Тайны острова Плам

– Зачем он отправился на судне? – спросила меня Бет.

– Может быть, захотел избавиться от оружия, которым совершил убийство, – ответил я.

Она повернулась к Еве и спросила:

– Когда он ушел? Десять минут назад? Двадцать?

– Десять. Может быть, больше.

– И куда он отправился?

Она пожала плечами и ответила:

– Он говорит, будет назад сегодня. Говорит мне оставаться здесь. Не беспокойся. Но я боюсь.

– Это просто тропический шторм, – проинформировал я ее.

Бет взяла Еву под руку, вывела из спальни и прошла с ней на кухню. Я спустился вслед.

– Вы должны оставаться на нижнем этаже. Не подходите к окнам. О'кей? – объясняла Еве Бет. Затем она обратилась ко мне: – Так куда же он отправился в такую погоду?

– Он должен бы быть на винзаводе, спасать то, что можно спасти. Но он никогда не отправлялся туда морем.

Я спросил Еву:

– Вы видели, что он взял лодку? Понимаете меня?

– Да. Я вижу его пошел к лодка.

– Он что-нибудь нес с собой? В руках?

– Да.

– Что?

Она решила промолчать.

– Так что же он нес? – вступила Бет.

– Оружие.

– Оружие?

– Да. Большое оружие. Длинное оружие.

– Ружье? – Бет изобразила руками.

– Да, ружье. – Ева подняла два пальца и добавила: – Два.

Мы с Бет переглянулись.

– И копать. – Она показала это движениями. – Копать.

– Лопата?

– Да, лопата. В гараже.

Я задумался. Потом спросил Еву:

– И ящик? Нес он ящик? Сумку? Какой-нибудь ящик?

Она пожала плечами.

– Ну, и что ты думаешь? – спросила меня Бет.

– Думаю, Фредрик Тобин отправился порыбачить и захватил два ружья и лопату.

– А где ключи? Ключи? – спросил я Еву.

Она подвела нас к настенному телефону, рядом с которым помещалась доска для ключей. Тобин был болезненно аккуратным, поэтому каждому ключу на доске соответствовала надпись. Ключей от "Крис-Крафта" не было, от "Формулы" находились на месте.

Пока я раздумывал над своим очередным безумным шагом, Ева произнесла:

– Внизу. Внизу в подвале. – Она показывала на дверь в дальнем конце кухни. – Он ходит вниз. Там, внизу...

Ясно, Тобин был не самым хорошим хозяином, и Ева была рада ему насолить. В ее глазах застыл страх. Я понял, что она опасается не только урагана. У меня не было сомнений, что Тобин убил бы и Еву, если бы не боялся присутствия тела в своем доме.

Я подошел к двери. Заперта. Топориком отодвинул язычок замка.

– Подожди, имеем ли мы на это право? – проговорила Бет.

Я провернул стальной топорик в защелке замка, а затем выбил его из деревянной двери. Открыл ее. Увидел узкую и темную лестницу, ведущую в подвал.

– Если хочешь, то уходи, – сказал я Бет.

Она взяла фонарик у Евы и протянула его мне:

– Ты – первый, герой. Я тебя прикрою.

Я стал спускаться первым. В одной руке фонарик, в другой топорик. Бет пошла следом, вытащив свой девятимиллиметровый.

Подвал был очень старый, с высотой потолка не менее семи футов. Стены и пол каменные. На первый взгляд подвал мало для чего годился. Слишком сыро для хранения продуктов. Слишком мрачно и страшновато, чтобы заниматься стиркой. Казалось, здесь располагалась только топка и нагревательный бак. Но не думаю, что именно к ним старалась привлечь наше внимание Ева.

Луч фонарика остановился на длинной кирпичной стене в глубине подвала. Мы двинулись к ней.

Стена из кирпича, скрепленного раствором извести, выглядела поновее, чем древние каменные своды. Она высилась от пола до потолка, вплоть до старых дубовых балок.

В самом центре стены была врезана дубовая дверь, украшенная очень хорошей резьбой. Фонарик высветил бронзовую табличку с надписью: "Его светлости собственный винный подвал".

– Будем входить? – прошептала Бет.

– Только если дверь не заперта. Правила обыска и изъятий.

Я отдал ей фонарик и попробовал массивную бронзовую ручку. Заперто. Обратил внимание на бронзовую замочную скважину над ручкой.

