Тайны острова Плам

Я поднялся на самую верхнюю балку, половина туловища была уже снаружи. Ветер и дождь заглушили вопли Тобина.

Стал рассматривать ограждение из колючей проволоки, окружавшее меня. Высота – фута четыре. Мне предстояло либо преодолеть его, либо возвращаться назад через туннель. Представил Тобина, издающего последние вопли, и его внутренности, разбросанные по полу. А если он немного оправился и нашел свой пистолет или дробовик? Я решил перебираться через колючую проволоку.

Боль чувствуешь только тогда, когда ты в полном сознании. Поэтому я постарался отключить любые мысли, вскарабкался на ограждение и спрыгнул вниз.

Я лежал и пытался прийти в себя, потирая порезы на руках и ногах. Хорошо, что доктора сделали мне прививку на тот случай, если те три пули, которые попали в меня, были не совсем стерильными.

Превозмогая боль от порезов, встал и стал осматриваться. Меня окружали артиллерийские позиции в форме круга, футов тридцать в диаметре. Укрепления были врыты в склон холма и окружены бетонной стеной высотой по плечо. В бетонную площадку был замурован стальной механизм, позволяющий разворачивать орудие на 180 градусов.

В дальнем конце осевшей в землю орудийной позиции я рассмотрел бетонный трап, ведущий к сооружению, похожему на наблюдательную вышку. Насколько мог понять, я был на южном склоне холма, и стволы орудий были направлены на юг, в сторону моря. Действительно, совсем близко слышались удары волн.

Мысль о том, как ферма вернула заброшенные укрепления к жизни, напомнила об угрозе любой жизни в этих местах: воздух был наполнен заразой. Об этом, если прислушаться, напоминал вой сирены. В ушах стоял и другой вой – Фредрика Тобина. Думаю, этот звук еще долго будет преследовать меня.

Итак, с мыслями о Тобине, под вой сирены биологической тревоги, под дождем и ветром, замерзший, дрожащий, томимый жаждой, голодный, изрезанный колючей проволокой, полураздетый, я был на вершине блаженства. Издал радостный клич и исполнил что-то вроде джиги: "Жив! Жив!"

Но внутренний голос подсказывал: "Рано радоваться".

Я прервал свой победный танец.

– Рано радоваться.

Это был уже не мой внутренний голос. Голос звучал за моей спиной. Я обернулся.

Со стены высотой в пять футов надо мной нависла крупная фигура, облаченная в темный дождевик с капюшоном. Лицо рассмотреть было трудно. Ну, прямо старуха с косой.

– Кто ты, черт побери? – спросил я.

Судя по росту и голосу, это был мужчина. Ответа на мой вопрос не последовало.

Наверное, я выглядел дурацки, когда танцевал под дождем и издавал кличи. Но сейчас, я был уверен, это – не самая большая для меня проблема.

– Кто ты, черт побери? – повторил я.

Снова нет ответа. Теперь разглядел что-то у него в руках на уровне груди. Настоящая старуха с косой. Хорошо бы с косой, мог бы справиться. Но не тут-то было. В руках была не коса, а ружье. Проклятье.

Стал прикидывать свои шансы. Я был на дне круглого колодца глубиной в пять футов. И кто-то с ружьем стоял у верхнего края колодца. Положение безвыходное.

Он уставился на меня сверху с расстояния около тридцати футов. Хорошая позиция для стрельбы из ружья. И близко от спасительного выхода из колодца. Этот путь для меня отрезан. Оставалось отверстие в земле, из которого я только что выбрался. Но это означало пятнадцатифутовую перебежку по направлению к нему, бросок через колючую проволоку и прыжок в бездну. Все это займет около четырех секунд. За это время можно два раза прицелиться и два раза выстрелить. Но, может быть, этот парень и не собирался стрелять?

– Слушай, дружище, что тебя занесло сюда в такую ночь? – спросил я.

– Ты.

– Я?

– Да, ты. Ты и Фредрик Тобин.

Теперь я узнал его по голосу и сказал:

– Пол, я собирался покидать это место.

– Да, ты покидаешь не только это место, – ответил мистер Стивенс.

Мне не понравился его тон. Полагаю, он все еще был обозлен нокаутами, в которые я послал его в его собственном дворе. Не говоря уже о других обидах, которые нанес ему. И вот он надо мной, с ружьем.

