Агентурная сеть

Во время одного из визитов на квартиру Лавренова «Бао» выпил, возможно, меньше, чем ему хотелось, но больше, чем следовало, после чего его развезло и он, разметавшись на диванчике, заснул тяжелым похмельным сном. На этот случай у Лавренова всегда был наготове фотоаппарат «Никон», и с его помощью он сделал несколько весьма качественных, и, что не менее важно, компрометирующих снимков.

Постепенно под влиянием Лавренова в сознании и взглядах «Бао» на жизнь и политическую ситуацию в мире стали происходить позитивные для нас изменения, которые существенно повлияли на его отношения с «Атосом» и моментально были им подмечены. «Атос» стал жаловаться мне, что «Бао» снижает активность в работе на «французские спецслужбы». Спустя еще некоторое время «Атос» заявил, что, по его мнению, «Бао» тяготится своим участием в разработке Лавренова.

Для нас было одновременно и радостно, и прискорбно сознавать, что идея с использованием «Бао» в разработке Лавренова постепенно себя изживает. И это был еще один довод в пользу того, чтобы не добиваться продления его аккредитации. Лавренов улетел в Москву, а вскоре был направлен в другую африканскую страну с дружественным Советскому Союзу режимом. Там он мог не опасаться никаких преследований ни со стороны местных, ни тем более со стороны западных спецслужб.

Мы, естественно, постарались использовать отъезд Лавренова для дальнейшего углубления разработки «Бао». По нашей рекомендации «Атос» заявил корреспонденту Синьхуа, что Лавренов разоблачен как советский разведчик и негласно выдворен из страны исключительно благодаря его помощи. И даже выдал ему по этому случаю дополнительное вознаграждение!

«Бао» от вознаграждения не отказался, но, как отметил «Атос», и отъезд Лавренова, и премию за его «разоблачение» воспринял без особого энтузиазма.

После отъезда Лавренова «Атос» по нашему наущению попробовал получать от «Бао» информацию о некоторых сторонах деятельности китайского посольства, но из этого ничего не вышло: «Бао» заявил, что давал согласие только на участие в разработке советского разведчика, и, как «Атос» ни старался его уговорить, твердо держался ранее оговоренных условий сотрудничества с «французскими спецслужбами» и ни на какое расширение круга обсуждаемых вопросов не пошел.

Прошло еще несколько месяцев, и незадолго до годовщины образования КНР, когда «Атос» находился в отпуске, «Бао» окончательно уехал из страны. Естественно, французские спецслужбы, не ведавшие о том, что «Бао» является их агентом, его не искали. Но зато внешняя разведка КГБ сделала все возможное, чтобы его найти: во все резидентуры «третьего мира» было дано указание зафиксировать возможное прибытие в страну их пребывания корреспондента Синьхуа и немедленно сообщить об этом в Центр.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и двух месяцев, как «Бао» объявился в англоязычной африканской стране, которая, выражаясь дипломатическим языком, имела очень низкий уровень отношений с Францией. На практике же это означало, что страна хоть и поддерживала дипломатические отношения с Францией, но французского посольства в стране не было, а функции посла исполнял по совместительству посол из сопредельной франкоязычной страны.

Из этого факта был сделан однозначный вывод: «Бао» специально добился перевода в эту страну, чтобы не только прервать сотрудничество с «французской разведкой», но и вообще уйти из сферы ее досягаемости и тем самым исключить любые попытки восстановить с ним связь.

Если бы «Бао» знал, какая разведка затянула его в свои сети и от кого надо скрываться!

Дальнейшие события развивались по многократно отработанной схеме и не отличались особой оригинальностью.

В самом конце года в страну, где работал «Бао», прибыла представительная советская делегация, в состав которой для освещения этого визита был включен Лавренов.

На второй день визита глава делегации устроил пресс-конференцию для местных и иностранных журналистов, на этой пресс-конференции Лавренов повстречался с «Бао» и без особых проблем договорился о личной встрече. Причем «Бао», к немалому удивлению Лавренова, согласился приехать в бюро АПН! Лучшее место для задушевной беседы, которая к тому же будет записываться на магнитофон, найти было невозможно!

