Первый удар (СИ)

Я думала, все окрестные горы должны были вздрогнуть от моего крика.

У Серых котов до сих пор дыбом стояла шерсть. На Лине лица не было, когда он с плачем поднимал меня с земли. А из ноздрей повалили настоящие огненные искры, едва он взглянул на растерянных, недоумевающих, откровенно испуганных Хранителей.

Я даже не слышала, что сказал им взбешенный демон, прежде чем забрать меня с собой. Мне было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Хотелось только одного — забиться в какую-нибудь щель, свернуться клубком и замереть, мечтая о том, что когда-нибудь терзающая меня боль хоть немного утихнет.

Теперь я знала, почему так вышло и почему Печати держались на месте ТАК долго. Теперь я хорошо понимала, почему из Гор ушла всякая жизнь, тогда как Фарлион еще как-то держался. Я помнила все, что когда-то переживали эти брошенные и преданные земли. И чувствовала то, как медленно и неуклонно умирала ОНА, не слыша ни поддержки, ни помощи.

Я знала теперь, чего же именно им так не хватало… Ишты… нового, дарующего жизнь Ишты, без которого Во-Аллар просто не мог существовать. После Темного мага, предавшего свой Знак, здесь очень долго не было никого, кто мог бы остановить эту бесконечную агонию. Печати сперва уничтожили Горы, прежде чем взяться за Валлион. Жрец знал, что делал, когда первым делом уродовал эти склоны. И знал, что делал, когда силой своей, уворованной из этого древнего места, прорубал насильно в толще гигантской скалы прямую, как стрела, Айдову Расщелину. Благодаря ей Горы едва не рассыпались прахом. Все ущелье, по сути, представляло собой огромную Печать. Оно день за днем с ужасающей скоростью высасывало из Гор силы. И год за годом превращало их в мертвые, никому не нужные, брошенные и отверженные земли.

И, в конце концов, Горы погибли. В конце концов, они почти умерли, перестав быть тем шестым древним разумом, на котором держался стержень этого мира, и который так трепетно, так долго и надежно поддерживал остальные пять частей. Горы всегда были самыми могучими. Самыми древними. Мудрыми. Неторопливыми и спокойными. И когда их не стало, остальной мир начал быстро сдавать свои позиции. Сперва — Степи, которых просто вынудили признать нового Хозяина. Потом — Подземелья, которые наводнены Тварями до самого потолка. За ними — Долина, которой лишь немного оставалось до полного падения. И, наконец, Равнина, которая, благодаря Валлиону, пока еще пыталась сопротивляться.

Не знаю, что происходит с морями и Пустыней, но Риа говорила, что Морскому Хозяину, если он еще жив, нет дела до того, что творится на земле. А Пустыня, хоть и близко лежит к Степи, далеко не так привлекательна, как лежащая за Горами Равнина. Хотя, конечно, когда Жрец заберет ее под свою руку, то и Пустыня не окажется забытой.

Я не знаю, как мне удалось выкарабкаться из этой бездны одиночества и отчаяния. Не знаю, что помогло удержаться на плаву, когда волны чужой боли так и норовили захлестнуть с головой. Понятия не имею, как вообще оттуда выплыла, но сейчас мне хотелось лишь одного — чтобы меня оставили, наконец, в покое. На час, на день, на век… что угодно, только бы не чувствовать больше ничего вообще.

— Гай!! — сердито рявкнул за шторой Ас и тут же ругнулся, наткнувшись на грозно подскочившего, угрожающе встопорщившего короткую шерсть шейри. — Лин! Да чтоб тебя… Гай, где ты есть?! Что тебя ТАК задержало?!! Обещал же, что с рассветом вернешься!!! Ты что, научился нам лгать?!!

Когда штора раздраженного отдернулась, явив перекошенное от гнева лицо брата, я смогла только отвернуться и закрыть глаза, дожидаясь серьезной выволочки. Но Ас внезапно осекся, потом вдруг странно вздрогнул, побледнел, а затем присел на корточки и осторожно тронул меня за плечо.

— Гайдэ?

Я съежилась, страшась, что даже это прикосновение принесет с собой недавнюю боль, но потом ощутила ласковые руки на плечах, живое тепло человеческого тела и, не выдержав, крепко прижалась, спрятав лицо у него на груди и тихо, безнадежно расплакавшись.

— Гайдэ, ты что? — опешил брат, когда я содрогнулась всем телом. — Тебя поранили? Задели? Что-то случилось?!

