Бумажная девушка

— Кстати, именно это говорил Аристофан в «Пире» Платона.

— Не буду спорить, но заметь, этот твой Аристохам и его Планктон нигде не пишут, что тебе нужна именно Аврора. Так что послушай моего совета и бросай свои бредни. Эти идеи хороши для книг, а в реальной жизни все обстоит иначе.

— Конечно, иначе! В реальной жизни лучшему другу недостаточно того, что он разорил меня. Он вздумал читать мне мораль! — гаркнул я, вскакивая.

Мило тоже встал, на его лице отражалось отчаяние. Я видел, что он готов на все, лишь бы найти способ вколоть мне дозу креативности.

— То есть ты не собираешься браться за работу?

— Нет. И ты не сможешь заставить меня. Писать роман — это не у конвейера стоять! — крикнул я с порога.

Едва я вышел из ресторана, как парковщик протянул мне ключи от «Бугатти». Я сел за руль, завел мотор и включил первую скорость. Кожаные сиденья источали одуряющий мандариновый аромат, а деревянная лакированная приборная панель с кнопками из полированного алюминия напоминала пульт управления космическим кораблем.

Автомобиль рванул с места с такой скоростью, что меня вдавило в кресло, а шины прочертили на асфальте темные следы. В зеркале заднего вида я увидел Мило: он бежал за машиной, очевидно обрушивая на меня все известные ему ругательства.

5

Обрывки рая

Ад существует, и теперь я знаю, в чем его ужас: он сделан из обрывков рая.

Алек Ковен

— Вот, возвращаю, можешь отдать владельцу, — проговорил Мило, вручая Кароль стальной лом.

— Его владелец — штат Калифорния, — ответила офицер полиции, убирая инструмент в багажник.

Санта-Моника

19.00

— Спасибо, что заехала за мной.

— А где твоя машина?

— Одолжил Тому.

— У него же отобрали права!

— Ну… он разозлился на меня, — признался Мило, уронив голову.

— Ты все рассказал? — встревожилась Кароль.

— Да, но он даже не думает браться за работу.

— Я ж говорила.

Она закрыла машину, и друзья бок о бок по подвесному мосту спустились на пляж.

— Ну, разве это не идиотизм, разрушать жизнь из-за несчастной любви? — занервничал Мило.

Кароль грустно посмотрела на него.

— Такое происходит везде и всюду. Это, конечно, идиотизм, но это очень трогательно и свойственно человеческой природе.

Пожав плечами, Мило пропустил ее вперед.

Кароль Альварес напоминала принцессу из племени майя: высокая, смуглая, с волосами цвета воронова крыла и прозрачными, как вода, глазами.

Она родилась в Эль-Сальвадоре, а в Соединенных Штатах оказалась в девять лет. Кароль с детства знала Мило и Тома. Их семьи — вернее, то, что от них оставалось, — жили в одном доме в Мак-Артур-Парке, испанском Гарлеме Лос-Анджелеса, излюбленном районе героинщиков и тех, кому нужно было свести счеты при помощи оружия.

Все трое влачили жалкое существование среди грязных обветшавших зданий, усеянных мусором тротуаров и магазинов с разрисованными граффити и частично выломанными железными ставнями.

— Посидим немного? — предложила Кароль, разворачивая полотенце.

Мило плюхнулся рядом с ней прямо на белый песок. Небольшие волны лизали берег, а серебристая пена покусывала босые ноги прогуливающихся по кромке моря людей.

Летом пляж кишел отдыхающими, но сейчас, на закате осеннего дня, здесь было гораздо спокойнее. В отдалении виднелся знаменитый деревянный пирс Санта-Моники, больше века радостно встречавший жителей Лос-Анджелеса. Они стекались сюда после работы, чтобы развеяться и на время забыть о городской суете.

Кароль закатала рукава, сняла ботинки и, закрыв глаза, подставила лицо ветру и мягкому осеннему солнцу. Мило смотрел на нее со щемящей нежностью.

