Вольный народец

И решили по-другому, и люди обратили больше внимания на мисс Робинсон.

Это не было слишком хорошо, и не всем это понравилось, но это сработало.

Тиффани почувствовала аромат «Веселого моряка» за дверями зала, когда заседание было закончено, и вспомнила о собаке барона. «Помни этот день, — сказала Бабуля Болит. — У тебя есть на то причина».

Бароны нуждались в напоминании…

— Кто заступится за тебя? — громко спросила Тиффани.

— Заступится за меня? — переспросила Королева, и ее прекрасные брови изогнулись.

И Глубокомыслие Тиффани сказало: «Наблюдай за ее лицом, когда она волнуется».

— Нет никого? — сказала Тиффани, пятясь, — Любой, к кому ты была добра? Любой, кто скажет, что ты не только вор и бандит? Потому что это ты. Ты как… Ты как дремы, у тебя одни уловки…

И это случилось. Теперь она могла увидеть то, что заметило ее Глубокомыслие. Лицо Королевы на мгновение мигнуло.

— И это не твое тело, — сказала Тиффани, продолжая отступать. — Это только то, что ты показываешь людям. Оно ненастоящее. Оно такое же, как и все здесь, — пустое…

Королева бросилась вперед и ударила ее намного сильнее, чем могло быть во сне. Тиффани шлепнулась на мох, а Вентворт полетел еще дальше и завопил:

— Хоцю пись-пись!

«Хорошо», — сказало Глубокомыслие Тиффани.

— Хорошо? — громко спросила Тиффани.

— Хорошо? — сказала Королева.

«Да, — сказало Глубокомыслие, — потому что она не знает, что у тебя есть Глубокомыслие, и твоя рука всего в нескольких дюймах от сковородки, а такие вещи, как железо, ей ненависты, не так ли? Она сердита. Так сделай ее разъяренной настолько, чтобы она не думала. Причини ей боль».

— Ты только живешь здесь, на земле полной зимы, и все, что ты делаешь — только мечтаешь о лете, — сказала Тиффани. — Неудивительно, что Король ушел.

Королева остановилась на мгновение, как красивая статуя, которую она так напоминала. Ходячая мечта снова мигнула, и Тиффани показалось, что она увидела… что-то. Это было ненамного выше ее, в основном человек, немного стертый и только на мгновение потрясенный. Потом Королева вернулась, высокая и разгневанная, она глубоко вдохнула…

Тиффани схватила сковороду и замахнулась ей, вскакивая на ноги. Она задела высокую фигуру, это только напоминало удар, но Королева пошатнулась, как горячий воздух над дорогой, и закричала.

Тиффани не стала ждать, чтобы посмотреть на то, что будет дальше. Она снова подхватила брата и побежала вниз через траву, мимо странных фигур, оглядывавшихся на гневные вопли Королевы.

Теперь тени перемещались по траве сами по себе. Некоторые из людей — люди-обманки, те, похожие на картинку из книги-перевертыша, — изменили форму и начали двигаться за Тиффани и ее кричащим братом.

Появился быстро нарастающий гул с другой стороны поляны. Два огромных существа, которых Роланд назвал Женщинами-шмелями, поднимались с земли, с усилием махая крошечными крыльями.

Кто-то схватил ее и затащил в траву. Это был Роланд.

— Теперь ты можешь выйти? — потребовал он, краснея.

— Э… — начала Тиффани.

— Тогда нам надо бежать, — сказал он. — Давай руку. Пошли!

— Ты знаешь дорогу отсюда? — Тиффани задыхалась, потому что они помчались через гигантские маргаритки.

— Нет, — Роланд тоже задыхался. — Нет его. Ты видела дремы снаружи… Это и правда очень сильный сон…

— Тогда почему мы бежим?

— Чтобы не попадаться… на ее дорогу. Если ты… прячешсь довольно долго… Снибс говорит, что она… забывает…

«Не думаю, что она скоро меня забудет», — подумала Тиффани.

Роланд остановился, но она выдернула руку и побежала дальше с Вентвортом, цепляющимся за нее в тихом изумлении.

— Куда ты идешь? — прокричал Роланд позади нее.

— Я действительно хочу убраться с ее дороги!

— Вернись! Ты бежишь назад!

— Неправда, я бегу по прямой!

— Это сон! — закричал Роланд, его голос стал громче, потому что он догнал ее, — ты бежишь по кругу…

Тиффани вырвалась на поляну…

… на поляну.

Женщины-шмели приземлились с обеих сторон, и Королева вышла вперед.

— Ты знаешь, — сказала Королева, — Я действительно ожидала от тебя большего, Тиффани. Теперь отдай мне мальчика, и я решу, что делать дальше.

— Это не очень большой сон, — пробормотал Роланд позади нее. — Если ты уходишь слишком далеко, ты возвращаешься назад…

— Я могу сделать сон о тебе, еще меньше, чем ты, — приятным голосом сказала Королева. — Это может быть весьма болезненно!

Цвета стали ярче, и звуки стали громче. И еще Тиффани почувствовала некий запах, что было странно, потому что раньше здесь не было никаких запахов.

Это был острый, горький запах, который невозможно забыть. Это был запах снега. И как стрекот насекомых в траве, она услышала очень слабые голоса:

— Кривенс! Где здесь выход?!

Глава 11. Пробуждение

С другой стороны поляны человек, коловший орехи, взялся за последний, примерно в половину роста Тиффани. Тот мягко покачивался. Кольщик ударил по нему, и орех покатился по дороге.

«Посмотрим, что там на самом деле…» — сказала себе Тиффани и рассмеялась.

Королева озадаченно посмотрела на нее.

— Ты находишь это забавным? — потребовала она. — Что в этом смешного? Что веселого в этой ситуации?

— У меня появилась интересная мысль, — сказала Тиффани.

Королева криво усмехнулась, потому что люди без чувства юмора всегда так делают, когда сталкиваются с улыбкой.

«Ты не очень умна, — подумала Тиффани. — И тебе никогда не надо было быть такой: ты получаешь все, что хочешь, мечтая об этом. Ты веришь в свои сны, значит, тебе не часто приходится думать».

Она повернулась и прошептала Роланду:

— Расколи орех! Не беспокойся, о том, что я делаю, расколи орех!

Мальчик посмотрел на нее безучастно.

— Что ты ему сказала? — одернула ее Королева.

— Я сказала «до свидания», — ответила Тиффани, сильно прижимая к себе брата. — Я не отдам тебе своего брата, независимо от того, что ты сделаешь.

— Ты знаешь, какого цвета твои внутренности? — спросила Королева.

Тиффани безучастно покачала головой.

— Хорошо, теперь будешь знать, — сказала Королева, сладко улыбаясь.

— Ты не достаточно сильна, чтобы сделать что-нибудь подобное, — ответила Тиффани.

— Знаешь, ты права, — сказала Королева. — Такое физическое волшебство действительно очень трудоемко. Но я могу заставить тебя думать, что я сделала что-нибудь… более ужасное. И это, детка, все, что мне надо сделать. Теперь не желаешь ли попросить о милосердии? Позже ты будешь уже не в состоянии.

Тиффани сделала паузу.

— Нет, — сказала она, наконец. — Думаю, что не желаю.

Королева наклонилась к ней. Ее серые глаза заслонили от Тиффани весь мир.

— Люди здесь будут долго помнить об этом, — сказала она.

— Надеюсь, что так, — сказала Тиффани. — Расколи… орех.

На мгновение Королева снова показалась озадаченной. Она не слишком хорошо реагировала на резкие изменения.

— А? Ох… щас, — пробормотал Роланд.

— Что ты ему сказала? — потребовала Королева, потому что мальчик кинулся к человеку с молотом.

Тиффани пнула ее в ногу. Это было не по-ведьмински. Но ей было всего девять лет и, к сожалению, она не придумала ничего лучше. С другой стороны, у нее были тяжелые ботинки, и это был хороший пинок.

Королева встряхнула ее:

— Зачем ты это сделала? — спросила она. — Почему ты не желаешь делать то, что я говорю? Все будут так счастливы, если будут поступать так, как я говорю!

Тиффани посмотрела на ее лицо. Теперь ее глаза были серые, но зрачки были, как серебряные зеркала.

«Я знаю, кто ты, — сказало ее Глубокомыслие. — Ты ничто, которое никогда ничему не научится. Ты ничего не знаешь о людях. Ты только… постаревший ребенок».

— Хочешь конфетку? — прошептала Тиффани.