Сто лет и чемодан денег в придачу

Что же до Аллана, то он упаковал чемодан в своей московской квартире и сообщил в административный отдел американского посольства, что вынужден уехать. Тут-то в канцелярии и выяснили, что сотрудник посольства Аллен Карсон все те тринадцать лет и пять месяцев, что находился на службе, по неизвестным причинам не получал никаких денег, кроме командировочных.

— Вы что, так и не заметили, что вам не выдают зарплату? — удивлялся сотрудник канцелярии.

— Нет, — сказал Аллан. — Ем я мало, а водка тут недорогая. Мне вполне хватало.

— Тринадцать лет?

— Да, подумать только, как время бежит.

Сотрудник канцелярии как-то странно поглядел на Аллана, после чего обещал проследить, чтобы деньги ему были выплачены по чеку, как только мистер Карсон, или как его там зовут на самом деле, обратится в американское посольство в Стокгольме.

Глава 27

Пятница, 27 мая — четверг, 16 июня 2005 года

Аманда Эйнштейн по-прежнему была жива. Ей уже стукнуло восемьдесят четыре, и теперь она занимала один из номеров пятизвездочного отеля на Бали — владел и управлял отелем ее старший сын Аллан.

Пятидесятиоднолетний Аллан Эйнштейн был на редкость смышлен, как и его младший брат Мао. Но если Аллан получил специальность экономиста (по-настоящему) и стал со временем директором отеля, то младший брат, Мао, выбрал инженерную стезю. Поначалу стезя оказалась тернистой, поскольку Мао отличала чрезмерная дотошность. Он получил работу в одной из ведущих индонезийских нефтяных компаний, где должен был контролировать качество продукции. Ошибкой Мао стало то, что он именно это и делал. И вскоре менеджеры среднего звена лишились левых доходов, проходивших по смете как компенсация претензий, потому что претензий вдруг вообще не стало. Эффективность компании возросла на тридцать пять процентов, а популярность Мао Эйнштейна среди персонала соответственно упала до нуля. Когда сослуживцы от травли перешли к прямым угрозам, Мао Эйнштейн решил, что с него, пожалуй, хватит, и уехал работать в Объединенные Арабские Эмираты. Он повысил эффективность и там, а тем временем индонезийский концерн — к общей радости всего персонала — вернулся к прежним показателям.

Аманда бесконечно гордилась обоими сыновьями. Только никак не могла понять, в кого они оба удались такие сообразительные. Герберт говорил, будто у него в родне был кто-то умный, но что он имел в виду, она запамятовала.

Надо ли говорить, что Аманда страшно обрадовалась звонку Аллана Карлсона! И он, и все его друзья будут на Бали самыми желанными гостями! Она прямо сейчас и обсудит все это с Алланом-младшим; если вдруг будут проблемы с номерами, пускай просто выкинет лишних постояльцев. И она позвонит Мао в Абу-Даби, пусть приезжает в отпуск! Да, коктейли и всякие прочие напитки у них в отеле, конечно же, подаются, и с зонтиками, и без. И да, Аманда обещает сама их не подавать и в это дело не вмешиваться.

Аллан отвечал, что скоро появится на Бали вместе с друзьями. И в завершение разговора добавил несколько ободряющих слов в том духе, что вряд ли на земле есть более понимающий человек, чем Аманда. Сказано было до того красиво, что у Аманды слезы выступили на глазах.

