Подруга особого назначения

– Я только умоюсь.

– Мама тебе полотенце оставила на батарее, – из кухни крикнул мальчишка, – видишь?

– Вижу, – согласился Димка.

Какая забота – и полотенце, и завтрак! Два дня, что Димка провел в этой квартире, ее хозяйка почти с ним не разговаривала.

Два раза поменяла повязку. Велела померить температуру. На ночь дала крохотную белую таблеточку. Он посмотрел, что за таблеточка. Оказалось, димедрол.

Приезд мальчишки Димка проспал. Он вообще почему-то спал как убитый. А когда не спал, невесело думал.

Угораздило вернуться домой на несколько дней и первым делом получить по башке! Хорошо, что родители не знают, как их драгоценный сын проводит время в России. Слава богу, они вообще не знают, что он в России! Еще он беспокоился за Варвару. Все происшествие с таинственным взломщиком и ее командировкой – на следующий же день! – казалось ему подозрительным.

Кто может за ней охотиться? На черта сдалась взломщику ее квартира?!

Когда не спал, он думал об этом так много, что голова в том месте, где шов, начинала как будто потрескивать от напряжения, он боялся, что шов лопнет. Ему не хотелось, чтобы он лопнул, – его врачевательница так смешно гордилась своей работой, а Димка был человеком слишком деликатным, чтобы разочаровывать ее лопнувшим швом.

Нет, наверное, он все еще не совсем в порядке, раз в его многострадальную голову лезут такие мысли.

– Садись, – деловито предложил мальчишка, когда он протиснулся в кухню. Кухня была крошечной, еще меньше, чем у Варвары.

– Как тебя зовут?

– Вася. Так деда зовут. Меня назвали в честь деда, – обстоятельно объяснил мальчишка.

На завтрак была яичница – из двух яиц каждому – и по стакану молока. Они быстро и молча все съели. Мальчишка вылизал свою тарелку и посмотрел по сторонам, как будто искал, чего бы еще съесть.

Ничего не было.

– Вообще-то я йогурты люблю, – сказал он задумчиво, – но мама их редко покупает. Дорого. Докторскую колбасу люблю. Дед всегда привозит, когда они с бабушкой приезжают. Сейчас хорошо стало, им пенсию вовремя дают. Они мне всегда с пенсии что-нибудь покупают.

Димка молчал.

В том, что говорил мальчишка – Вася, названный в честь деда! – была такая потрясающая обыденность, даже слушать страшновато.

Что это за страна, думал взрослый, где врач не может купить ребенку йогурт?! Это не страна, это… Гондурас какой-то, на самом деле!

Маленький думал, как бы ему спихнуть на взрослого посуду. Мыть посуду он не любил.

– Сейчас по телевизору мультфильмы, – предложил он, надумав, – может, ты посуду помоешь, а я посмотрю пока?

К его удивлению, чужой дядька моментально согласился Посуду он мыл две минуты.

– А почему ты не в школе?

– Потому что у нас каникулы, – объяснил Вася, – весенние. А в Америке не бывает весенних каникул?

– Бывают. Они называются пасхальные. У нас.., в Америке, – поправился он, – сейчас как раз пасхальные каникулы.

– А у тебя чего? Отпуск?

– Отпуск.

– И ты в отпуске заболел?

– Ты же знаешь, меня стукнули по голове.

– Меня тоже в прошлом году стукнули, – сказал мальчишка, – на горке. Доской прямо по макушке.

– Зачем? – удивился Димка. Вася презрительно фыркнул:

– Ну как зачем?! Ты что, не понимаешь? Мы подрались!

– Это все объясняет, – согласился Димка, – мама тебя зашивала?

– Не-ет! Она мне подзатыльник дала, чтобы я не дрался.

– Логично.

– Что?

– Слушай, – попросил Димка, – проводи меня в магазин. А то я у вас живу и ничего не покупаю. Меня же кормить нужно.

Мальчишка посмотрел с любопытством.

– Пойдем, если хочешь. У нас магазин в соседнем доме. А что ты будешь покупать? – Не знаю, – признался Димка, – еду. Может, твою докторскую колбасу.

– Она дорогая.

– Ничего. Посмотрим.

Для того чтобы не демонстрировать прохожим свою наполовину лысую голову с повязкой, он нацепил лыжную шапочку. Мальчишка одевался долго, старательно сопел, хлопал себя по карманам, проверяя варежки, шнуровал ботинки и сердился на шнурки.

В подъезде было холодно, сыро и грязно. На первом этаже стояли лужи, пахло кошками, застарелыми бычками и мочой. Дверь на улицу не закрывалась, домофон – дань цивилизованному образу жизни – был выдран с мясом, провода скручены, и неизменные надписи, и гадкие пятна, и железная скобка вместо ручки, болтающаяся на двух гвоздях.

Димка давно от всего этого отвык, и теперь ему было стыдно за свою брезгливость, за “Гондурас”, вертевшийся в голове, за людей, которые отлично себя чувствовали в помойке и запахе мочи.