Народ, или Когда-то мы были дельфинами.

Кишка тонка. Ты ведь не настолько глуп. Если б ты промахнулся, он бы тебе сердце вырезал. Боже мой, пару месяцев назад я бы не могла даже подумать такие слова. Расширила горизонты, ничего не скажешь».

— Вот и хорошо, — сказала она.

Мысли скакали в голове как бешеные. Двое мужчин с пистолетами. И будут стрелять, если что. Стоит ей сказать что-нибудь не то, и кого-нибудь убьют. Нужно увести их отсюда… увести и напомнить, что она — ценность.

— Мистер Фокслип, мой отец заплатит вам много денег, если вы меня отвезёте в Порт-Мерсию, — сказала она. — О, я не сомневаюсь, что кто-нибудь за что-нибудь дорого заплатит, так или иначе, — ответил Фокслип, снова озираясь. — Есть много способов, о да. Так значит, ты теперь королева дикарей? Белая девочка, одна-одинёшенька. Ужасная жалость. Готов спорить, ты соскучилась по приличному обществу, так что два джентльмена вроде нас для тебя сейчас самое оно… Я говорю «два джентльмена», хотя, конечно, меня смущает привычка мистера Поулгрейва ковырять в носу и вытирать палец об рукав. Впрочем, бывало, и епископы вели себя похуже.

Потом, гораздо позже, она думала: «Всё могло бы получиться, если бы не Атаба».

В подземной тьме он увидел богов. И теперь эти священные воспоминания пульсировали у него в голове. Он запыхался и плохо понимал, что происходит, но он видел богов, и все его сомнения унёс ветер, развеявший прах истории. Действительно, боги были каменные, но они сияли в своём тайном жилище, и он был уверен, что они с ним говорили, подтвердили истинность всего, во что он верил, и в этом новом мире он должен был стать их пророком, которого вынесли из тьмы пылающие крылья уверенности.

И вдруг эти брючники! Носители всего дурного! Они — болезнь, ослабляющая душу! Они несут с собою сталь, говядину и адские устройства, от которых люди ленятся и глупеют! Но Атаба преисполнился священным огнём, и как раз вовремя.

Он двинулся по прогалине, выкрикивая древние проклятия. Коленные суставы отчётливо щёлкали. Дафна едва понимала, что он говорит. Слова изливались лавиной, споря друг с другом. Кто знает, что видели пылающие глаза жреца, когда он выхватил у юноши копьё и потряс им, угрожая Фокслипу…

…который застрелил его.

Глава 11

Преступления и наказания

Эхо пистолетного выстрела раскатилось по склонам горы. У Дафны в голове оно отдалось ещё громче. Атаба повалился навзничь, как подрубленное дерево.

Дафна сообразила: «Только Пилу и Мило понимают, что произошло. Все остальные в жизни не видели огнестрельного оружия. Просто раздался грохот, и старик упал. Может быть, мне ещё удастся предотвратить бойню». Мау, склонившийся над телом Атабы, уже вставал на ноги. Дафна лихорадочно замахала ему, чтобы не поднимался.

И тут Фокслип покончил жизнь самоубийством. Правда, сам он этого ещё не знал, но всё уже было решено.

Он выхватил второй пистолет и рявкнул:

— Скажи черномазым, чтоб не двигались. Первый, кто шевельнётся, — покойник. А ну скажи им!

Она вышла вперёд, подняв руки.

— Я знаю этих людей! Это Фокслип и Поулгрейв! Они были в экипаже «Милой Джуди». Они убивают людей! Они застрелили мистера Уэйнсли и мистера Пламмера! И смеялись! Они… Пилу, объясни, что такое пистолет!

— Это плохие люди! — сказал Мило.

— Да! Плохие! И у них есть ещё пистолеты. Видите? Вон, за поясом!

— Ты про делатели искр? — спросил Мау, всё так же сидевший на корточках. Мышцы напряглись, готовые к прыжку.

«Боже мой, — подумала Дафна, — как сейчас некстати его хорошая память».

— Сейчас некогда объяснять. Направив эту штуку на человека, можно его убить вернее всякого копья. А эти люди в самом деле могут убить, понимаешь? Но меня они, скорее всего, не убьют. Я слишком дорого стою. Держись подальше. Это внутренние дела брючников!

— Но ты направляла делатель искр на меня…

— Некогда объяснять! — прошипела Дафна.

— Что-то вы разговорились, барышня, — сказал Фокслип. Поулгрейв, стоящий за спиной у Дафны, захихикал. Дуло пистолета упёрлось ей в позвоночник.

