The Beatles

Из бренчания вдруг выплыли звуки «Can’t Buy Me Love». Джон присоединился к Полу, и они очень громко, смеясь и перекрикивая друг друга, спели эту песню. Потом Пол заиграл другую, «Tequila» [Мексиканская водка]. Ее они тоже спели вместе, смеясь и крича еще громче. Терри и Син не поднимали глаз от своих книг.

– Помнишь Германию? - спросил Джон. - Все наши песни мы вопили изо всей мочи.

Они снова сыграли песню. На этот раз Джон выкрикивал слова в каждой музыкальной паузе: «Knickers», «Duke of Edinburgh» «tit», «Hitler» [Набор слов].

Внезапно, так же как и начали, они перестали вопить и валять дурака. И тихонько вернулись к песне, над которой должны были работать. «What do you see, when you turn out the light?» [«Что тебе видится, когда выключается свет?» (англ.)], - спел Джон, пробуя новые слова в уже сочиненной строке, выбросив «afraid». А потом спел новую строчку: «I can’t tell you, but I know, it’s mine» [«Я не могу сказать тебе, но я знаю, что это мое» (англ.)]. Чуть-чуть изменив слова, он сумел добиться своего.

Пол сказал: «Пойдет». Он записал четыре законченные строки в нотную тетрадь, которая стояла перед ним на пюпитре. Теперь у них были целиком готовы куплет и рефрен. Пол встал и прошелся по комнате. Джон двинулся к роялю.

– Что вы скажете о кусочке изумительного торта «Бэйзингсток»? - спросил Пол, доставая с полки твердый как камень торт. - Сгодится, - ответил Джон. Пол состроил гримасу. Терри и Син продолжали читать.

Пол достал из угла ситар и начал настраивать его, попросив Джона помолчать хоть минуточку. Джон тихо сидел у рояля, уставившись в окно невидящим взглядом.

Снаружи напротив окон Пола, в противоположном конце двора, можно было увидеть лбы и глаза шестерых девочек, которые пытались заглянуть во двор через забор. Потом они исчезли, видимо устав висеть на руках. Несколько минут спустя они появились снова и висели до тех пор, пока опять не затекли руки. Джон безучастно глядел вдаль через свои круглые очки в металлической оправе. Потом начал играть на рояле гимн, одновременно придумывая слова.

«Backs to the wall, if you want to see His Face» [«Прислонись к стене, если хочешь увидеть Его Лик» (англ.)].

Потом подскочил, взвился в воздухе и начал играть песню болельщиков регби. «Давай изобразим песню для регби, а?» Никто его не слушал.

Пол настроил свой ситар и монотонно играл на нем один и тот же напев, снова и снова повторяя его. Потом встал и принялся ходить по комнате. Теперь Джон взял ситар, но никак не мог к нему приспособиться. Пол сказал, что нужно сесть на пол, скрестив ноги, и поместить его в изгибе ноги. Пол добавил, что именно так делает Джордж; сначала неудобно, но через несколько столетий постепенно привыкаешь. Джон попробовал, потом сдался и прислонил ситар к стулу.

– Эй, - обратился Джон к Терри, - ты туда съездил?

– Да, купил вам три пальто, как у Джорджа.

– Здорово! - воскликнул Джон, крайне возбужденный. - Где же они?

– Я расплатился чеком, и они не хотят отдавать их мне до завтра.

– О господи, - возопил Джон, - ты что, не мог втолковать им, для кого пальто? Надо было сказать, что они для Годфри Уинна. Я хочу их сейчас.

– Подождешь до завтра, - остановил его Пол. - Завтра нам все равно надо еще кое-что сделать, так что успокойся.

Потом Пол снова взял гитару и запел очень медленную красивую песню о дураке, который сидит на холме. Джон молча слушал ее, опять уставившись в окно невидящим взором, словно и не слышал Пола. Пол спел песню много раз, заменяя «ла-ла-ла» те слова, которых еще не придумал. Когда Пол наконец закончил, Джон посоветовал ему поскорее записать слова, а не то он их забудет.

– Неплохо получилось, - сказал Пол, - не забуду. Пол впервые играл эту песню Джону. Никакого обсуждения не последовало.

