Потерянное освобождение

— Поосторожнее с этим, — предупредил Агапито, когда Альфарий взялся за ручки заиндевелого контейнера с одной стороны, а Велпс — с другой. Мигающий монитор энергоэффективности на боку контейнера указывал, что температура внутри была ниже нуля. — Если повредите стазисный генератор, то все наши усилия пойдут насмарку.

— Слушаюсь, командор, — ответил Велпс.

Они понесли груз к рампе ближайшей «Грозовой птицы», осторожно огибая снежные наносы. Альфарий молча поражался содержимому контейнера: материал, из которого были созданы примархи, а позже выведены воины Астартес, материал, превративший его в Альфа-Легионера.

В голову закрадывались странные мысли, пока он заносил контейнер в корабль. Сколько Император трудился над содержимым хранилища? Десятилетия? Века? А может, целые тысячелетия? Император выжидал многие поколения, и когда заявил о себе, то стоял во главе Астартес, своих избранных воинов. Во время Великого крестового похода воины Альфа-Легиона сражались вместе с другими легионами, неоднократно наблюдая, как те воссоединяются со своими генетическими отцами, в то время как сами они продолжали воевать без своего примарха.

Альфарий помнил, как нашли его тезку, последнего из примархов. Событие было столь же радостным для Альфа-Легиона, как аналогичное для Лунных Волков, Железных Рук или Гвардии Ворона. Каждое из них праздновали все легионы. Но воссоединение с Альфарием оказалось не таким торжественным, и остальные примархи со своими легионами уделили ему мало внимания. Природа близнецов-примархов считалась тайной, о которой не следовало распространяться, и это сделало торжества весьма скромными. Альфария до глубины души оскорбило то, что про его легион забыли все, кто уже нашел своих примархов. Их появление сочли запоздалым — мелкий пробел, который наконец-то заполнен. Они не понимали, чем это событие было на самом деле, — кульминацией Великого крестового похода, моментом вступления последнего примарха в армию Императора. Обретение Альфария стало вершиной планов Императора, а не простым прибытием запоздавшего.

С помощью Велпса Альфарий поставил стазисный контейнер в отсек под палубой. Они закрепили его ремнями и закрыли отсек палубной решеткой так, чтобы груз в безопасности добрался до орбиты.

— И чувствуешь ведь благодарность, да? — спросил Велпс, указав на контейнер.

— К кому? — не понял Альфарий.

— К Императору, — пояснил Велпс. — Я просто не могу понять, почему Хорус с остальными предали его. Император создал нас. В смысле, он буквально сделал нас теми, кто мы есть. Он дал нам оружие, доспехи и Галактику, которую надо покорить, после чего отпустил нас. Он сделал нас будущим Галактики, и за это следует быть благодарным где-то там, в глубине души. Мы почти добились цели, почти закончили. Этот ублюдок Хорус — Император дал ему все, а тот отвернулся от него. Такому нет прощения.

Альфарий не спорил, хотя слова Велпса жалили его. Он ничего не мог сказать в защиту сделанного Альфа-Легионом выбора. Он и сам не до конца понимал, зачем близнецы-примархи присоединились к Хорусу, но верил, что те знают, как будет лучше для легиона.

— Уверен, в конце каждому воздастся по заслугам, — сказал он, дружески хлопнув Велпса по плечу.

Альфарий спускался по аппарели с тревожными мыслями. Экспедиция грузилась в шаттлы и десантные корабли. Сержант Дор с остальными ждали их недалеко от Агапито и Коракса. Едва Альфарий с Велпсом присоединились к своим, как к примарху подошел Аркат.

— Я говорил с Малькадором, — заявил воин, — и он согласен со мной. Я и мои Кустодес отправимся вместе с вами, чтобы проследить за безопасной доставкой груза.

— В этом нет нужды, — возразил Агапито. — Ваше присутствие только вызовет подозрения. Кроме того, нам не нужна ваша помощь.

— Мой командор прав, пусть и ответил грубо, — согласился Коракс. — Группа Кустодес привлечет ненужное внимание, учитывая секретность груза.

— Или мы отправимся с вами, или не отправится никто, — сказал Аркат. — У вас нет выбора.

Коракс вздохнул и кивнул.

