Малознакомый Ленин

Из иронического тона этого письма следует, что Ленин плохо разбирался в том, какие деньги и откуда ему посылает Елизаров. Те 200 рублей от Граната, о которых идет речь в письме, Мария Ильинична получила и переслала Ленину. Но он получил не только их, но еще какие-то другие суммы. Для увеличения ресурсов Ленина их весьма энергично собирала в 1913 и 1914 годах Анна Ильинична, обращаясь для этого, конечно, не к рабочим, а к состоятельным лицам. Среди «жертвователей» на первом месте стоял уже упоминавшийся богатый сызранский фабрикант Ерамасов, который, кстати сказать, после Октябрьской революции и национализации его предприятия вступил в коммунистическую партию.

Дальнейшая участь его была незавидной. Вот что сообщают о нем Д. И. и М. И. Ульяновы: «После революции А. И. Ерамасов был некоторое время в партии, но вышел из нее по болезни (туберкулез легких и почек), короткое время работал в Музее народного образования, но вынужден был оставить работу по той же причине. Не имея заработка, он находился в стесненных материальных условиях, но сам ни разу не написал об этом ни Владимиру Ильичу, ни кому-либо другому из членов нашей семьи — так велика была его скромность, — пока мы сами не разыскали его и не выхлопотали ему пенсию. После этого А. И. Ерамасов прожил недолго и весной 1927 г. умер в Сызрани».

«Дашь хлеб, и человек преклонится»

В конце ноября 1912 года Ленин из Кракова писал сестре Маняше: «Здесь все полно вестями о войне, как впрочем видно и из газет. Вероятно, придется уехать в случае войны в Вену или даже в тот город (Стокгольм. — Н.В.), где мы виделись последний раз. Но я не верю, что будет война». Немного позднее в письме к матери он снова пишет о войне: «Переселяться мы не думаем: разве война выгонит, но я не очень верю в войну. Поживем — увидим». В письме к Горькому от 23 декабря того же года на эту же тему: «Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иозеф и Николаша доставили нам сие удовольствие»[52].

И война, в которую не верил Ленин, пришла. Она застала его на даче в Поронине, куда из Кракова уже второй раз приезжала семья Ленина для длительного летнего отдыха. На другой день после вступления Австрии в войну, то есть 7 августа 1914 года, жандармский вахмистр, произведя у Ленина поверхностный обыск, заявил, что на него поступил донос (обвинение в шпионаже в пользу России) и его на следующий день придется направить в ближайшую тюрьму в местечко Новый Тарг. Ленин воспользовался предоставленным ему днем и пустил в ход все средства самозащиты. В нужные места полетели телеграммы, а жившему недалеко польско-австрийскому большевику Ганецкому, с которым Ленин встречался на партийных съездах, была вменена обязанность выхлопотать через лидера австрийских социалистов Виктора Адлера — освобождение Ленина.

Ленин не обнаружил в те дни ни хладнокровия, ни мужества. Его и Крупскую брал страх, что в военное время легко могут «мимоходом укокошить». Мы с Ильичом, — вспоминала Крупская, — просидели всю ночь, не могли заснуть, больно было тревожно».

Страхи оказались напрасными. Заступничество Виктора Адлера привело к быстрому освобождению Ленина. 8 августа он арестован, а 19-го уже выпущен. «Уверены ли вы, — спросил Адлера австрийский министр внутренних дел, — что Ульянов враг царского правительства?» — «О, да! — ответил тот, — более заклятый враг, чем ваше превосходительство».

«Пленение мое, — писал Ленин сестре Анне, — было совсем короткое. 12 дней всего, и очень скоро я получил особые льготы (в их числе — ежедневные свидания с Крупской. — Н.В.), вообще «отсидка» была совсем легонькая, условия и обращение хорошие».

Галицию все-таки пришлось покинуть. Прожив некоторое время в Поронине и Кракове, получив при поручительстве швейцарского социал-демократа Грейлиха право въезда в Швейцарию, Ленин и Крупская и ее мать 5 сентября приехали в Берн. По пути остановились в Вене, где было налажено одно очень важное для них денежное дело (о нем будет сказано дальше).