Откупорив по банке холодного «хайнекена» и потягивая пиво из запотевших кружек, Лавренов и «Бао» сначала вспомнили о своих «дружеских» встречах на противоположной стороне африканского континента, о приятно проведенном времени, о котором у них сохранились самые лучшие воспоминания, а затем Лавренов приступил к делу.

В предельно корректной манере и даже как бы между прочим Лавренов заявил, что «нам» (под этим «нам» можно было подразумевать, кого угодно), известно о сотрудничестве «Бао» с французскими спецслужбами и характере выполнявшихся им заданий, однако «мы» готовы простить ему этот грех, если он согласится в дальнейшем сотрудничать с «нами».

«Бао» не стал уточнять, кто такие эти «мы», поскольку относительно ведомственной принадлежности Лавренова у него, с подачи «Атоса», разумеется, давно не было никаких иллюзий, а, как и ожидалось, попытался с присущей всем азиатам изворотливостью уйти от этого разговора и обратить его в светскую шутку.

Но на азиатскую изворотливость существует такое эффективное средство, как славянское упрямство! И Лавренов после недолгих препирательств о том, сотрудничал ли «Бао» с французской разведкой или нет, загнал его в угол. А загнав, недвусмысленно дал понять, что если «Бао» будет упорствовать в своем отрицании очевидных фактов и нежелании сменить «хозяина» (а на самом деле это была не смена «хозяина», потому что «хозяином» с самого начала была советская разведка, а всего лишь исключение из наших отношений посредников в лице «Атоса» и других представителей французских спецслужб), то «нам» ничего не останется, как довести информацию о его сотрудничестве с французскими спецслужбами до китайских властей, сообщив заодно о таких «мелочах», как несанкционированные контакты с установленным советским разведчиком, передача ему информации о внешнеполитической деятельности КНР в Африке и положении в китайском руководстве, а также еще кое-какие сведения, после чего его ждут крупные неприятности.

«Бао» не стал уточнять, какими еще сведениями располагает на него советская разведка, поскольку для того, чтобы иметь крупные неприятности, вполне хватало сотрудничества с французскими спецслужбами и несанкционированных встреч с советским разведчиком, и задал сакраментальный вопрос, который обычно звучит в девяноста пяти подобных ситуациях из ста:

— Что вам от меня нужно?

Нужно нам было от «Бао» очень много, для этой цели был подготовлен большой вопросник, но Лавренов не стал задавать ему все вопросы сразу, а для начала ограничился только теми, которые затрагивали наших извечных противников в лице США и их союзников по НАТО, да еще некоторые проблемы, касающиеся страны пребывания. Главное в таком деликатном деле, как перевод агента, завербованного под «чужим» флагом, на советский флаг — начать, а потом, после соответствующей воспитательной работы и в том случае, если наши усилия в этом направлении дадут положительный результат — относительно безболезненно перейти к получению той информации, которая нас интересует в первую очередь.

А такой первоочередной информацией была, конечно, информация по КНР. Именно это и было конечным результатом всех наших многомесячных усилий!

Но все это происходило позднее и за несколько тысяч километров от той страны, где Лавренов начинал работу с «Бао».

Использовать прикрытие сотрудника АПН для замены Лавренова было неразумно, поэтому в Центре решили осуществить небольшую «рокировку», перебросив эту должность в другую страну, а к нам направить сотрудника под прикрытием корреспондента ТАСС.

В конце августа, дождавшись моего возвращения из отпуска, из страны окончательно уехал Хачикян. Самому ему времени на отпуск не оставалось: с первого сентября он приступал к занятиям на курсах усовершенствования, открывавших ему дорогу к должности резидента, которой он вполне был достоин. По крайней мере, такой вывод я сделал в его служебной характеристике. Ради такой перспективы можно было пожертвовать и долгожданным отпуском, хотя без этой жертвы вполне можно было обойтись, если бы ему вовремя подготовили замену.