– Скоро ты совсем исчезнешь, – повторил он угрозу.

– Я просто проходил мимо...

– Где Тобин?

– Прямо за тобой.

Стивенс оглянулся, и тут же перевел взгляд на меня.

– С маяка заметили два судна – "Крис-Крафт" и скоростной катер.

– На катере был я. Просто решил прогуляться. А почему ты думаешь, что это был "Крис-Крафт" Тобина?

– Я знаю его судно. И я поджидал Тобина.

– Зачем?

– Ты знаешь зачем. Мои детекторы и микрофоны засекли как минимум двух человек в Форт-Терри, да еще автомобиль. Вот почему я здесь. Кто-то убил двух пожарных. Не ты ли?

– Нет, не я. Слушай, Пол, у меня затекла шея смотреть на тебя снизу, и я замерз. Я поднимусь, и мы отправимся в лабораторию пить кофе...

Пол Стивенс поднял ружье и навел на меня.

– Если сдвинешься хоть на дюйм, убью тебя к чертовой матери.

– Понял.

– За тобой должок, – напомнил он мне.

– Перестань злиться, давай рассудим...

– Закрой пасть!

Инстинктивно я чувствовал, что Пол Стивенс опаснее Фредрика Тобина. Тобин был подлым убийцей и сбегал в случае опасности. Стивенс, я убежден, был готов встретиться лицом к лицу и драться врукопашную.

– Знаешь, почему Тобин и я оказались здесь? – задал я вопрос.

– Конечно, знаю. Сокровища капитана Кидда.

– Помочь тебе найти сокровища? – предложил я.

– Нет, не поможешь. Они у меня.

– Как?..

– Думаешь, я глупец? Гордоны считали меня глупцом. Но я точно знал, что за идиотские археологические раскопки они проводили. Следил за каждым их шагом. Но не знал, кто их партнер. Не знал до тех пор, пока в августе с ними не прибыл Тобин, как представитель исторического общества Пеконика.

– Хорошая детективная работа. Прослежу, чтобы тебя представили к правительственной награде...

– Заткни свою поганую пасть!

– Так точно, сэр. Кстати, почему бы тебе не надеть маску?

– Зачем?

– Зачем? Ты что, не слышишь сигнала биологической тревоги?

– Это учебная тревога. Я так приказал. Все, кто несет штормовую службу на острове, находятся в лаборатории в защитных масках и проводят учения по биологическому обеззараживанию.

– Другими словами, мы все не умрем.

– Нет. Умрешь только ты.

Я ожидал, что он скажет именно это, поэтому заявил официальным тоном:

– Что бы ты ни натворил, нет ничего более страшного, чем убийство.

– Я не совершил ни единого преступления, а убить тебя – одно удовольствие.

– Убийство полицейского...

– Ты просто нарушитель. И мне показалось, что ты саботажник, террорист и убийца. Я просто не признал тебя.

Я напрягся, готовясь к прыжку к яме, хотя и знал, что это бесполезно. Следовало все же попытаться.

Стивенс продолжал:

– Ты выбил мне два зуба и рассек губу. Кроме того, ты до черта много знаешь. Я богат, а ты – мертвец. Бай-бай, пижон!

– Пошел ты на...

Я ринулся к отверстию, но смотрел не на колючую проволоку, а на него. Он поднял и направил на меня ствол. Промах был исключен.

Грянул выстрел, но из ствола не сверкнуло пламя и я не почувствовал обжигающей боли. Как только достиг ограждения, изготовился перемахнуть его и ринуться в яму головой вперед. Стивенс скатывался вниз, чтобы прикончить меня. По крайней мере, мне так казалось. На самом деле он просто падал и рухнул лицом вниз на бетонную площадку. Я наткнулся на колючую проволоку и замер.

Застыл на момент, наблюдая за ним. Он дернулся несколько раз, казалось, у него поврежден позвоночник, в общем, ему приходил конец. Я услышал предсмертное бульканье, которое ни с чем не перепутаешь. Дерганья и бульканья прекратились. Я взглянул вверх на стену. Бет Пенроуз смотрела на Пола Стивенса, ее пистолет был нацелен на него.

– Как ты очутилась здесь?

– Дошла пешочком.

– Я говорю...

– Искала тебя, заметила его и пошла следом.