Вверх, к синему небу (ЛП)

И дело не в том, что Харуюки утратил волю сражаться. Все было ровно наоборот. Точно испепеляющий огонь, его аватар охватила страшная жажда разрушения; она сбивала сосредоточенность.

Ненависть. Ему хотелось крушить. Хотелось раздавить дуэльный аватар по имени «Даск Тейкер» – нет, сознание Сейдзи Номи, засевшее в нем; разнести его в клочья, порвать на куски и истоптать их.

Мир перестал быть игровой ареной, равно как и полем боя, где туда-сюда летали цифры нанесенного урона.

До сих пор в каждой игре, включая «Brain Burst», Харуюки, хоть и испытывал раздражение к противникам, побеждавшим его, никогда не ненавидел реальных игроков, управлявших этими аватарами.

Но сейчас было все по-другому. Ненависть, растекающаяся по жилам всего его тела, была куда горячее раздражения.

Тогда уничтожь.

Внезапно кто-то прошептал прямо у него за спиной.

Уничтожь, сожри. Сожри его плоть, выпей его кровь, отбери у него все.

Голос казался знакомым. Где-то когда-то Харуюки совершенно точно слышал этот низкий искаженный голос с металлическим эхо.

Но, прежде чем он успел пробежаться по воспоминаниям, посреди его спины возникло ощущение страшного холода, будто в Харуюки вонзили ледяную иглу. Эта игла вошла между лопатками, достигла сердца, и оттуда мороз подобно жидкому металлу разлился по всему телу.

Ледяной голод слился с кипящей ненавистью, и в этот миг –

Его поле зрения сжалось в точку.

Золотисто-зеленая земля арены «Чистилище», смахивающее на нечто громадное и живое школьное здание, Лайм Белл, сидящая повесив голову на крыше, – все это исчезло под вуалью черноты. Харуюки видел лишь одно – продолжающего визгливо ржать Даск Тейкера.

– Но… ми, – стон с тем же металлическим эхо вырвался из горла Харуюки. – Номи… ах ты… ах ты…

Все его бушующие эмоции стянулись к кончику единственной оставшейся у него руки.

Чтобы задействовать систему инкарнации, способную вмешаться в управление виртуальностью программы «Brain Burst» и выйти за пределы системных ограничений, нужна полнейшая концентрация внимания. Собственно, «световой меч», который появился у него благодаря силе воображения, исчез сразу же, как только Харуюки охватила ненависть к Номи.

Несмотря на все это.

Внезапно с внушительным вибрирующим «зуааа!» из правой руки Сильвер Кроу выдвинулся длиннющий клинок.

Однако цвет его был не белоснежным, как раньше.

Черный как ночь. Он словно вбирал в себя и поглощал весь падающий на него свет. Это была куда более глубокая голодная чернота, чем темно-фиолетовые когти Номи.

– …Хмм?

Заметив, что с Сильвер Кроу происходит что-то необычное, Даск Тейкер перестал ржать и пробормотал:

– Ойя… Ты еще что-то хочешь сделать, Арита-семпай? Желаешь взять пример с товарища и так же печально кончить?

У Харуюки не оставалось душевных сил отвечать на насмешки Номи. Все его мысли и чувства утекали в руку-меч. В нем самом осталось лишь мощнейшее желание разорвать врага на тысячу мелких кусочков.

Вот так. Съешь его. Сожри.

Жестокий голос раздался у него в голове.

Будто подталкиваемый этим голосом, Харуюки шагнул правой ногой вперед.

И тут же яростно оттолкнулся от земли.

– У… ОААААА!!!

Вопя, он занес черный меч высоко над головой. Скорость своей атаки, весь вес своего аватара, всю свою ненависть он вложил в клинок, чтобы разрубить рожу парящего над землей Даск Тейкера.

Владеющий кендо Номи просто не мог не успеть уклониться от прямолинейного выпада Харуюки, который атаковал без малейшего плана. Однако фиолетовый аватар, даже на чуть-чуть не сдвинувшись с места, попробовал повторить то, что сделал с Сиан Пайлом, – открытой правой рукой поймал черный клинок.

Созданный Харуюки меч и созданные Номи пять серпов столкнулись в воздухе.

В прошлом сражении, как только два рожденных силой мысли оружия встретились, они яростно оттолкнулись друг от друга.

На этот раз вышло прямо наоборот. Едва черный клинок и темно-фиолетовые серпы сошлись, тьма вихрем собралась в одну точку и потянула к себе обоих сражающихся.

– Мму… – вырвалось у Даск Тейкера. – Атака того же типа?!. Что вообще за?..

Его глаза сощурились и пристально наблюдали за происходящим. Харуюки вообще ни о чем уже не думал – просто давил вперед правой рукой, вкладывая в нее все силы.

– У… гуу, ооо… – простонал он сквозь оскаленные зубы под маской и искаженным голосом выплюнул: – Сдохни… сдохни, Номи! Нафиг… отсюдааааа!!!

Вибрирующий звук усилился, правая рука-меч содрогнулась, и вихрящаяся чернота в точке встречи клинка и серпов стала еще гуще. Серпы Номи обломились у кончиков, и их затянуло в черноту.

– Чч…

Номи цокнул языком, и на его левой руке тоже возникли фиолетовые серпы; он положил их на правые, чтобы схватить меч Харуюки обеими руками. Миниатюрная черная дыра задрожала еще сильнее; с земли к ней полетели обломки металла и прочий мусор; долетев, они со вспышками исчезали.

– Ах ты сучонок!.. – крикнул Даск Тейкер и надавил фиолетовой волной обеих рук еще сильнее.

– Гу… оооооо!!!

Из горла Харуюки вырвался уже какой-то звериный рев.

Видимо, из-за совершенно аномальной виртуальной гравитации даже низко висящие густые облака развернулись и двинулись к земле, будто их в воронку затягивало. Окна в школьном здании одно за другим взорвались, рассыпая искры, трещины побежали по земле.

Затем произошло несколько событий одновременно.

– Прекратите… хваааатииииит!!!

Крик, почти плач Тиюри разнесся над ареной.

– Сдоооохниииии!!!

Это крик был с легкостью перекрыт воплем Харуюки.

И таймер в верхнем правом углу поля зрения достиг нуля.

Надпись «TIME UP!»[1], рванувшаяся у Харуюки перед глазами, обозначила конец сражения.

После появления итогового экрана ускорение закончилось, и Харуюки, пролетев сквозь расходящиеся световые кольца, вернулся в реальный мир; при этом он не только не помнил, чем занимался перед началом боя, но даже не соображал, где он и который сейчас час.

Прямо перед ним вдруг оказалась беговая дорожка с коричневым спецпокрытием. Впереди бежали ученики в спортивных костюмах.

И сам Харуюки топал ногами по этой же дорожке. Его сознание не сразу синхронизировалось с движениями неуклюжего тела, и он едва не упал, но, отчаянно замахав руками, сумел кое-как устоять. Ученики, сидящие сбоку от дорожек и бегущие параллельно Харуюки, засмеялись.

Ну да, я сейчас бегу три километра. Сейчас вторник, пятый урок… физра…

С каким-то даже удивлением осознав все это, Харуюки вдруг почувствовал, что внутри него все кипит, как магма.

Чем вообще я занимаюсь?

Физра? Бег на длинную дистанцию? Это все фигня! Я должен… раздавить Сейдзи Номи!!!

– Уууу!..

Из его глотки вырвалось низкое ворчание. Стиснув зубы и вперившись в финишную черту, Харуюки вложил всю свою ярость в руки и ноги. Его тяжелые шаги забухали быстрее. Тело само собой наклонилось вперед.

Внизу поля зрения рядом с таймером появилась буковка «R», обозначающая, что Харуюки показал рекордную для себя скорость. Но, даже не сознавая этого, он полным ходом пронесся оставшиеся девяносто метров. Тех, кто бежал впереди, он обогнать не сумел, но дистанцию заметно сократил, и одноклассники при виде этого зашушукались.

Но на них Харуюки было наплевать, равно как и на время нового личного рекорда, вспыхнувшее перед его глазами, как только он пересек финишную черту. Он даже не остановился, а так и продолжил бежать в сторону школьного корпуса.

– Эй, ты куда, Арита? В туалет?

Беззаботный голос учителя физкультуры и смех одноклассников Харуюки пропустил мимо ушей.

Конечно, ему надо было не в туалет. Он должен был взбежать на третий этаж и ворваться в класс, где сидел Сейдзи Номи.