Снаружи кто-то гневно завопил, попытавшись прорваться внутрь следом за братом, и тут же нарвался на злобное шипение разъяренного демона и два десятка острых когтей, располосовавших землю в опасной близости от чужих сапог. Но я не стала останавливать Лина: сейчас мне, как никогда, была нужна тишина и покой. Мне нужно было время, чтобы принять все, как есть, и, смирившись с неизбежным, понять, что делать дальше. Поэтому я не стала. И поэтому даже не дернулась, когда Ас, на мгновение выйдя в холл, злым голосом рявкнул, что своими руками удавит первого, кто только сунет внутрь свою наглую морду, а затем так же зло велел, чтобы сюда не пускали никого, даже если вдруг пожалует сам Аллар. Потом вернулся, резко задернул штору, бережно меня обнял снова и осторожно коснулся губами лба.

— Сестренка?

Я молча протянула левую руку и показала четыре мягко мерцающих на коже лепестка: белый, желтый, синий и красно-коричневый. Мерцающих потому, что, как оказалось, тесно связанные друг с другом Долина и Горы не пожелали принимать Ишту поодиночке.

— О, Лойн! — задохнулся Ас, поняв, ЧТО ИМЕННО видит. — Гайдэ, да как же это?!

— Четыре, — мертвым голосом сказала я. — Четыре из шести, Ас… Равнина, Лес, Долина и Горы… я хотела им всего лишь показать, что уже имею достаточно Знаков, чтобы избегать появления новых, а вместо этого… за что, Ас? И почему именно я?!

На его лице отразилось искреннее потрясение.

— Ишта… тебя признали четыре Знака! Но так не бывает!!

— Бывает. Как видишь.

— Но это ведь невозможно… обычно один… когда-то давно было два, но четыре?!! Гайдэ, что с тобой происходит?!

Я горько усмехнулась.

— Ты мне скажи, брат.

— Я не знаю, — пораженно признался он. — Я даже не знаю, как ты выжила после этого! Смертным не дано перенести ТАК много! Два Знака… за раз… когда у тебя и свои-то еще не освоены… это просто невозможно… но как ты могла согласиться?!!

— А я и не соглашалась, — прошептала я. — Ты же знаешь: ненавижу, когда меня не спрашивают. Мне просто стало их жаль, этих гордых котов, которые не сумели сберечь самое дорогое. Просто жаль. По-человечески. Несмотря на то, что они пытались меня обидеть. Потому что нет ничего хуже, когда ты смотришь на то, как умирает твой дом, и понимаешь, что своими руками когда-то его уничтожил. Видишь, как гибнут посаженные тобой деревья, как горят старые бревна, трещит и рушится от жара крыша… как с криком мечутся над огнем ласточки, потому что где-то там у них осталось гнездо… это страшно, Ас. Страшно, когда умирает надежда. И страшно, когда это происходит у тебя на глазах. Ведь они уже почти умерли. Они раздавлены. Одиноки. А я… я почему-то вдруг это почувствовала. И мне захотелось… захотелось хоть чем-то помочь. Но я не думала, что Знак воспримет это, как разрешение. И не думала, что он принесет с собой СТОЛЬКО боли! АС!! Я едва не умерла вместе с ними! Я прожила все эпохи, которые прожили без Ишты они! Я слышала, как кричали Горы, когда сюда пришел Темный маг! Я видела, как умирала Долина, когда он ставил на нее свои проклятые Печати!! Печати убивали жизнь в этих землях! Из-за них мне было так тяжело в Вольнице! Они тянули мои силы еще оттуда! А когда их не стало, Горы решили попробовать проснуться… и Долину за собой потянули… потому что связаны… все они между собой тесно связаны… и я не знаю, как теперь буду спать, если даже наяву готова видеть жуткие кошмары. Они ведь не оставят меня в покое. Никогда.

— Тс-с, — прошептал брат, баюкая меня, как ребенка. — Раз тебя приняли Горы, то все не так плохо, как кажется. Раз на тебя откликнулась Долина, значит, чувствует, что в тебе есть что-то особенное. Признаться, я ждал этого давно, еще после последней Печати. И полагал, что в благодарность за них Харон тебя признает… как признала Ишту твоя поляна.

— Скоро весь Харон станет похож на Эйирэ, — невольно вздрогнула я. — Он станет таким, каким был в те времена, когда Долина принадлежала эарам.