— Приезжайте поскорее, голубчик Аллан! Поскорее!

~~~

Прокурор Ранелид начал пресс-конференцию с того, что с сожалением дезавуировал свидетельства полицейской собаки Кикки. Именно она в свое время указала на следы трупа на той дрезине у Окерского Завода, что, в свою очередь, привело к ряду допущений со стороны прокурора — логичных, если исходить из корректности собачьих показаний, но по сути глубоко неверных.

Как выяснилось, упомянутая собака как раз накануне всех этих событий попросту сошла с ума, и полагаться на нее не стоило. Иными словами, никакого трупа в указанном месте никогда не было. Однако, как только что стало известно прокурору, эту собаку только что усыпили — на его взгляд, вполне разумное решение инструктора-кинолога (что Кикки на самом деле уже ехала в это время, под другой кличкой, к брату кинолога в Хэрьедален, прокурор так никогда и не узнает).

Далее прокурор Ранелид с сожалением сообщил, что полиция Эскильстуны не проинформировала его о новом, весьма достойном евангелическом направлении деятельности группировки «Never Again». Знай прокурор об этом заранее, он бы, несомненно, дал следствию совершенно иные установки в том, что касается направления поиска. Так что в выводах, сделанных прокурором, соответственно, отчасти виновата свихнувшаяся собака, отчасти — предоставленная полицией ошибочная информация. За что прокурор Ранелид хотел бы попросить прощения — от имени полиции.

Что же касается случайно обнаруженного в Риге тела Хенрика «Хлама» Хюльтэна, то это требует нового, отдельного расследования. Дело же о другой смерти, Бенгта «Болта» Бюлунда, напротив, уже закрыто. Имеются, мягко говоря, весомые указания на то, что Бюлунд вступил в Иностранный легион. Более точно это проверить невозможно, поскольку туда принимают под любым псевдонимом. Однако практически очевидно, что Бюлунд стал жертвой теракта, произошедшего в центре Джибути несколько дней назад.

Прокурор подробнейшим образом описал взаимоотношения всех действующих лиц этой истории и, кстати, предъявил карманную Библию, ранее утром полученную от Буссе Юнгберга. Тут журналисты стали спрашивать, как бы им выйти на Аллана Карлсона и его спутников, чтобы узнать их точку зрения тоже, но тут прокурор Ранелид не мог им ничего сказать (совершенно ни к чему, чтобы этот старый маразматик рассказывал представителям прессы про Черчилля и бог знает еще про что). Тогда журналисты сосредоточились на Хламе Хюльтэне. Предположительно он был убит, однако с его ранее предполагавшихся убийц подозрения сняты. Так кто же лишил Хюльтэна жизни?

Ранелид, надеявшийся, что эту тему удастся замять, был теперь вынужден подчеркнуть,что следствие будет начато непосредственно по окончании настоящей пресс-конференции и что в дальнейшем они смогут к этому вернуться.

К изумлению прокурора Ранелида, журналистов такой ответ вполне удовлетворил, равно как и все остальные. Словом, прокурор Ранелид выдержал этот день, равно как и его карьера.

~~~

Просьба Аманды Эйнштейн — чтобы Аллан и его друзья поскорее приехали на Бали — вполне совпадала с их собственными устремлениями. В любой момент в Клоккарегорд может явиться какой-нибудь не в меру прыткий журналист, и было бы спокойнее, чтобы к этому моменту в усадьбе уже никого не осталось. Но Аллан уже сделал то, что от него зависело, выйдя на связь с Амандой. Теперь очередь Прекрасной.

Неподалеку от Клоккарегорда, в Сотенэсе, базируется Скараборгская военная эскадрилья. В ее состав входит транспортный «Геркулес», способный с легкостью принять на борт слона, а то и двух. Этот самолет, не раз пролетавший над Клоккаргордом, пугая Соню чуть не до смерти своим ревом, и навел Прекрасную на мысль.

Прекрасная переговорила с одним полковником в Сотенэсе, но тот заартачился. Он желает видеть все мыслимые справки и разрешения, прежде чем решать вопрос о возможности оказания помощи в трансконтинентальной транспортировке группы людей и животных. Кстати, военные не имеют права создавать конкуренцию свободному рынку, так что пусть принесут соответствующее подтверждение из Государственного управления сельского хозяйства. Далее, потребуется минимум четыре промежуточные посадки, и на каждом аэродроме придется подождать ветеринара для освидетельствования состояния животных. А что касается слона, то не может быть и речи о менее чем двенадцати часах отдыха для него на каждой промежуточной стоянке.

—  Чертовышведские бюрократы, — сказала Прекрасная и позвонила в «Люфтганзу» в Мюнхен.

Там народ оказался сговорчивей. Разумеется, они смогли бы взять на борт и слона, и нескольких пассажиров в придачу, вылет в таком случае будет из гётеборгского аэропорта Ландветтер, и конечно они смогли бы доставить всех их в Индонезию. Единственное, что потребуется, — это свидетельство о собственности на слона и сопровождение ветеринара, имеющего официальную лицензию. А также, разумеется, придется предъявить документы с визой на въезд в Республику Индонезию — как для людей, так и для животных. При соблюдении всех этих условий администрация смогла бы организовать данный рейс в ближайшие три месяца.