Нейросеть

Она рассмеялась, я снова ощутил глубокую симпатию. Красивый у нее смех.

— Это ты рисовала? Всю эту красоту.

Она обернулась, в глазах плясали веселые искры:

— Нет, но по моим эскизам.

Такая реакция меня порадовала, обычно люди не любят говорить о виртуальности обыденными и точными словами вроде «рисовал» или «моделировал». Обычно все объясняется романтичным и бессмысленным: «создал».

Где-то у подножия красиво завыл волк, я заслушался. Интересно, это простые звуки или тут и животные есть?

Сзади неслышно подошла Алиса, обняла с нежностью. Я обернулся, ее глаза мне показались глубже ночного неба.

— Меня всегда влекло к сильным мужчинам, — прошептала она внезапно охрипшим голосом. — А ты — сильный.

Я попытался нащупать застежки на ее платье, она легко высвободилась из моих объятий.

— Я сама.

С легким шорохом черная ткань опала к ногам Алисы, я задержал дыхание при виде ее обнаженного тела. Волна сладких и будоражащих запахов напрочь выбила из головы мысли, оставив лишь то, что в поле зрения — женщина.

В следующий миг мы уже целовались, ее пальчики ловко расстегнули ширинку, я скинул куртку и джинсы. Прикосновение ее тела, в особенности приятно затвердевших сосков на крупной груди, заставляло дрожать от возбуждения. У меня голова закружилась от резкого отлива крови, в ушах гулко застучало.

Не переставая целоваться, мы окунулись в пучину мягкой травы, Алиса забралась на меня сверху. Я услышал ее протяжный и напряженный вздох, когда я вошел.

Вокруг была идеальная красота идеальной ночи и природы, но я смотрел лишь в темные и глубокие глаза Алисы…

4

Потом мы долго лежали, вслушиваясь в нарисованную жизнь ночных гор. Говорить не хотелось, вместо этого мы целовались, страстно, будто вскоре должны были расстаться навсегда. Сразу появлялось желание, и опять все начиналось сначала. Мне казалось, что Алиса каждый раз отдает себя без остатка, ее оргазм напоминал атомный взрыв, выжигающий даже меня, но через минуту она опровергала мои догадки новым, еще более ярким порывом.

В тишине несмело ухнул филин. Алиса пододвинулась ближе, я поразился тому, насколько горячо ее тело, прямо обжигает. В голове была приятная пустота, а теле — кремовая расслабленность. На миг в сердце кольнула печаль, что такие замечательные мгновения жизни ушли. Возможно, больше никогда и не повторятся…

Наконец я поднялся. Костер почти погас, белесый дым от вишневых углей истаивал в фальшивом небе.

— Ты куда? — спросила Алиса. Мне почудилась в ее голосе печаль.

— Мне пора, прости.

Перед глазами у меня полыхал сработавший таймер, безжалостно напоминающий о реальной жизни.

— Будь осторожен, Сэйт.

Я кивнул. Потом решил, что в темноте меня не видно, попрощался:

— Я постараюсь. Спасибо, что предупредила.

— Береги себя…

* * *

— Виртуальная сессия завершена. Идет сохранение параметров.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть ослепительную белизну на экранах виртуального шлема. Кожа еще хранила обжигающие поцелуи Алисы, а сердце только-только начинало замедлять бой.

Со вздохом я стащил шлем, отложил на подставку. В комнате все тот же порядком надоевший бедлам: диван с грудой постельного белья, переполненная пепельница с воронкой пепла вокруг, пустая кружка с черным ободком кофе на стенках; на столе, среди хитросплетений проводов, груда старого «железа», что никак не соберусь выбросить. За окном осточертевшая капель по жестяному подоконнику. Дождливые сумерки быстро превращаются в ночь.

— Перезагрузка, — буркнул я. — Запланировать новую сессию.

— Точка доступа?

— Адская Долина. Личность номер три — «Сид Вишес».

— Дополнительные каналы?

— По обычным требованиям.

— Принято. Начинаю перезагрузку.

