Над Тиссой

Подошли к двери вчетвером: посередине — Чеканюк, справа — Зубавин, слева — два вооруженных офицера.

Мастер не в силах был сделать последнего, решающего движения — постучать в дверь сарая. Это вынужден был сделать Зубавин.

— Кум, это я… вечеряти… — зашептал Чеканюк, прижимаясь губами к щели между шершавых, набрякших влагой досок.

Ответа не последовало. Ни малейшего шороха не доносилось изнутри сарая. Зубавин постучал еще и, немного переждав, постучал в третий раз. Сарай молчал. Зубавин оглянулся через плечо, в темноту, взмахнул рукой. Несколько человек выросли за его спиной. Два из них молча, в четыре руки схватились за деревянную скобу, набитую на дверь, с силой рванули ее. Вспыхнул карманный фонарь. Острие его луча осветило Ярослава Граба как раз в тот момент, когда на его зубах хрустела ампула с ядом.

Еще один труп нарушителя. Тяжелое и сырое лицо алкоголика, серые, будто осыпанные пеплом волосы, суконная куртка с барашковым воротником, сбитые на носках, зашнурованные сыромятными ремешками ботинки на толстой подошве…

Зубавин взял мастера Чеканюка под руку и, отведя его в сторону, под навес крыльца дома, спокойно, будто ничего не случилось, спросил:

— Петро Петрович, у вас есть родственники? Не здесь, в Яворе, а в каком-нибудь дальнем городе?

— Есть. Сестра. В Ужгороде. А… а что?

— У вас с ней добрые отношения?

— Да, очень хорошие.

— Давно вы с ней не видались?

— Больше года… А почему вас это интересует? — Мастер с недоумением и тревогой смотрел на майора.

— Почему? — Зубавин помолчал. — Я хотел бы, чтобы вы поехали к сестре в гости. На целую неделю, не меньше. Сегодня же. Прямо вот сейчас. На моей машине.

— Я не понимаю, но…

— Пожалуйста, поезжайте. И постарайтесь не показываться на улицах Ужгорода.

Чеканюк схватил руку майора:

— Все уразумел!

— Вот и хорошо.

Шофер Скибан пришел на работу, как обычно, ранним утром. Председатель артели Дзюба встретил его по-хозяйски строго:

— Машина готова к дальнему рейсу?

— В порядке.

— Проверим!

Придирчиво осматривая грузовик, Дзюба ворчливо выговаривал шоферу за то, что кузов грязный, плохо накачаны баллоны. Выждав, когда поблизости никого не оказалось, Дзюба спросил:

— Как поживает твой сосед?

— Сегодня ночью у него были гости.

— Ну? — Дзюба перестал дышать, в морщинах заблестели капли пота.

Скибан укоризненно покачал головой:

— Разве можно так волноваться? Зря. Гости были не очень беспокойные. Они тихо и незаметно забрали «кума» и уехали.

— Живым?

— Что вы, пан голова! Все получилось так, как и предусмотрено. Вместе со своим кумом исчез и Чеканюк.

Дзюба вытер лоб большим бордовым платком:

— Фу! Значит, они тебе поверили. А я, признаться, боялся. — Он резко повысил голос: — Безобразие! Не позволю выезжать на грязной машине! Сейчас же привести в порядок!

10

Ночевал Кларк в вокзальной гостинице. Утром он помылся в гостиничной душевой, позавтракал и отправился в город устраивать свои дела.

Первым, кого решил атаковать Кларк, был яворский военком, майор Пирожниченко. С его помощью он собирался пустить корни в яворскую почву. Поскольку Кларк в школе специализировался по диверсиям на горных железных дорогах, его интересовал яворский узел. Он был уверен, что создаст здесь мощный кулак, способный в случае войны вывести из строя важнейшие сооружения — тоннели, мосты.

Некоторые коллеги Кларка, менее чем он подготовленные к тайной жизни, не уверенные в себе, попадая в Советский Союз, ползли проторенной дорожкой: искали себе убежища у людей, чье прошлое или настоящее внушало или могло внушить подозрение советским властям. Этим самым недальновидные люди обрекали себя на закономерный провал в будущем. Нет, Кларк избрал другой путь. Имея возможность скрыться после перехода границы на квартире какого-нибудь старого агента американской разведки, вроде Дзюбы, он предпочел пойти на вокзал, контролируемый пограничными патрулями и железнодорожной охраной. С такими документами, как у него, полагал Кларк, с такими внешними данными и с такой выучкой ему не следует прятаться по закоулкам. Чем смелее он будет действовать, тем меньше вызовет подозрений. Кларк отлично знал, что его появление в пограничной зоне связано с определенным риском. Какие бы меры предосторожности он ни принял, все равно те, кому это положено знать, установят достоверно, с точностью до одного часа, когда ты прибыл сюда, откуда, с какой целью и т. д. Значит, надо не прятаться, а действовать решительно, дерзко.