То, что она выбрала для инъекции стол мистера Джойбоя, было чистой случайностью.
Глава 10
Мистер Шульц подыскал на должность Денниса какого-то молодого человека, и последняя неделя, проведенная Деннисом в «Угодьях лучшего мира», ушла на то, чтобы посвятить его в секреты производства. Это был очень способный молодой человек, живо интересовавшийся что почем.
– У него нет вашей обходительности, – сказал мистер Шульц. – У него не будет вашего индивидуального подхода, но, думаю, свое жалованье он оправдает иным путем.
В день смерти Эме Деннис, отправив ученика чистить топку крематория, принялся было за уроки заочного курса для проповедников, который он получил по подписке, когда дверь конторы вдруг отворилась, и Деннис, взглянув на гостя, с изумлением узнал в нем человека, с которым был едва знаком и который был его соперником в любви, а именно мистера Джойбоя.
– Мистер Джойбой, – сказал он. – Неужели снова попугай – и так скоро?
Мистер Джойбой сел. Вид его был ужасен. Убедившись, что они одни, он начал всхлипывать.
– Эме, – выговорил он наконец.
Вопрос Денниса был полон глубочайшей иронии:
– Надеюсь, не ее похороны вы хотите нам заказать?
Вопрос этот вызвал у мистера Джойбоя неожиданный взрыв страсти:
– Вы знали об этом! Вы, наверно, ее убили. Убили мою детулю-роднулю.
– Вы с ума сошли, Джойбой.
– Она умерла.
– Моя невеста?
– Моя невеста.
– Сейчас не время для пререканий, Джойбой. С чего вы взяли, что она умерла? Вчера вечером она была жива и здорова.
– Она там, на моем столе, под простыней.
– Да, это, конечно, то, что ваши газеты назвали бы «только факты». Вы уверены, что это она?
– Еще бы не уверен. Она отравилась.
– Неужели? Жирножками?
– Цианистым калием. Сделала себе укол.
– Тут есть о чем подумать, Джойбой. – Деннис помолчал. – Я любил эту девушку.
– Нет, это я любил ее.
– Прошу вас.
– Моя детуля-роднуля.
– Я бы попросил вас не употреблять в нашем серьезном разговоре этих интимных и довольно странных эпитетов. Как вы поступили?
– Я осмотрел ее, потом накрыл простыней. У нас есть стенные холодильники, мы иногда храним в них незаконченную работу. Я спрятал ее туда. Он бурно зарыдал.
– А зачем вы пришли ко мне? Мистер Джойбой хрюкнул. – Не понял.
– Помогите, – сказал мистер Джойбой. – Вы виноваты. Вы должны что-нибудь сделать.
– Сейчас не время для взаимных обвинений, Джойбой. Позвольте лишь напомнить вам, что это вы официально помолвлены с ней. При подобных обстоятельствах некоторое проявление чувств естественно, однако не впадайте в крайности. Я, конечно, никогда не считал ее совершенно нормальной, а вы?
– Она была моя…
– Не произносите этого слова, Джойбой. Не произносите, не то я вас выгоню.
Мистер Джойбой принялся рыдать с еще большим самозабвением. Ученик Денниса открыл дверь и замер, пораженный этим зрелищем.
– Заходите, – сказал Деннис. – У нас клиент, который только что потерял любимое существо. На вашей новой должности вам придется привыкать к подобным проявлениям горя. Вы что-нибудь хотели?
– Я только хотел сказать, что газовая печь снова работает нормально.
– Отлично. А теперь очистите похоронный фургон. Джойбой, – продолжал Деннис, когда они снова остались одни, – прошу вас взять себя в руки и прямо сказать, что вам от меня нужно. Пока что я ничего не могу разобрать в этом семейном надгробном плаче, кроме каких-то мамуль, папуль и детуль.
Мистер Джойбой издал какие-то новые звуки.
– На сей раз это прозвучало как «доктор Кенуорти». Именно это вы хотели мне сказать?
Мистер Джойбой всхлипнул.
– Доктор Кенуорти знает?
Мистер Джойбой застонал.
– Он не знает?
Мистер Джойбой всхлипнул снова.
– Вы хотите, чтобы я сообщил ему эту новость?
Стон.
– Вы хотите, чтобы я помог скрыть от него?
Всхлип.
– Знаете, это похоже на гадание с медиумом.