С приятной дрожью заработали сервомоторы, поднимая спинку виртуального кресла в положение «сидя». Экраны на столе мигнули, по их темным поверхностям с пикающим звуком поползли строчки программ и тестирования, стилизованные под люминофор. Не без некоторого мазохистского удовольствия я смотрел на ряды команд-ответов, включающие в себя все «красивости» виртуальной жизни. Вон те одиннадцать строчек, похожие на уравнение шизоидного математика, всего лишь идентификация ID-матрицы. Именно так я выгляжу для системы. Не человеком, не красивой картинкой, а набором цифр.

Нет в виртуальности ошеломляющей красоты, нет сказочного мира. Все обман. Только электрические сигналы между кремниевыми и биологическими процессорами, прямые и мгновенные, как смерть.

Я сходил в туалет, потом в душ — виртуальное слияние с Алисой даром не прошло.

Стоя под пахнущими химией струями воды, я подумал о своей неприязни к Сети. Что это? Странное раздражение, что все вокруг ненастоящее, возникло недавно и без видимых причин. Меня бесит все: людские привычки, не меняющиеся в виртуальности, психоделические миры с поддельной физикой и, наконец, сама виртуальность.

Ведь мне раньше нравилась Сеть, ее жизнь. Почему теперь все изменилось? Почему я слишком болезненно переживаю эту бутафорию?

Пикнул таймер, показывая, что в последнее время расходую слишком много очищенной воды. Я покосился на счетчик, сумма там действительно набежала немаленькая.

Пришлось наспех мыться, стараясь перебить запах химикатов ароматами гелей для душа. У двери уже печально вздыхает Макс, то и дело встает, снова ложится.

— Я не забыл, — усмехнулся я, обтираясь полотенцем. — Сейчас пойдем.

Пес тут же вскочил, глаза радостные, как у ребенка, стал скакать, изображая горного козла. Пока я одевался, он пытался мне помочь, то кусая джинсы, что так медленно надеваются, то прыгал и норовил попасть языком в лицо, подбадривая. Спокойным и деловитым, как боец перед заданием, стал, только когда я нацепил ему ошейник. Теперь он, говорил весь его вид, публичная персона. Не нужно никаких нежностей, он идет на улицу, где у него своя территория, видимая по меткам запахов только животным, там постоянно идет противостояние.

В подъезде едва тихо капает по бетону, от осенних дождей протекает крыша. Я вслушался: соседи, по-видимому, дома, еле-еле слышны голоса и шаги.

На улице не стал даже спускаться с крыльца, настолько мерзкая погода. Я закурил, приглядывая за Максом из-под козырька. Пес рыжей молнией носился по привычному маршруту, тоже недовольный погодой. И вроде бы брезгливо обегал лужи, а вернулся грязный, будто год на улице жил!

— Свинья, — обличил я.

Макс даже ухом не повел. А в ванной, когда мылся, выдирал с нетерпением лапы из моих рук, мол, сколько можно мыть?!

На кухне меня ждало разочарование. Если Максового корма еще на пару недель хватит, то для меня не нашлось ничего. Даже гадостный синтезированный кофе закончился!

— Компьютер, — позвал я хмуро, когда вошел в кабинет, — напомни, что нужно в магазин зайти.

— Дата и время?

— Завтра утром. Скажем… эмм… в десять утра.

— Принято.

Я уселся в кресло, повозился, устраиваясь. На двух из трех экранов уже шла загрузка виртуальной сессии.

— Работоспособность?

— Сто пять процентов. Требуется увеличить мощность процессора, добавить ресурсов…

— Заткнись.

Пару секунд компьютер обиженно молчал, потом наябедничал:

— Не оплачены счета за электричество и очищенную воду.

— Напомни завтра.

— В вашем почтовом ящике ожидают три непрочитанных письма.

Теперь уже молчал я. После замечательного отдыха в горах, пусть и нарисованных, горячего душа и прогулки на свежем воздухе окунаться в набившие оскомину проблемы не хотелось. Наверняка Вуду-Z пишет…

— Открыть, — вздохнул я.

Когда на экране расцвела панорама почтового агента, моя догадка подтвердилась. Два письма из трех от Вуду-Z. Первое — на самой грани правил приличия; второе — с неприкрытыми угрозами, что долго не отвечаю и не держу в курсе.

— Все нормально, чернозадый, — процедил я. — Не паникуй, кораблик тонет.