Певица Перна

— А Кант с Ф'нором? — Менолли почувствовала, как ужас ледяной хваткой стиснул горло — она вспомнила отчаянный крик в ночи.

— Целы, но жизнь их висит на волоске. А помнишь, ты говорила про слова: Не оставляй меня одну? Оказывается, это Брекки звала Ф'нора… — Сильвина помолчала для пущего эффекта. — Каким-то чудом ему с Кантом удалось вырваться из плена Алой звезды и проделать часть обратного пути. Должно быть, невероятное было зрелище… — Сильвина прищурила воспаленные глаза, пытаясь представить драматическую картину. — А знаешь, куда полетел сторожевой дракон? Помочь Канту приземлиться! Робинтон сказал, что драконы образовали в воздухе мост и, подхватывая Ф'нора с Кантом, замедлили их падение. — Оба, конечно, были без сознания. Робинтон говорит, на Канте живого места не осталось — по нему будто шкуркой прошлись. Да и Ф'нор выглядит немногим лучше — даром, что на нем был кожаный костюм!

— Скажи, Сильвина, откуда же мои файры узнали, что происходило в Бендене?

— Рамота созвала драконов… ты, верно, знаешь — королева Бендена это умеет. А твои файры бывали в Бендене. Наверное, они тоже ее услышали, — эта часть загадки не особенно волновала Сильвину.

— Все равно не пойму: ведь файры переполошились задолго до того, как Рамота призвала сторожевого дракона, даже раньше, чем я услышала зов Брекки.

— Ладно, ладно. В свое время мы узнаем разгадку и этой тайны. У нас в Цехе все тайное становится явным. А потом, если драконы могут переговариваться на расстоянии, то чем файры хуже?

— Драконы мыслят внятно, — проговорила Менолли, ласково почесывая головку проснувшейся королевы, — а эти крошки — нет. Или, во всяком случае, отнюдь не всегда.

— Младенцы тоже говорят не очень внятно, а твои файры не так уж давно вылупились, не забывай об этом, Менолли. А возьми Камо — он что, внятно болтает? Тем не менее, он все чувствует!

— Кстати, это Камо накормил утром файров, чтобы я могла поспать?

— Да, вместе с Пьемуром. Перед завтраком он все нудил и нудил, пока я не догадалась послать их с Пьемуром наверх, чтобы он, наконец, заткнулся. — Сильвина хохотнула, вспоминая причитания Камо. — Все стонал: милашки голодные, кормить милашек. Пьемур сказал, что ты даже не проснулась. Правда?

— Да. — Но Менолли больше занимали умственные способности ее файров. — Пожалуй, и правда, можно объяснить их поведение тем, что они побывали в Бендене.

— Как сказать, — возразила Сильвина. — Ведь малышка лорда Гроха тоже не осталась безучастной. А она родом не из Бендена и никогда там не бывала. Может статься, эти зверюшки гораздо разумнее, чем мы думаем. Глядят на людей, которые мнят себя не хуже всадников, да посмеиваются! — Я выпила весь кла. Пойдем посмотрим яйца?

— Да, обязательно. Если файры родятся в отсутствие Робинтона, он нам этого вовеки не простит!

— А Сибел здесь?

— Здесь, и, как наседка, не отходит от яиц! — Сильвина так выразительно закатила глаза, что Менолли не выдержала и фыркнула. — А как сегодня твои ноги?

— Чуть-чуть отекли, самую капельку.

— Не забывай, что мазь не лечит, когда она в банке.

— Да, Сильвина.

— Ну что ты все поддакиваешь, да еще так робко? — в голосе женщины прозвучала неожиданная теплота и ласка. Менолли ответила Сильвине смущенной улыбкой, и та, захватив поднос, вышла.

Девочка быстро натянула одну из новых рубашек и синие кожаные штаны, взбила травяной тюфяк и застелила его меховым покрывалом.

Когда она вошла в комнату Главного арфиста, Сильвина как раз заканчивала уборку. Красотка стремительно влетела следом и уселась Менолли на плечо. Наблюдая, как девочка проверяет яйца. маленькая королева с интересом вертела головой. Потом вопросительно чирикнула. — Ну? — насмешливо осведомилась Сильвина. — Что решили специалисты? Менолли хихикнула.

— Не думаю, чтобы Красотка соображала в этом больше меня. Ведь она никогда не видела рождения, Но я должна сказать, что яйца стали заметно тверже. Ведь мы так заботились, чтобы им было тепло. Не могу утверждать наверняка, но, по-моему, они могут проклюнуться в любую минуту.

