ступеням, но полицейский направил на него револьвер:

— Я прикажу арестовать вашу машину.

Рутелли вернулся и вплотную подошел к полицейскому, который был выше его на голову. Это был какой-то новичок, красивый, отлично сложенный, он больше напоминал фотомодель, чем копа (во всяком случае, по мнению Рутелли).

— Нет, сынок, ты тут ничего не будешь арестовывать.

— Офицер, вы мне угрожаете?

— Да, — ответил Рутелли, хватая его за горло на глазах изумленных прохожих. — Если, когда я вернусь, моя машина сдвинется хоть на сантиметр, я разобью тебе рожу о капот, и, поверь, твоей крови хватит, чтобы перекрасить это здание в красный цвет. Я достаточно четко донес до тебя свою мысль?

— Хрр… Я… Я думаю…

— Что-что? — спросил Рутелли, усиливая хватку.

— Вполне… ясно… — прохрипел полицейский.

Рутелли резко оттолкнул его.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — сказал он и, не оборачиваясь, вошел в здание.

Он не носил форму, но опыт помог ему обойти охрану. Он не стал дожидаться лифта и быстро поднялся по лестнице в кабинет Джея Дельгадилло, шефа патрульной службы нью-йоркской полиции.

Когда-то Рутелли хорошо знал его. Они вместе начинали, и оба были молодыми блестящими полицейскими. Потом их дороги разошлись. Рутелли выбрал одиночество и алкоголь, а Дельгадилло стремительно поднимался по карьерной лестнице. Он очень интересовался политикой и не скрывал, что собирается стать первым мэром-латиноамериканцем Нью-Йорка.

Рутелли беспрепятственно добрался до двери в кабинет своего бывшего друга. Тут его попыталась перехватить секретарша.

— Стойте! Туда нельзя!..

Но Рутелли вошел без доклада. Дельгадилло разговаривал с двумя посетителями. Он рассердился, что ему помешали, и возмущенно воскликнул:

— Марк, нельзя так врываться! Выйди, пожалуйста.

— Джей, только на одну минуту. Это очень важно.

В любой другой ситуации Дельгадилло тут же вызвал бы охрану, но он боялся, что Рутелли может выкинуть что угодно, и решил не рисковать.

— Господа, прошу меня извинить, — обратился он к своим посетителям.

Оставшись наедине с Рутелли, он раздраженно спросил:

— Марк, в чем дело?

В нескольких словах Рутелли объяснил, что ищет Джоди Костелло, и попросил, чтобы ему немедленно сообщили, если полиция получит хоть какие-то сведения о девушке с наручниками на правом запястье.

— Об этом и речи быть не может! — резко ответил Дельгадилло. — Ты же просто патрульный. Да и после того, что ты вытворял в прошлом году, ты вообще ничего не можешь требовать.

Он помолчал и добавил:

— Если тебе интересно мое мнение, я считаю, что ты должен быть счастлив, что тебя до сих пор не уволили.

Рутелли вздохнул. Ему хотелось броситься на Дельгадилло и как следует врезать ему. Но он подумал о Джоди и сдержался.

— Разговор окончен, — решительно сказал Дельгадилло, указывая на дверь.

Вместо того чтобы выйти из кабинета, Рутелли подошел ближе к своему шефу.

— Слушай, Джей, в твоей жизни нет ничего, кроме политики. А ведь ты тоже хорошо знал Грейс. Если я ничего не путаю, мы с тобой были друзьями…

— Верно, — кивнул Дельгадилло. — Но это было до того, как ты стал конченым психом.

— Джей, хватит.

— Знаешь, Марк, ты слабак, и я не собираюсь терпеть таких, как ты. Вы позорите полицию, и, когда у нас тут начнется большая чистка, ты вылетишь первым.

Рутелли снова сдержался. Он догадывался, что Дельгадилло хочет вывести его из себя. Но вместо того чтобы сломя голову ринуться на врага, он подошел к окну, выходившему на улицу.

— Видишь тот розовый дом?

— Да.

— За ним есть небольшой двор с площадкой, где мальчишки играют в баскетбол.

— И что?.. — устало вздохнул Дельгадилло.

— А то, — ответил Рутелли, глядя ему прямо в глаза, — что, если мы оставим тут оружие и полицейские значки и пойдем туда, чтобы разобраться по-мужски, ты быстро поймешь, кто слабак, а кто нет.

— Драться на заднем дворе? Разобраться по-мужски? — фыркнул Дельгадилло. — Марк, очнись. Что ты себе вообразил? Все это в прошлом. Как и ты сам.

Рутелли покачал головой.

— Нет, это ты думаешь, что все в прошлом. Это ты сто лет не выходил из кабинета на улицу и носишь не форму, а костюмы от Армани. Думаешь, что стал важным человеком.

— Марк, ты просто жалок.

— Я жалок? Отлично. Придется освежить твою память. Помнишь то ограбление бродвейского ювелира? Нас с тобой срочно вызвали на место преступления.

— Я понял, куда ты клонишь.

— Помнишь, что ты чувствовал, когда тебе приставили пистолет к затылку? Я уверен, что помнишь. Что это тебе до сих пор снится по ночам. В тот день ты был чертовски рад, что я оказался рядом.

— О'кей, — сказал Дельгадилло. — Пятнадцать лет назад ты спас мне жизнь. Но это была твоя работа, не более того. И коли на то пошло, если бы я тебя не защищал, тебя давно вышвырнули бы на улицу. Я думаю, что уже сполна расплатился с тобой.

— Остался последний взнос, — ответил Рутелли. — Последний, даю тебе слово. Если ты сейчас мне поможешь, я никогда больше ни о чем тебя не попрошу.

Дельгадилло скрестил руки на груди и, вздохнув, откинулся на спинку кресла. Он задумался.

Через некоторое время он сказал, поднимая телефонную трубку:

— Ладно. Я распоряжусь. Если какой-нибудь патруль что-нибудь разнюхает о Джоди Костелло, ты первый об этом узнаешь. И у тебя полная свобода действий.

— Спасибо, Джей.

— Но при одном условии. В понедельник положишь мне на стол заявление об уходе. Так, и никак иначе.

Рутелли был к этому не готов. Подать в отставку? Что он будет делать, если останется без работы? Но, не моргнув и глазом, он ответил:

— Отлично. Ты получишь мое заявление.

— Заявление, оружие и значок, — сказал ему вслед Дельгадилло.

* * *

Чтобы попасть в Бронкс, Сэм свернул из Восточного Гарлема на Триборо-бридж. Грейс предупредила его:

— Когда найдем Джоди, ни в коем случае не говорите ей обо мне, понятно?

— Это будет непросто…

— Знаю, но постарайтесь что-нибудь придумать, чтобы осмотреть ее и убедить пройти курс лечения.

Сэм покачал головой.

— Как я ей объясню свой внезапный интерес к ней? Джоди — подросток, трудный подросток. Она не позволит вмешиваться в ее жизнь, читать мораль и все такое.