Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»

— Никак нет, господин генерал! В целом население ведет себя спокойно. Если, конечно, его не баламутят сторонники коммунистов, господин генерал.

— Это ваши личные наблюдения?

— Совершенно верно.

— А что мне прикажете делать с этим? — На столе появилась внушительная пачка листов. — Жалоба от связистов в связи с уничтожением. — Небе вчитался, — тысячи шестисот метров телефонных проводов и семидесяти трех телеграфных столбов! — Лист заскользил по столу к инспектору. — Заявление от транспортного управления группы армий! Больше двух тысяч повреждений покрышек автотранспорта на дорогах! Обстрелы! Поджоги! Убийства! — С каждым словом генерал полиции кидал в сторону офицера очередную бумагу. — А у вас все спокойно! Вы должны не только выполнять специальный приказ, но и вести нор-маль-ну-ю полицейскую работу! Вы хоть одного осведомителя завербовали, позвольте полюбопытствовать?

— Господин генерал! — побледнел полицейский. — В зоне действия моей группы ничего подобного не происходило… — Он замолчал, повинуясь раздраженному жесту Небе.

— Естественно, не происходило! Судя по вашему рапорту, вы из населенных пунктов и не выбирались. Вы что же, думаете, враги сами к вам выйдут?! Я вам потому про осведомителей и напоминаю — у каждого врага Рейха есть семья, члены которой с большой долей вероятности окажутся пособниками коммунистов. На время я отменяю инструкции по борьбе с евреями. Есть другой противник.

В дверь заглянул адъютант:

— Господин генерал, срочное донесение из центра радиоперехвата!

— Давай!

— Его с нарочным доставили.

— Ну так зови!

Штурмбаннфюрер отошел в сторону, и в кабинет вошел пожилой вахмистр.

— Что у вас стряслось?

— «Русский пулеметчик» снова вышел в эфир, господин генерал.

— Когда?! — буквально вскочив из кресла, спросил Небе.

В таком поведении генерала не было ничего необычного. По крайней мере, для адъютанта и связиста — такое прозвище получил неизвестный русский радист после знаменитой трехчасовой передачи. После неоднократного прослушивания записи того сеанса один из радистов сказал:

— Строчит, как из пулемета! — имея в виду одну из характерных особенностей, подмеченных после и другими специалистами, — равномерность передачи и скорость, которая практически не снижалась на протяжении всего сеанса. Эти подробности Артур запомнил хорошо еще и из-за того, что два раза, когда служба перехвата действовала достаточно оперативно и на место выхода этого передатчика высылалась оперативная группа, она попадала в засаду. Тут на память бригадефюреру пришел недавний разгром полицейской роты, во время которой погиб Бойке, и слова одного из связистов: «Очень похоже на „Русского пулеметчика“, но есть небольшие отличия в почерке и станция другая».

— Сегодня рано утром. Из лесного массива северо-западнее Могилева. Точнее место определить не удалось, господин генерал. Примерно тогда же русские начали наступление, и было не до пеленгации — в эфире такой хаос был.

— Текст?

— Отдали дешифровщикам тридцать минут назад.

— Мустер, идите за мной! — отрывисто бросил командиру опергруппы Небе и устремился к висевшей на стене карте. — Посмотрите! Здесь этот «пулеметчик» был четыре дня назад, — палец генерала полиции уперся в синий флажок, воткнутый в нее чуть севернее Бобруйска. — Отсюда, — палец заскользил вдоль шоссе Могилев — Бобруйск к следующему флажку, — была странная передача открытым текстом. И вот теперь у нас новая точка! Что вы на это скажете, инспектор?

— Основная база у них где-то вот здесь! — встав рядом с начальником, криминальинспектор обвел Кличев.

— На чем базируется ваше предположение? — Артур повернулся к подчиненному.

— Возможно, господин генерал, они связаны с местным подпольем, а встречаться в городе удобнее, меньше внимания привлекается.

— Мустер, иногда вы меня просто поражаете! И этой стране незаметно встречаться они могут где угодно! — Небе хлопнул ладонью по карте. — Какова площадь этого леса, а?