Ее тоже жизнь не баловала. Кароль едва исполнилось пятнадцать, когда хулиганы напали на лавку ее отчима и убили его выстрелом в голову. Это произошло во время печально известного бунта, охватившего бедные кварталы города в 1992 году. После этой драмы девочка скрывалась от социальной службы, чтобы не попасть в приемную семью. В результате ее приютила Блэк Мама, бывшая проститутка, как две капли воды похожая на Тину Тернер, лишившая девственности половину парней Мак-Артур-Парка. Кароль с грехом пополам училась, подрабатывая то официанткой в «Пицце Хат», то продавщицей дешевой бижутерии, то администратором на местных конгрессах. Она с первого раза поступила в школу полиции и в двадцать два года влилась в ряды лос-анджелесского департамента правоохранительных органов. Девушка с поразительной быстротой продвигалась по карьерной лестнице: сначала офицер, затем детектив, а несколько дней назад она получила звание сержанта.

— Не звонила Тому?

— Я оставляю ему по два сообщения в день, а в ответ в лучшем случае получаю пару фраз, — ответила Кароль, открывая глаза.

Она сурово посмотрела на Мило и спросила:

— Как мы можем помочь ему?

— Для начала не дать окончательно разрушить себя.

Мило вытащил из карманов упаковки со снотворным и транквилизаторами, которые стащил у друга.

— Ты понимаешь, что в этом есть и твоя вина?

— Думаешь, я подговорил Аврору бросить его? — съязвил он.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Я устроил финансовый кризис? Я надоумил Мейдоффа присвоить пятьдесят миллиардов долларов? И потом, скажи честно, тебе нравилась эта девица?

Кароль беспомощно пожала плечами:

— Даже не знаю. Но я на сто процентов уверена, что она ему не подходит.

Праздник на пирсе был в самом разгаре. Оттуда доносились детские крики, запах сладкой ваты и яблок в карамели. Парк аттракционов с колесом обозрения и американскими горками стоял прямо на воде, напротив небольшого острова Санта-Каталина, чьи очертания проступали сквозь легкую дымку.

Мило вздохнул:

— Боюсь, никто так и не узнает, чем заканчивается «Трилогия ангелов».

— Я знаю, — спокойно произнесла Кароль.

— Ты знаешь, чем все закончится?

— Да, Том мне рассказывал.

— Правда? Когда он успел?

В ее взгляде появилось беспокойство.

— Давно, — уклончиво ответила она.

Мило нахмурился. К удивлению примешивалось легкое разочарование. Он-то думал, что знает о Кароль абсолютно все. Они виделись почти каждый день, она была его лучшей подругой, самым близким человеком и, хотя Мило не признавался в этом даже себе самому, единственной женщиной, которую он любил.

В задумчивости Мило повернулся в сторону моря. Как в телесериалах, несколько отважных серфингистов сражались с волнами, а инструкторши по плаванию с телами фотомоделей наблюдали за ними с высоких деревянных будок. Но Мило даже не замечал их, перед его внутренним взором стояло лицо Кароль.

Они были очень привязаны друг к другу. Их целомудренная дружба уходила корнями в детство. Мило очень дорожил Кароль и переживал из-за ее опасной работы, хоть и не осмеливался признаться в своих чувствах. Она не знала, что иногда, вечерами, он садился в машину, приезжал к ее дому и проводил ночь на парковке — он чувствовал себя спокойнее, находясь неподалеку. Больше всего на свете Мило боялся потерять Кароль, хотя толком не понимал, что значит это слово. Чего именно он боялся? Что она попадет под поезд? Что поймает пулю, арестовывая очередного наркомана? Нет, скорее всего, однажды ему просто придется смириться с мыслью, что она счастлива с другим.

* * *

Кароль надела солнечные очки и расстегнула еще одну пуговицу на рубашке. Мило тоже чувствовал, как припекает солнце, но после недолгих колебаний решил все-таки не закатывать рукава. У него на руках были вытатуированы каббалистические знаки, нестираемые свидетельства тех лет, когда он состоял в известной банде «Мара Сальватруча», или «MS-13», невероятно жестокой преступной группировке, хозяйничавшей в трущобах Мак-Артур-Парка. Он вступил в нее от безделья, когда ему исполнилось двенадцать. Мать Мило была ирландкой, отец мексиканцем. Члены клана, созданного молодыми эмигрантами из Сальвадора, приняли его за своего и подвергли испытанию инициации: коллективное изнасилование для девушек и регламентированное строгими правилами тринадцатиминутное избиение для юношей. На этом абсурдном экзамене нужно было доказать свою смелость, выносливость и преданность идеям клана, но порой дело заканчивалось смертью испытуемого.