Сильвина громко охнула, испугав Красотку.

— Ох уж этот Робинтон! Теперь придется его разыскивать! — Она в последний раз ткнула кулаком тюфяк и разгладила покрывало. — Ведь если за ним не явятся от лорда Гроха, — женщина кивнула в сторону утеса Форт холда, — то уж от Ф'нора — обязательно. А нет — так от лорда Лайтола по поводу белого дракончика.

— Придется ему сделать выбор, если он хочет Запечатлеть файра!

Сильвина недоуменно уставилась на Менолли, потом заразительно расхохоталась.

— А знаешь, пожалуй, это самое радостное событие с тех пор, как погибли две королевы, — проговорила женщина, утирая слезы. — Ведь он почти не спит… — Сильвина махнула рукой в сторону заваленного рукописями кабинета — стол испещрен нотными значками, полупустой винный бурдюк печально свисает со стула. — Нет, он ни за что не упустит такую возможность — Запечатлеть файра! Неужели нет какого-нибудь знака, который говорил бы, что рождение вот-вот наступит? Всадники обычно знают в этом толк. Понимаешь, Робинтон занят очень важными делами.

— Когда рождались мои файры, старшая королева и ее стая громко гудели… — после минутного раздумья неуверенно сказала Менолли. Сильвина понимающе кивнула.

— Но это не Красоткины яйца, так что не знаю, как она будет реагировать, хотя все бенденские драконы гудели, когда рождалось потомство Рамоты. Может быть, и файры будут вести себя так же…

— Надеюсь, у нас будет в запасе какое-то время, чтобы известить Робинтона? Навряд ли он сможет сидеть здесь целый день, а может, и больше, в ожидании рождения.

Менолли медлила с ответом — уж больно трудно что-нибудь утверждать, опираясь на одни догадки.

— Ведь малышам, после того, как они родятся, нужно, наверное, дать поесть? — спросила Сильвина, явно успокоенная полученными сведениями. — Непременно! И лучше всего — мяса, — Менолли вспомнила свой мешок клешнезубов, которых ее новорожденные файры умяли в одно мгновение. А ведь с ними не так-то легко справиться!

— То-то Камо обрадуется! — заметила Сильвина. — Я думаю, тебе лучше остаться здесь. А что тут такого? Я уверена, Робинтон готов пожертвовать гораздо большим, чем неприкосновенность своего жилища, чтобы заполучить собственного файра. Он даже грозился отказаться от вина… — Сильвина фыркнула, явно сомневаясь в реальности такого подвига. — Да что это ты сама не своя?

— Скажи, Сильвина, ведь обед уже был?

— Ну конечно.

— Мне нужно… Я обязательно должна быть у мастера Шоганара. Он очень настаивал…

— В самом деле? А он может объяснить Главному арфисту, что твой голос важнее, чем его файр? Да не переживай ты так! Сибел побудет здесь вместо тебя. А ты скажи своим файрам, чтобы они посидели с ним… — Сильвина подошла к открытому окну и выглянула во двор. — Пьемур, Пьемур! Скажи Сибелу, чтобы он зашел в комнату мастера Робинтона. Менолли? Да, уже проснулась, она тоже здесь. Нет, она не может идти к мастеру Шоганару, пока не явится Сибел. Что? Ну так сбегай к мастеру Шоганару и передай ему мои слова: Менолли подчиняется в первую очередь мастеру Робинтону, потом мне, а потом уже любому из мастеров, с которыми занимается.

Ожидая, пока Пьемур разыщет и приведет Сибела, Менолли сидела как на иголках; она предчувствовала ярость мастера Шоганара.

— Что, рождаются? — Сибел с разбега остановился в дверях: он раскраснелся и тяжело дышал, на лице написана неподдельная тревога.

— Нет еще, — успокоила его Менолли, которой не терпелось скорее бежать к мастеру Шоганару. Но пришлось еще ненадолго задержаться; было бы невежливо протискиваться мимо остановившегося в дверях подмастерья. — А как я узнаю, когда начнется?

— Менолли говорит, что файры должны гудеть, — ответила за девочку Сильвина. — Шоганар требует ее к себе.

— Он такой! А где Главный арфист?

— Сейчас уже, наверное, в Руате, — подумав, сказала Сильвина. — За ним прилетел всадник из Бендена, и мастер отбыл туда. Потом он собирался завернуть в Телгар, повидаться с мастером Фандарелом… Сибел недоуменно перевел взгляд с Сильвины на Менолли, видимо, считая, что девочке это слышать не положено.