– Крышка, – произнес мистер Джойбой. – Мамуля.
– Вы полагаете, что карьера ваша пострадает, если доктор Кенуорти узнает, что вы храните труп нашей отравленной невесты в холодильнике? И что надо не допустить этого ради вашей матушки? И вы хотите, чтобы я помог вам избавиться от тела?
Всхлип и снова поток слов.
– Вы должны помочь мне… все из-за вас… простодушное американское дитя… липовые стихи… любовь… мамуля… детуля… должны помочь… должны… должны.
– Мне не нравится, Джойбой, что вы без конца повторяете «должны». Знаете, что сказала королева Елизавета своему архиепископу – вот, кстати, кто был воистину священник Свободной церкви: «Запомни же, ничтожный, что слово «должны» не годится для разговора с монархами». Скажите, кроме вас, имеет кто-нибудь доступ к этому холодильнику?
Стон.
– Понятно, можете идти, Джойбой. Отправляйтесь на работу. Я обдумаю этот вопрос. Приходите снова после обеда.
Мистер Джойбой вышел. Деннис слушал, как отъезжала его машина. А потом он ушел на собачье кладбище, чтобы остаться наедине со своими собственными мыслями, которыми он не стал бы делиться с мистером Джойбоем. Размышления его были прерваны появлением человека, с которым он также был некогда знаком.
День выдался прохладный, и сэр Эмброуз Эберкромби надел по этому случаю костюм из твида, накидку с капюшоном и охотничью войлочную шляпу – одеяние, в котором он сыграл столько комических ролей в фильмах из жизни английской деревни. В руке у него был пастушеский посох.
– А, Барлоу, – сказал он, – трудитесь в поте лица.
– Сегодня спокойное утро. Надеюсь, вас привела сюда не тяжелая утрата.
– Нет, упаси Боже. Никогда не заводил здесь животных. И надо сказать, без них скучно. Вырос среди лошадей и собак. Думаю, что вы тоже, так что вы правильно меня поймете: тут для них место неподходящее. Спору нет, удивительная страна, но человек, который понастоящему любит собаку, никогда не привезет ее сюда.
Он помолчал, с любопытством оглядывая скромные памятники. – Неплохое у вас местечко. Жаль, что вы уходите.
– Вы получили мою карточку?
– Да, вот она. Сперва подумал, что кто-то подшутил над нами, довольно глупо. Но кажется, это не подделка, не так ли?
Откуда-то из глубин своей накидки он извлек карточку с печатным текстом и протянул ее Деннису. Там говорилось:
«Майор авиации преподобный Деннис Барлоу оповещает о том, что в ближайшее время он открывает контору на Арбакл-авеню, 1154, Лос-Анджелес. Все обряды Свободной церкви отправляются быстро и по сходным ценам. Специализация на похоронах. Надгробные речи в стихах и прозе. Тайна исповеди строго сохраняется».
– Да, это не подделка, – подтвердил Деннис.
– Так. Этого я и опасался.
Они снова помолчали. Деннис сказал:
– Карточки эти, как вам известно, рассылает агентство. Я не думал, что вас это особенно заинтересует.
– Однако меня это заинтересовало. Мы могли бы здесь поговорить где-нибудь?
Размышляя, уж не придется ли ему именно от сэра Эмброуза выслушать первую покаянную исповедь, Деннис повел гостя в контору. Там оба англичанина уселись друг против друга. Ученик Денниса просунул на мгновение голову в дверь и доложил, что с фургоном все в порядке. Наконец, сэр Эмброуз заговорил:
– Так не пойдет, Барлоу. Позвольте мне, старому человеку, сказать вам это без обиняков. Так не пойдет. Ведь вы все-таки англичанин. Они тут все прекрасные люди, но вы сами знаете, как это бывает. И среди самых прекрасных людей может найтись несколько отпетых клеветников. А международную обстановку вы знаете не хуже моего. Всегда найдутся какие-нибудь политики и журналисты, которые только и ждут оклеветать наше Отечество. Поступок, подобный вашему, будет лить воду на их мельницу. Мне не понравилось, когда вы начали здесь работать. Я вам тогда об этом прямо сказал. Но это было ваше частное дело. С религией же все обстоит иначе. Вы, наверно, мечтали о каком-нибудь милом сельском приходе у нас на родине. Но здесь религия совсем не то. У вы мне поверьте, я знаю эту страну.