От первого до последнего слова

Вот как все хорошо устроится, и писатель Грицук вовсе ни при чем, что ж мы не понимаем, что ли!..

Глебов пропустил Свету вперед, и Чермак вслед еще крикнул, чтобы они закрыли дверь, и возле двери произошла некоторая толчея и давка, потому что Света ринулась закрывать, и Глебов ринулся закрывать, и они взялись за ручку одновременно, и одновременно отдернули руки, взглянули друг на друга и отвели глаза. Охранник из-за стойки наблюдал за ними с интересом.

В конце концов дверь все же удалось закрыть, Света за спиной у Глебова проскочила к своему столу, уселась и уставилась в компьютер.

– Света, вы можете со мной поговорить?

– Да, конечно, Михаил Алексеевич, я вас слушаю.

Зазвонил телефон, она улыбнулась извиняющейся улыбкой и взяла трубку.

Глебов подождал, пока она закончит говорить.

– Здесь, наверное, не слишком удобно, Света. Пойдемте на улицу. Можно в кафе. А можно в мою машину. Я потом вас подвезу, куда скажете.

– Михаил Алексеевич, я на работе, и Ярослав еще в офисе, так что…

– Ярослав вас отпустил, – сказал Глебов с досадой. – Только что, при мне!

Он терпеть не мог неопределенности, его как будто жгло изнутри, он должен был во всем разобраться, и немедленно. Ну, по крайней мере, хоть в чем-то!

Света старательно не смотрела ему в лицо.

– А что за вопрос, Михаил Алексеевич? Почему его нельзя задать здесь и сейчас?

Глебов разозлился.

– Отлично, давайте здесь и сейчас. Покойный Евгений Иванович Грицук пришел в издательство «Чело» восемь лет назад. Именно вы показали Чермаку его первую рукопись и практически заставили прочитать. Это так?

Секретарша Света, которая так нравилась адвокату Глебову, вдруг перестала быть собой. Глебов никогда такого не видел. Нет, в книгах он читал, что «героиня изменилась в лице», и еще «что-то как будто оборвалось в ее душе», и еще «сердце у нее остановилось, а потом снова пошло», и там, в книгах, было понятно, что автор пыжится изо всех сил, чтобы изобразить переживания героини. Разумеется, ничего у нее не оборвется, кроме разве что пуговиц, и сердце у нее работает отлично, и с лицом у нее все должно быть в порядке, иначе герой не сможет любить ее пылкой и чистой любовью на сеновале!..

– Света, что с вами? Вам плохо?

– Мне хорошо, – сказала Света, совершенно изменившись в лице. – Откуда вы знаете?! Про рукопись, которую я показала Ярославу?!

Глебов пристально смотрел на нее.

– А что за секретность?! От самого Ярослава и знаю. Когда он просил меня поучаствовать в этой канители с его разоблачительной книжкой! Ярослав сказал, что Грицук – Светкин протеже, то есть ваш. Именно вы принесли рукопись и клялись, что он будет писать регулярно, а Чермак утверждает, что для издателя это важно! – Он помолчал. – По-моему, вам все-таки нехорошо.

Она замотала головой.

– Мне просто отлично. Пойдемте отсюда, Михаил Алексеевич!

И оглянулась по сторонам.

Никого не было в громадной приемной на последнем этаже пустынного и громадного здания в центре Москвы, только охранник читал за конторкой свою книжку, и кактусы, которые почему-то обожал Чермак, со всех сторон таращили на них свои иголки.

Дело плохо, понял Глебов. Я оказался прав.

Телефон на столе опять зазвонил, и в этот раз «бывшая» Света не обратила на него никакого внимания. Кое-как она запихнула в сумочку какие-то немудреные вещички и закинула ее за плечо – не с первого раза. Глебову показалось, что она сейчас упадет.

Он шел за ней к лифтам, и всю дорогу они молчали.

Охранники на первом этаже проводили их глазами. Завтра все издательство будет говорить о том, что секретаршу генерального в десятом часу вечера с работы забирал адвокат Глебов, которого то и дело показывают по телевизору!..

На улице Света остановилась и спросила тихим и грозным голосом, есть ли у него сигареты.

Глебов ответил, что не курит.

– Нужно купить сигарет, – сказала Света. – Где ваша машина?

Глебов подбородком показал на свою машину. Света пошла вперед, сама открыла дверь и забралась на сиденье. Глебов подошел и сел рядом. Закрыл дверь и завел мотор.

– Света, я думаю, вам лучше мне все рассказать.

– А разве вы не знаете?..

– Знаю, – помедлив, сказал Глебов. – Но не все.

– Я его не убивала.

– А кто его убил?

– Желающих всегда было много. Когда-то я тоже хотела его убить, но потом все прошло. Я справилась.

Глебов глубоко вздохнул и посмотрел в окно.

Ничего интересного там не было – пустая стоянка, московская улица, солнце, валившееся за высотки и плескавшееся в раскаленных докрасна стеклах.