— Я как-то видел, как одного чувака застрелили в позвоночник, мисс, — шепнул Поулгрейв. — И пуля там застряла, ей-крест. Странное дело, этот чувак заплясал, прям как чокнутый, ноги вскидывает, как псих, и орёт. Свалился не раньше, чем минут через десять. Чего только на свете не бывает.

— Закрой дупло! — сказал Фокслип, нервно осматривая поляну; большинство островитян растворились в кустах, но у оставшихся был не слишком довольный вид. — И чего этот старый дурак напросился на пулю? Теперь черномазые на нас обозлились!

— Они с виду не ахти какие воины, — ответил Поулгрейв. — Авось продержимся, пока наши подойдут…

— Заткнись, я сказал!

Дафна подумала: «Они не знают, что делать. Глупые, напуганные люди. Беда только в том, что у этих глупых, напуганных людей есть пистолеты. И ещё к ним должно прийти подкрепление. Мау говорил, что Имо сотворил нас умными. Я умнее дурака с пистолетом? Думаю, что да».

— Джентльмены, — произнесла она, — почему бы нам не договориться как цивилизованным людям?

— Смеяться изволите, ваше величество? — спросил Фокслип.

Отвезите меня в Порт-Мерсию, и мой отец дарует вам прощение и даст золота. Лучшего вам никто не предложит. Посмотрите с точки зрения математики. Да, у вас есть пистолеты, но сколько времени вы сможете обходиться без сна? Дикарей, — она с трудом выдавила из себя это слово, — намного больше, чем вас. Даже если один из вас всё время будет начеку, он сможет выстрелить два раза, а потом ему перережут горло. Конечно, возможно, что они и не с горла начнут — ведь они, как вы справедливо указали, дикари и вовсе не так цивилизованы, как вы. У вас должна быть лодка. Вряд ли вы планировали остаться тут надолго.

— Но ты у нас в заложниках, — ответил Поулгрейв.

— Мы ещё можем поменяться ролями. Стоит мне закричать… Зря вы застрелили жреца.

— Старик был жрецом? — явно испугался Поулгрейв. — Убить духовное лицо — плохая примета!

— Языческие не считаются, — сказал Фокслип, — а если кому тут и не повезло, так это ему, а?

— Но у них есть заклинания; они могут уменьшить человеку голову…

— Похоже, они тебе мозги уменьшили, — сказал Фокслип. — Не будь идиотом! А вы, принцесса, пойдёте с нами.

«Принцесса», — подумала она. У мятежников была отвратительная манера всё время называть её какими-то слащавыми кличками. Её от омерзения бросало в дрожь. Скорее всего, они этого и добивались.

— Нет, мистер Фокслип, я не принцесса, — осторожно сказала она, — но всё равно вы пойдёте со мной. Не отставайте.

— Чтоб ты нас завела в ловушку?

— Солнце скоро сядет. Хотите остаться тут в темноте? — Она вытянула руку ладонью вверх и добавила: — И под дождём.

Налетел шквал, на землю упали первые капли.

— Здешние жители видят в темноте, — продолжала Дафна. — И умеют ходить бесшумно, как ветер. А ножи у них такие острые, что они могут перерезать человеку…

— Почему всё так обернулось? — вопросил Поулгрейв, обращаясь к Фокслипу. — Я думал, ты умный! Ты сказал, нам достанутся лучшие трофеи. Ты сказал…

— А теперь я говорю, чтоб ты заткнулся. — Фокслип повернулся к Дафне. — Ну хорошо, миледи. Не думай, что я поверил во всю эту брехню. Как рассветёт, мы уплываем с этой задрипанной скалы. Может, даже к папочке тебя отвезём. Но смотри, чтоб в конце нам перепало золотишка, а не то пожалеешь. Никаких фокусов, ясно?

— Да, барышня. У нас четыре заряженных пистолета, — сказал Поулгрейв, махнув одним из них в её сторону. — И они остановят всё, что угодно, ясно?

— Они не остановят пятого человека, мистер Поулгрейв.

Он переменился в лице, что доставило Дафне огромное удовольствие. Она обратилась к Фокслипу.

— Фокусы? Я? Нет. Я хочу домой. И я не знаю никаких фокусов.

— Поклянись жизнью своей матери, — сказал Фокслип.

— Что?

— На «Джуди» ты вечно задирала нос. Поклянись, я сказал. Тогда я тебе, может, даже поверю.