Социально-политические взгляды Ленина в нашем очерке не подлежат изложению, вскользь упомянем, что уже на другой день по приезде Ленин, собрав в лесу живших в Берне большевиков, изложил свой взгляд на войну, определивший потом всю тактику большевиков: «Нынешняя война — война империалистическая, грабительская. Нужно провозглашать не мир и долой войну, — это поповский лозунг. Лозунгом пролетариата должно быть превращение войны в гражданскую войну с целью уничтожения капитализма. С точки зрения рабочего класса наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, ибо царизм во сто раз хуже кайзеризма».

До сего времени Ленин не интересовался тем, что называется мелкими житейскими, хозяйственными делами. В 1912 году в Париже перед отъездом в Галицию он передал свою квартиру одному краковскому жителю, и тот, впервые попав во Францию, стал расспрашивать Ленина об условиях жизни в Париже, о ценах на пищевые продукты и т. д. Ленин ничего ему ответить не мог. У него было слишком много больших «идейных» забот. Думать о таких «пустяках» — сколько стоит масло, мясо, яйца, картофель у него не было желания. Приехав в Берн, он и Крупская увидели, что, в сравнении с очень низкими ценами, с дешевой жизнью, к которой они успели привыкнуть в 1912–1914 годах в Галиции, цены в Швейцарии, окруженной воюющими странами, стоят на высочайшем уровне. Значит, стоимость их жизни повышалась, между тем война вносила пертурбацию в источники их доходов, ставила под сомнение одни, обрывала регулярное получение других, затрудняла сношение с Россией. На способности Елизаветы Васильевны, матери Крупской, по-прежнему экономно и умело справляться с хозяйством — уже нельзя было рассчитывать. Ей пошел 73-й год, она была совсем плоха, дряхла и через полгода после приезда в Берн — скончалась (в марте 1915 года).

Во избежание провалов в привычном, годами созданном, образе жизни, — а в этом отношении Ленин ультраконсерватор — нужно было стараться получить возможно более гонорара из России. Но Ленин понимал, что во время войны ему, «пораженцу», это не будет легко. 17 ноября 1914 года он посылает в Москву для Энциклопедического словаря братьев Гранат начатый еще до войны очерк о Марксе. О размере статьи, ее оплате он давно договорился, но он не может не видеть, что статья с точки зрения цензуры — весьма сомнительная. Забегая вперед, Ленин сопровождает отсылаемую статью следующим письмом к секретарю редакции Словаря: «Не знаю также, удовлетворит ли Вас цензурная сторона: если нет, может быть, удалось бы сойтись на переделке некоторых мест в духе цензурности. Я, со своей стороны, без ультимативных требований редакции, не мог решиться на цензурную «правку» ряда цитат и положений марксизма»[53].

Редакция, получив очерк Ленина, ужаснулась его нецензурности. Она считает нужным сделать смягчения, выбросить из него определение социализма, тактику классовой борьбы, страницы, трактующие об эволюции капитализма в земледелии. Наметив купюры, она сообщает Ленину, что может поместить его очерк только в таком ампутированном виде, прося ответить — согласен ли он на указанные изменения?

Ленин видит, что изымаются мысли и положения для него особенно дорогие. Их он считает важнейшими взглядами Маркса. Выбрасывается, например, указание, что борьба с буржуазией «неизбежно» приводит к «диктатуре» пролетариата, что в «развитых капиталистических странах рабочие не имеют отечества», что промышленное процветание «деморализует рабочих», они «обуржуазиваются» и у них, к несчастью пролетариата, «исчезает революционная энергия». Ленин еще в 1908 году пробовал иметь дело с Энциклопедией Граната. В ней должна была идти его статья об аграрном вопросе в России. Редакция, боясь привлечения к суду, полагала, что присланное ей произведение Ленина можно поместить лишь при условии больших купюр и изменений. Ленин тогда совсем не нуждался в деньгах и отверг предложение. Его вообще приводила в бешенство мысль, что кто-то может исправлять им написанное. Даже в «Искре» в 1901 году и 1903 году, то есть в среде близких партийных товарищей, Ленин с таким ражем отстаивал всякую букву в своих статьях, что, по словам Потресова, «всякое редакционное разногласие имело тенденцию превращаться в конфликт с резким ухудшением личных отношений».