— Что ж, кустодий, твоя взяла, — произнес примарх. — Полетите с нами. Но имей в виду, на «Мстителе» не очень много места. Вам придется разместиться с моими воинами.

— Не проблема, — сказал Аркат.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно заметил Агапито. — Гвардия Ворона с радостью окажет вам такое же гостеприимство, какое Легио Кустодес проявили по отношению к нам.

Они разошлись, оставив Альфария со своим отделением. Легионер бросил нервный взгляд на воинов в золотых доспехах, сопровождавших примарха. После изъятия содержимого хранилища Гвардия Ворона станет еще более бдительной, чем обычно.

Хлопок по наплечнику отвлек Альфария от размышлений. Сержант Дор указал на ближайший десантный корабль.

— Поднимайся на борт, — позвал Дор. — Мы возвращаемся на Освобождение.

Часть вторая

ВОССТАНОВЛЕНИЕ

Глава десятая

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ОСВОБОЖДЕНИЕ

РАСКРЫТИЕ ГЕНОТЕХА

ЦЕЗАРЬ

Над просторами Освобождения господствовала игла километровой высоты, которая возвышалась из центральной части мастерских. Когда-то это была печально известная Черная Башня, цитадель стражников Киавара. Теперь же она звалась Шпилем Воронов. Десятки прожекторов на помостах пронзали бездонную пустоту, освещая транспортные пути и простирающиеся во все стороны шахтные копры. Оборонительные турели усеивали поверхность башни, ими управляли поблескивающие линзы-сенсоры в бронированных гнездах, сгруппированных, подобно глазам мухи. «Грозовая птица» Коракса летела над гигантской древней тюрьмой, направляясь к одной из восьми посадочных площадок, которые прилепились к Шпилю Воронов, будто серые грибы к черному сталагмиту, окруженные блеклым сиянием энергетических полей.

При беглом взгляде на скопление тюремных крыльев и караульные помещения стороннему наблюдателю могло показаться, будто лунные сооружения находятся в плачевном состоянии. Рокритовые опоры поддерживали здания, а металлические плиты покрывали их, словно заплатки одеяло, некоторые участки остались выжженными руинами, открытыми вакууму космоса. В свете звезд мерцали силовые купола, защищавшие многоэтажные тюремные корпуса, резервуары с топливом и рудные транспортные узлы.

Но это было обманчивое впечатление. Все повреждения, нанесенные Освобождению в ходе восстания и последующей контратаки гильдий, полностью устранили. Воздух не вытекал ни из единой трещинки, ни одна из дверей не была разгерметизирована. По приказу Коракса шрамы были оставлены как напоминание о людях, погибших во имя освобождения луны-колонии от власти жестоких тиранов, — впрочем, не все шрамы, лишь те, которые не угрожали безопасности или обороноспособности.

Глядя в иллюминатор «Грозовой птицы», Коракс мог вспомнить каждый пролом или разваленное строение, словно те были ранами на его собственном теле. Вот десантный корабль пролетел над Восьмым крылом, где по-настоящему началось восстание. На некогда величественных Двенадцатых вратах, соединявших Восьмое крыло со Шпилем Воронов, остались следы от взрывов. Повстанцы заминировали врата, чтобы остановить стражников, хлынувших из центрального шпиля. Сейчас похожие на шрамы трещины были заделаны полосами темной пластпены. Нафрем Солт, тринадцатилетняя девочка, ценой своей жизни взорвала последний заряд и обрушила свод врат на прибывшие подкрепления.

Седьмое крыло лежало в руинах. Выжженные камеры пустыми глазницами окон взирали во мрак. Здесь сгинуло четыре тысячи заключенных, их поглотило пламя, когда стражи взорвали главный газопровод. Коракс не сумел этого предвидеть и сейчас с грустью взирал на почерневшие камеры тюремного крыла. На то, чтобы извлечь из пепла останки, ушло больше года. Там в основном обитали дети и старики — Седьмое крыло было административным комплексом слабого режима.

Коракс взломал систему защиты, чтобы найти виновника, и спустя четыре дня выследил капрала Теода Норрука. Месть примарха была долгой, и, хотя этим не стоило гордиться, тогда она немного утешила его.