— Не могу знать, господин генерал!

— Примерно пятьдесят на сто километров, то есть пять тысяч квадратных километров, криминальинспектор! — Яду в голосе бригадефюрера хватило бы на сто кобр. — А сколько здесь, нет, не сыщиков, просто немецких солдат, знаете?

— Никак нет!

— А вы вообще что-нибудь знаете?! Это ведь зона ответственности нашей айнзатцкоманды! Ладно, просвещу вас — в этом районе, по данным на вчерашний день, присутствуют тысяча четырнадцать военнослужащих германской армии и шестьсот сорок членов вспомогательных служб. Добавьте к этому триста сорок семь сотрудников местной полиции и лояльных к нам участников отрядов местной самообороны. Итого — четыре десятых человека на квадратный километр! Неплохо, да? И не следует забывать о том, что большинство из упомянутых мной людей сосредоточено в городах, а наши местные помощники есть едва ли в каждой пятой деревне. Посему вы сейчас берете свою команду, две роты 9-го моторизованного батальона полиции и две машины пеленгации и направляетесь в Кличев. Даю вам два дня на освоение на новом месте. Не забудьте про осведомителей.

— Слушаюсь, господин генерал! — Несмотря на бодрый ответ, выглядел криминальинспектор Мустер подавленным.

— Кстати, Мустер, — окликнул генерал уже выходящего полицейского, — в тех местах тоже хватает жидовских деревень, так что специальные мероприятия вы сможете проводить и там.

Из письма княжны Марии Илларионовны Васильчиковой [80] из Берлина брату Джорджи в Рим, 1 июля 1941 года:

…Только что с Восточного фронта появился Бурхард Прусский. Он отозван, потому что он «из королевских». Он рассказывает, что там царит абсолютный ужас. Почти не берут пленных ни с той, ни с другой стороны. Русские дерутся не как солдаты, а как преступники, подымая руки вверх, делая вид, что сдаются, и когда немцы приближаются вплотную, открывают по ним огонь в упор; они даже стреляют в спину немецких санитаров, присматривающих за их же ранеными. Но они очень храбры, и везде идут тяжелые бои. Там сейчас все три брата Клари. Бедные родители!

Встретила сестер Вреде, которые только что узнали, что их брат Эдди убит. Ему было только двадцать лет, и он был всегда душой общества. Вообще-то потери на этот раз во многом превосходят потери предыдущих кампаний. И все же немцы успешно продвигаются, как этого можно было ожидать…

Глава 13

Разъезд Милое Кличевского района Могилевской области, БССР.

23 августа 1941 года. 10:03.

Разговор с обходчиком радости нам не принес — мало того, что немцы обещали регулярный осмотр путей, так еще и Тотен оказался прав по поводу неподходящего профиля дороги. То есть для строителей-то в свое время все устроилось просто замечательно — ни особых перепадов высот, ни крутых поворотов на этой ветке не было. Но диверсантам-то другое нужно! И некоторое количество мостов ситуацию нисколько не улучшало — взрывчатки у нас оставалось с гулькин нос, а руками такую штуку, как железнодорожный мост, не очень и сломаешь.

— Получается, ребята, что на этом фронте мы особо выступить не можем, — задумчиво сказал Саша, а я покосился на сидевшего напротив нас Кондрата. Очень интересно мне было, как он прореагирует. Несмотря на то что он меня официально простил и сотрудничал с «органами разведки» со всем прилежанием, все-таки сейчас мы планировали устроить бяку на участке, за который он нес личную ответственность. А ну как немцы его расстреляют после наших безобразий?

Понятно, что после многих наших «проказ» у местных жителей возникали проблемы, но одно дело — какие-то абстрактные селяне, и совсем другое — те, кого ты знаешь сам. Это свойство психики такое… По крайней мере моей — точно. Я тех, с кем познакомился, воспринимаю немного не так, и смерть прибитого колышками к стене деда комсомолки Лиды воспринимал куда острее, чем тех, кого мы нашли в колодце в Налибоках. Наверное, я тогда поэтому и полез полицаев добивать, не обращая внимания на простреленную ляжку и усталость.