Пират

— Предупредительный удар? — спросил Эшнев и продолжал, не ожидая ответа. — Вы же знаете, что мы не можем пойти на это. Наши союзники не дадут своего согласия.

Бен Эзра перевел взгляд с него на американцев.

— Может быть, и дадут, если уяснят себе, что без нашей поддержки они потеряют все свои позиции на Ближнем Востоке. Шестой Флот не может пересечь пустыню и оккупировать нефтяные поля.

— Госдепартамент уверен, что в обозримом будущем со стороны арабов не ожидается никаких ударов, — твердо сказал Харрис.

Бен Эзра усмехнулся, оценивающе посмотрев на человека из ЦРУ.

— Это и ваше мнение?

Смит не ответил. Здесь он не мог делать какие-то официальные заявления.

Бен Эзра повернулся к американскому полковнику.

— Русские завершают установку ракет «земля — воздух» вдоль Суэцкого канала и на Голанских высотах. Я видел их своими собственными глазами. Согласны ли вы с тем, что время нападения исчисляют, исходя из возможности прорыва нашей обороны?

Уэйгрин кивнул.

— Думаю, так оно и есть.

Бен Эзра обвел взглядом стол.

— Значит, они в полной готовности. — Он сделал паузу. — И единственное, что им сейчас осталось, — это навести порядок в собственном доме.

— И как мы узнаем, когда это произойдет? — спросил Эшнев.

— Мы и не узнаем, — пожал плечами старик. — До той минуты, пока они не нападут. Хотя...

— Что хотя?

В глазах старика появилось задумчивое выражение. Казалось, он погрузился в какие-то свои воспоминания, но затем его глаза снова прояснились.

— Может быть, сказанное и прозвучит для вас достаточно странно, но я каким-то шестым чувством старого человека ощущаю, что ответ может быть найден у Аль Фея. Ветер, который дует над пустыней, ныне рождается не на Востоке — он дует у Запада. Ощущение собственных богатств заставляет проснуться арабских шейхов. И это будет означать конец русского влияния. Коммунизму нечего им сказать. И вопрос контроля над Ближним Востоком — только вопрос времени. И если они с толком распорядятся своими богатствами, скоро весь мир без единого выстрела упадет к их ногам.

Он обвел взглядом молчащий стол.

— Мне ужасно не хочется разочаровывать вас, джентльмены, но дело в том, что мы больше не представляем интереса для ислама, если не считать их оскорбленной гордости. Они могут одержать победу, совершенно не заботясь о том, чтобы сохранить лицо. И после окончания битвы придет пора больших потрясений.

Он повернулся к американцам.

— Нам понадобится ваша помощь. Сейчас. Позже вам будет нужна наша.

Харрис был вежлив и слегка пренебрежителен.

— Почему вы так думаете?

— Потому, что мы понимаем их лучше, чем кто-либо в мире, — сказал старик, повернув к нему свое угрюмое ястребиное лицо. — И потому, что вы, а не мы — их настоящая цель.

Снова наступило молчание. Наконец подал голос Эшнев.

— Будете ли вы продолжать снабжать нас информацией о том, что вам удастся узнать?

Старик кивнул.

— Конечно. Сочту за честь.

— Сделаю все, что смогу, — ответил Эшнев.

— Мне нужно полное досье на Аль Фея. О всей его жизни. О личной и о деловой. Я хочу знать о нем все.

Эшнев оглядел сидящих. Возражений не было. Он кивнул.

— Вы немедленно получите его.

— Доложите ли вы мое мнение премьер-министру? — спросил Бен Эзра.

— Да, я это сделаю.

— Заодно и поцелуйте ее от меня, — улыбаясь, сказал Бен Эзра. — Я думаю, она меня поймет.

Вокруг стола раздался легкий смешок. Зазвонил телефон, и Эшнев снял трубку. Послушав пару минут, он положил трубку.

— Еще одно похищение самолета, — сказал он. — Самолет Люфтганзы из Дюссельдорфа. Он на пути в Бейрут.

Бен Эзра сокрушенно покачал головой.

— Как грустно. И как глупо. — Он посмотрел на американцев. — Суть дела может быть выражена в нескольких строчках. И пока мы тут расстраиваемся из-за этих новостей, они у нас под носом, тихо, так, чтобы никто и не заметил — похитят весь мир.