– Дверь не заперта. Просто ее заело.

Несколько движений топориком – и дверь распахнулась.

Как только она открылась, Бет погасила фонарик. Мы стояли по обе стороны двери, прижавшись спиной к кирпичной стене. Оружие наготове.

– Полиция! Выходить с поднятыми руками! – выкрикнул я.

Молчание.

Я бросил топорик в проем двери, и он приземлился с металлическим звоном. Но никто не ответил выстрелом.

– Иди первой. Меня уже подстреливали в этом году, – сказал я Бет.

– Спасибо.

Она припала к земле и быстро нырнула в дверь. Я следом. Пригнувшись, мы застыли с оружием наготове.

Ничего не было видно, но я почувствовал, что в этой комнате было прохладнее и, может быть, посуше, чем во всем подвале.

– Полиция! Руки вверх! – выкрикнул я.

Мы выждали с полминуты, и Бет зажгла фонарик. Луч выхватил ряды полок с вином. Бет стала шарить лучом по комнате. В центре стоял стол с двумя канделябрами и несколькими свечами. На столе лежали спичечные коробки. Я зажег с десяток свечей. Мигающий свет озарил погребок, заплясал на стекле бутылок.

Как и в любом винном погребе, здесь было множество деревянных полок. Кроме того, там и здесь виднелись деревянные и картонные ящики для вина. Некоторые были раскрыты, некоторые закрыты. В шести бочках бродило вино, каждая бочка с крышкой. На стене я рассмотрел трубки охлаждения, обернутые плексигласом.

Потолок был отделан, кажется, кедровым деревом, пол выложен гладкими плитами.

Мы огляделись по сторонам, заметили буфет, в котором были стаканы, штопоры, салфетки. Многочисленные термометры показывали одинаковую температуру – около 60 градусов по Фаренгейту.

Наконец я произнес:

– Так что же нам пыталась сказать Ева?

Бет пожала плечами:

– Может, стоит заглянуть в эти ящики и коробки?

– Наверное, стоит.

Мы стали просматривать деревянные ящики и картонные коробки. Открыли несколько – только вино.

– А что мы, собственно, ищем? – спросила Бет.

– Не знаю. Но только не вино.

В углу, где сходились две стены подвала, я увидел штабель винных коробок с винзавода Тобина с одинаковыми наклейками "Осеннее золото". Подошел к этим коробкам и стал вышвыривать в проход между рядами полок. Раздался звон разбитого стекла, запахло вином.

– Не уничтожай хорошее вино. Осторожнее. Передай мне коробки.

Я не обратил внимания на это замечание. Разобрал последнюю стопку коробок и увидел в углу то, что не имело отношения к вину. Это был алюминиевый ящик для льда. Я стал разглядывать его в свете свечей.

Бет подошла ко мне и направила на ящик луч фонарика.

– То, о чем ты говорил? Алюминиевый ящик из лодки Гордонов?

– Очень похоже. Но это довольно обычный ящик. И пока мы не обнаружим на нем отпечатков пальцев Гордонов, а я уверен, что их там нет, мы никогда не сможем говорить с уверенностью. – И добавил: – Думаю, это тот ящик, в котором, как многие убеждены, хранился сухой лед и сибирская язва.

– Может быть, содержимое до сих пор в нем. Я не до конца убеждена в версии о пиратских сокровищах.

– Будем надеяться, специалисты по дактилоскопии сумеют обнаружить какие-либо отпечатки на полированном алюминии.

С этими словами я направился к выходу.

– Подожди. Разве ты не собираешься... Я имею в виду...

– Открыть? Ты сошла с ума? Разве можно так поступать с вещественными доказательствами? Мы даже не имеем ордера...

– Прекрати!

– Что прекратить?

– Открой этот чертов ящик. Нет, я сама. Дай мне носовой платок или что-нибудь еще.

Я отдал ей свой платок. Обернув им руку, она отодвинула задвижку и подняла крышку на петлях.

Я посветил фонариком внутрь ящика. Думаю, мы оба ожидали увидеть золото и драгоценности, но еще до того, как крышка была открыта полностью, на нас уставился человеческий череп. Бет взвизгнула и отскочила назад, крышка захлопнулась. Она стояла в нескольких футах от ящика, пытаясь обрести дыхание. Показала на ящик и с трудом вымолвила: