Стая

Кроув замолчала, чтобы её слова оказали своё действие. Для начала она решила очистить головы участников экспедиции от вздора.

— В научной фантастике инопланетяне почти всегда являются преувеличенным выражением человеческих надежд и страхов. Чужие в «Контактах третьего рода» символизируют нашу тоску по утраченному раю. В основе своей они ангелы и ведут отдельных избранных к свету. Собственная культура этого внеземного никого не интересует. Они обслуживают наши простейшие религиозные представления. Всё в них глубоко человеческое, поскольку придумано человеком. В «Дне независимости» инопланетяне злые — по нашим представлениям. Хорошее и плохое — это ценности, постулированные человеком. Нам трудно представить, что другие не разделяют наши оценки. Для этого даже в космос не надо выходить: каждая нация, каждая человеческая культура имеет «чужих» прямо за порогом, по ту сторону границы. Пока мы не осознаем это, нам не добиться коммуникации с чужим разумом. Поскольку нет общего базиса ценностей, нет универсального Добра и Зла, возможно, нет и совместимого средства общения.

Кроув передала стопку скоросшивателей Йохансону, сидящему рядом, и попросила раздать экземпляры.

— Если мы хотим действительных контактов с «чужими», нам стоит представить государство муравьев. Муравьи высокоорганизованы, но не разумны. Но представим, что разумны. Тогда бы мы стояли перед задачей обмена информацией с коллективным разумом. Там поедают больных и раненых сородичей, не мучаясь угрызениями совести, ведут войны, не понимая нашей идеи мира, а обмен и поедание экскрементов для них священнодействие — короче, их разум функционирует иначе, чем наш, но ведь функционирует ! Теперь пойдём на шаг дальше: представим себе, что чужой разум мы, может быть, просто не признаём таковым! Леон, например, хотел бы знать, разумны ли дельфины, и вот он устраивает для них тесты, но всегда ли приводят они его к уверенности? И наоборот, как нас видят другие? Ирр борются с нами, однако считают ли они нас разумными ? Надеюсь, я ясно выражаюсь. Приближение к Ирр не удастся нам до тех пор, пока мы наше понимание ценностей рассматриваем как универсальное. Мы должны редуцировать себя до того, чем мы действительно являемся: одной из многих возможных форм жизни.

Кроув заметила оценивающий взгляд Ли, устремлённый на Йохансона. Интересный расклад на борту, подумала она. Ещё она заметила, как переглянулись Джек О’Бэннон и Алиса Делавэр, — и тут же поняла, что между ними что-то есть.

— Доктор Кроув, — сказал Вандербильт, листая свой экземпляр материалов. — Что, по вашему мнению, вообще такое — разум?

— Счастливый случай, — ответила Кроув. — Результат многих совпадений. Сколько определений вы хотите услышать. Некоторые считают, разум — это то, что в культуре оценивается как существенное. Сколько менталитетов и культур, столько и определений. Одни исследуют основные процессы духовной деятельности, другие пытаются измерить разум статистически. Потом, вопрос: разум — дело врождённое или приобретённое? В начале двадцатого века существовал такой взгляд, что разум отражается в способе преодоления специфических ситуаций. Сегодня некоторые опять определяют разум как способность приспособления в изменяющихся обстоятельствах. Исходя из этой точки зрения, разум не врождённое свойство, а благоприобретённое. Многие, напротив, считают, что разум является врождённой способностью, которая помогает нам применять мысль ко всё новым ситуациям. По их мнению, разум есть способность учиться на опыте и приспосабливаться к требованиям окружающей среды. И ещё есть одно красивое определение: разум есть способность спрашивать, что такое разум.

Вандербильт медленно кивнул:

— Понял. То есть, вы не знаете этого.

Кроув улыбнулась:

— Ну, позвольте мне сделать одно замечание, имея в виду вашу футболку, мистер Вандербильт. По одним лишь внешним проявлениям разумное существо, пожалуй, не определишь как таковое.

Все засмеялись, но быстро притихли. Вандербильт молча уставился на неё, потом ухмыльнулся.

После того как лёд был растоплен, они стали быстро продвигаться вперёд. Кроув набросала план ближайших действий. Концепцию она уже проработала за прошедшие недели в переговорах с Шанкаром, Ли, Эневеком и кое с кем из НАСА.

— В космосе это легко, — объяснила Кроув. — Разослать в микроволновой области огромное количество данных. Свет хорошо видим и летит со скоростью 300 000 километров в секунду. Для него не нужны провода. Под водой другое дело, поскольку энергия коротковолновых сигналов абсорбируется молекулами, а длинноволновые сигналы требуют огромных антенн. Коммуникация через свет функционирует, но на небольших дистанциях. Остаётся акустика. Но и она таит в себе проблему, которую мы называем эффектом отражения, — акустические сигналы отражаются от самых разных мест, в результате мы имеем интерференцию. Сообщение перекроет само себя и станет нечитаемым. Чтобы избежать этого, мы запаслись специальным модемом.

— Принцип мы взяли у морских млекопитающих, — сказал Эневек. — Дельфины используют его, чтобы обойти эффект отражения и интерференцию: они поют.

— А я думал, поют только киты, — сказал Пик.

— «Поют» — это интерпретация человека, — ответил Эневек. — О музыке у них, пожалуй, нет никакого представления. Они непрерывно модулируют свою частоту и спектр обертонов. Этим они не только исключают интерференцию, но и существенно повышают потенциал передачи информации под водой. Итак, мы используем модем, который тоже «поёт». В настоящий момент мы можем послать 30 килобайт на расстояние три километра, этого достаточно, чтобы передать даже картинки высокого качества.

— И что мы им расскажем? — спросил Пик.

— Законы физики, космический код — в математической форме, — сказала Кроув. — Математика — единственный универсальный язык, который понимают все разумные существа.

— Вы собираетесь задать им математическую задачу?

— Нет, упаковать мысль в математическую форму. В 1974 году мы послали в шаровую туманность в созвездии Геркулеса радиосигнал. Мы должны были найти способ так зашифровать это послание, чтобы его поняли на чужой планете, и, возможно, мы переусердствовали — надо быть уже очень продвинутыми, чтобы понять код. Мы послали 1679 знаков в бинарной системе, то есть точки и тире, как в азбуке Морзе. Число 1679 может быть образовано из чисел 23 и 73. Оба числа — простые, делятся только на себя и на единицу. Так принимающий поймёт основу человеческой числовой системы. Порядок расположения 1679 знаков был таким: 73 строки по 23 знака. Видите, как много можно втиснуть в небольшое количество математики, а если вы теперь превратите точки и тире в чёрное и белое — о чудо! — вы получите узор.