Цунами

Путятин убедительно доказывал, что Японии пора открыться и сделать все возможное, чтобы избежать конфликта с сильными морскими державами, а тем временем стараться укрепить свое государство и завести международную торговлю.

Путятин сказал однажды в Нагасаки, что пришел сюда, чтобы силами России уравновесить силу Америки. Одно присутствие русских, по его словам, напомнит американцам, что надо действовать сдержанно.

Но не было ли сговора между Россией и Америкой? Слухи об этом доходили от американцев. Об этом же, как сообщается, говорит английский адмирал Стирлинг в Нагасаки. Но можно ли им верить, когда все эти государства находятся в постоянной взаимной вражде?

Через два месяца после ухода Путятина из Нагасаки правительство, изучив доклады Кавадзи и Тсутсуя, издало закон об отмене запрета строительства кораблей дальнего плавания. Это начало открытия страны. Открытие страны, как понимали это японцы, а не эбису. С сохранением достоинства и без обязательств перед иностранными государствами. И в этом немалая заслуга Старика и Саэмона но джо.

Но уполномоченные для приема американцев действовали совсем без достоинства.

Кавадзи и Старик пристально следили за их переговорами с Перри. Японскую делегацию возглавлял Хаяси Дайгаку но ками, ученый, глава Высшего Управления Наук. Кавадзи и прежде замечал, что ученые мудрецы, проповедники наук, человеколюбия, независимости, и просветители при встречах с сильными чиновниками выказывают слабость характера и низкопоклонство. Так именно вел себя Хаяси летом на переговорах с морским генералом Перри.

Договор с Америкой был заключен. Хаяси в восторге от американской науки, и все его ученые тоже. На прощальном приеме на американском пароходе один из самых знатных и высокопоставленных молодых людей в государстве, присутствовавший в числе гостей инкогнито, насмотревшись на огромную пушку на поворотном круге и испробовав ликеры, пришел от всего американского в такой восторг, что в конце пира кинулся к Перри и восклицал: «Японцы очень любят американцев!»

Успех американцев и слабость, выказанная японскими представителями на переговорах, вызвали общее приглушенное возмущение в столице. И конечно, глава правительства обратился за советом к князю Мито. Могущественный Мито Нариаки когда-то был в опале. Со смертью Верхнего Господина, когда воцарился молодой сиогун, не способный к управлению государством, главе и членам верховного совета при важных решениях нужно было советоваться с кем-то из старейших и почтеннейших родственников сиогуна. Князь Мито Нариаки – умнейший, признанный всеми тремя семьями царствующего рода; кроме того, он богат, у него свое огромное войско. Глава правительства Абэ Исе но ками, вельможа, ученый, со спокойным, до мягкой округлости сытым лицом, какие бывают у мудрых, но малоподвижных молодых людей, предложил князю Мито явиться в замок. Мито Нариаки стал главным советником правительства и при решении важных вопросов заменял еще слабого и неопытного сиогуна.

Глава правительства Абэ Исе но ками и князь Мито – опытные дипломаты.

Абэ – охранитель области Исе, князь Исе. На вид Абэ очень благодушен, доброта написана на его мягком, улыбающемся, большом лице рано разжиревшего любителя покушать и пожить в свое удовольствие. Его лицо похоже на белое, вкусное тесто. Его ум быстр и жгуч, как молния. Вместе со старым князем Мито решено наверстать упущенное. Воспользоваться для этого мнением Мито. Когда престиж государства падает из-за слабости и ему навязывает договор более сильная держава, то престиж будет восстановлен, если выказать решительность и твердость в отношениях с третьей державой. Это совет старого Мито.

Это хороший, прогрессивный совет. Считаясь с ним и принимая его, Абэ выказывает верность традициям и политике предков. Когда будем делать все по совету Мито, то его престиж скоро перестанет мешать прогрессу. Правительство потребовало от Тсутсуя и Кавадзи переменить тактику в отношении русских, доказать им твердость и так спасти престиж правительства в глазах народа.

Кавадзи при последней встрече с Абэ Исе но ками в замке Эдо покорно выслушал его наставления. Кавадзи велено скрыть от русских, что договор с Америкой подписан. Для того чтобы не исполнять данного в Нагасаки обещания и не давать России не только преимуществ, но и не предоставлять ей и тех прав, что по договору даны Америке.

Так предложил старейший Мито. В свое время он предлагал правительству войска, чтобы уничтожить всех американцев. Теперь он требует величайшей осмотрительности и дисциплины от чиновников приема русского посла. Спорить с князем Мито невозможно и бесполезно. Абэ, князь Исе, всегда почтительно слушает его. Кавадзи должен переменить политику и доказать всю справедливость этой перемены Путятину. И обвинять Путятина в неискренности. Выбить главный козырь у делегации Путятина: известную всем благожелательность и честность его, Путятина, а также Посьета и Гончарова. Русские начали войну с Англией и Францией. Поэтому договор с ними не заключен, и они, отягощенные войной в Крыму и на Черном море, отстали в дипломатии и ослабли. И только поэтому мы поставим их в самые наихудшие условия для слабых. Кавадзи неохотно принял на себя эти обязанности. Но принял их. Отказаться невозможно.

Поэтому сейчас, когда по улицам японского городка, сопровождаемая толпой мальчишек с бамбуками на плечах, прошла колонна солдат с ружьями и хор музыкантов с сияющими трубами, Кавадзи не стал посылать протеста на русский корабль.

Что же возмущаться, когда американцы истоптали всю землю и здесь в Симода, и под самой столицей – в Синагава и в Урага. Американские офицеры, напившись сакэ, бесстыдно смотрели на голые ступни японок – дочерей самураев, которым Урага-бугё приказал быть служанками на правительственном приеме. Что же после этого протестовать из-за того, что ро-эбису[69] ходят по берегу, играя на трубе. Этим еще нельзя поднять престиж правительства. Американцы сами подали идею, усвоенную на свой лад князем Мито. Оказывается, морской генерал Перри сказал однажды Хаяси, что русских надо опасаться, они не действуют прямо, а усыпляют противников своей искренностью и извлекают выгоды из чужой агрессии.