Было уже около семи часов вечера, наступало время идти в студию, - благо «ЭМИ» располагалась за углом дома Пола. Они решили позвонить Ринго и сказать, что песня для него готова - что отнюдь не соответствовало действительности - и что они запишут ее сегодня вечером. Джон, взяв телефон, набрал номер Ринго, но там было занято. «Если я не положу трубку, он рано или поздно подойдет?» «Нет, - сказал Пол, - трубку надо повесить».

«It’s Getting Better»

В один прекрасный, по-настоящему весенний день Пол отправился на прогулку со своей собакой Мартой. Джона, который должен был приехать, чтобы продолжить работу над записью пластинки «Sergeant Pepper», еще не было.

Пол впихнул Марту в машину, сел рядом с ней и включил зажигание. Машина не двигалась. Он несколько раз стукнул по рулю, надеясь, что это поможет, но, убедившись в безрезультатности своих усилий, вылез из «эстон-мартин» и пересел в «мини-купер» с затемненными стеклами. Она завелась с ходу. Привратник раскрыл массивные черные ворота, и Пол на бешеной скорости вылетел на улицу, застигнув врасплох своих болельщиков. Пол успел выехать, прежде чем они сообразили, что в машине именно он.

Пол примчался на Примроз-Хилл я оставил там машину, не заперев ее. Он никогда не запирал машину. Марта носилась на воле, выглянуло солнце. «Наконец-то весна, - подумал Пол. - It’s getting better» [«Все лучше и лучше» (англ.)].

Он имел в виду погоду, но фраза заставила его улыбнуться, потому что принадлежала Джимми Николсу и служила постоянным поводом для насмешек над ним в Австралии.

Однажды во время турне по Австралии Ринго заболел и не мог играть. Джимми Николс должен был заменять его в нескольких городах. Каждый раз, когда Джимми спрашивали, нравится ли ему в группе, справляется ли он, Джимми отвечал: «Все лучше и лучше».

Когда в два часа дня пришел Джон, чтобы писать новую песню. Пол предложил:

– Давай сочиним песню под названием «It’s Getting Better». Они начали заниматься, играть, петь, импровизировать и валять дурака. Когда мелодия стала вытанцовываться. Пол сказал: «Согласись, все лучше и лучше». - Ты сказал, «согласись, все лучше и лучше»? Такой вариант Джон тоже спел. Они работали до двух часов ночи. К Полу приходили люди; некоторые условились о встрече заранее. Они ждали внизу, кое-кого пришлось выпроводить. Джон и Пол сделали маленький перерыв, чтобы наскоро перекусить.

На следующий вечер они отправились в студию звукозаписи. Пол показывал на рояле новую песню, изображая аккомпанемент то с помощью «ла-ла-ла», то стучал в такт словам, стремясь дать другим представление об общем звучании. Ринго и Джордж одобрили песню, она понравилась и Джорджу Мартину.

Поскольку первая стадия в многослойном пироге нынешних сеансов записей «Битлз» заключается в том, чтобы записать сопровождение на одной дорожке, они поначалу обсудили общий характер звучания и инструменты, на которых предстоит играть. Обсудили и другие проблемы. Когда им становилось скучно, они разбредались по углам и играли на чем придется. В углу студии стояло электронное фортепьяно, оставленное кем-то, кто работал здесь перед ними. Они попробовали, что это за штука, и решили использовать и его.

Ринго сидел за своей установкой, углубившись в поиски сопровождения для музыки, которую в страшном шуме Пол изо всей мочи пел ему прямо в ухо, выкрикивая по ходу пояснения.

В течение двух часов они перепробовали много вариантов сопровождения, останавливаясь то на том, то на другом, пока оно не вырисовалось в общих чертах. Джордж Мартин и два звукооператора, до тех пор сидевшие в ожидании и бездействии, поднялись теперь в звуконепроницаемую стеклянную аппаратную, сели за свои пульты и стали ждать, пока «Битлз» начнут работать.

В одном из углов студии Нил и Мэл подготовили инструменты и микрофоны, и четверка наконец начала петь и играть «It’s Getting Better». В некотором отдалении от них, окруженный своими барабанами, сидел Ринго, выглядевший слегка растерянным. Трое других, тесно сблизив головы, пели в один микрофон.

Они спели эту песню десять раз подряд. В аппаратной записывали только инструментальное сопровождение, без голосов. Время от времени Пол говорил: «Еще раз, давайте попробуем теперь так» - или: «Уберите басы и прибавьте ударные». К полуночи они записали сопровождение.