Флэшбэк

2.02

Диснеевский концертный зал в Центре исполнительских искусств

17 сентября, пятница

Все они перепугались до смерти. То есть все, кроме Билли Койна. А Вэл уже давно для себя решил, что Билли К. — бешеный, как сортирная крыса.

Вэл перенял эту ископаемую фразочку «бешеный, как сортирная крыса» от своего предка, а тот как-то сообщил Вэлу, что, в свою очередь, перенял ее от своего предка.

Да, Билли Койн был бешеным, как сортирная крыса.

Койн всю последнюю неделю продолжал раздавать приказания, но все самые важные разговоры вел с искусственным разумом Владимира Путина на своей футболке. Причем большей частью на русском.

Семь ребят, выполняя приказания Койна, неделю занимались приготовлениями в ливневке. Полтора дня они провели в темноте, срезая старую, ржавую стальную решетку внутри туннеля, но не всю — лишь настолько, чтобы добраться до стальных панелей, закрывающих люк. Большую часть решетки они оставили нетронутой, чтобы затруднить погоню. Еще день они провели, пропиливая место сварки двух стальных панелей, перекрывавших отверстие люка.

Все зависело от того, насколько точны сведения Койна (вероятно, полученные от матери) о том, где именно советник выйдет из лимузина. Люк ливневки находился к югу от Диснеевского концертного зала. Когда ребята после долгих часов осторожного пиления, шабровки и снова пиления наконец набрались смелости выглянуть наружу, оказалось, что они смотрят в сторону от причудливого здания. Койн утверждал, что улицы будут перекрыты для всех, кроме машин официальных лиц, и что бронированный лимузин советника Омуры прибудет с севера по Гранд-авеню, повернет направо, на 2-ю улицу и остановится за углом короткого квартала. Фотографов, телевизионщиков, прессу предполагалось заблокировать между 2-й улицей и не менее узким проулком — Дженерал-Тадеуш-Костюшко-уэй, так, чтобы все объективы были направлены на север, в сторону концертного зала и ступенек, по которым будут подниматься Омура, мэр, их охранники и свита.

У восьми членов флэшбанды оставалось лишь две-три секунды, чтобы откинуть створки люка и открыть огонь.

Но они сумеют справиться с закрытыми стальными панелями. Городские рабочие, заварив створки много лет назад, оставили узкие горизонтальные щели снизу для стока воды при сильных ливнях здесь, на 2-й улице. Щели были слишком узкими и не подходили для стрельбы, но ребята могли, наблюдая сквозь них, дождаться момента, когда Омура выйдет из лимузина.

Рано утром, оставив Сулли на 2-й улице — следить за появлением охранников, ребята стали тренироваться: надо было широко откинуть створки и, толпясь на пятачке длиной около шести футов, открыть огонь. Лимузин, который привезет советника Омуру на эту северную сторону, остановится в каких-нибудь двенадцати футах от них. На всех будут шлем-маски, как у настоящих террористов. Койн купил для каждого палестинские куфии, но Вэл решил, что это чересчур. Слишком уж хитромудро.

План состоял в том, чтобы, отстрелявшись из полуавтоматических пистолетов и автоматов со стреловидными пулями, бежать сломя голову. Изгиб в туннеле ливневки, в двадцати футах от выхода, должен был послужить прикрытием, но Койн все равно велел держаться подальше от стен: срикошетировавшая пуля могла настичь их и за поворотом. Внутренняя решетка задержит копов или агентов службы безопасности, если те пустятся в погоню, а все близлежащие люки и входы в ливневку были накрепко заварены. И копы не будут знать, в каком направлении отходят нападавшие. Первый выход из ливневки находился более чем в миле к востоку от того места, откуда планировалось вести стрельбу. Но план Койна выглядел так: пробежать почти полмили на север, а потом устремиться на запад, по петляющему лабиринту, к выходу у больницы СИГНА. [70]Они подпилили и вырезали и эту крышку, перекрывающую выход из ливневки. За зданием больницы, рядом с ливневкой, стоял контейнер для биоопасных материалов (Койн умело надпилил цепочку замка — так, чтобы никто не заметил), куда они собирались выбросить все оружие. Стрелять они намеревались в перчатках.

Хаджи с Открытого рынка на I-10 — тот, что продал им оружие, — не записывал покупателей.

— Мы все будем сидеть дома и смотреть новости об этом деле по Си-эн-эн, прежде чем копы и охранники вытащат пальцы из задницы, — заверил их Койн.

— А что, если кого-нибудь из нас ранят или убьют? — спросил Вэл. — Тогда копы и ФБР быстренько найдут остальных.

Койн состроил злобную гримасу, глядя на него.

— Никто не будет ранен или убит, — сказал он, добавив по-русски:

—  Ty, mudak.

Позднее Вэл через телефон нашел перевод этих русских слов.

Ухмыляющийся Путин тоже злобно посмотрел на Вэла, но обращался он, казалось, к Койну:

—  Etot trus yavlyaetsya slabym zvenom v tsepochke, malen'kii Koin. Vy dolzhny ubit' yego.

Вэл не стал переводить эти слова с помощью телефона. Общий смысл он понял и знал, что Путин на футболке с радостью увидел бы его мертвым.

Койн подошел к Вэлу и обнял его, приглашая других присоединиться. Наконец они встали в кружок, обнимая друг друга за плечи.

— Никто не будет ранен или убит, мой дорогой Вэл, — уверенно сказал Койн. — Плевое дело. Мы будем флэшбэчить на эту историю всю жизнь.

— Если только наша оставшаяся жизнь не измеряется минутами, — пробурчал Вэл.

Койн рассмеялся и ударил приятеля по руке.

— Не рискуешь — не живешь. Ты хочешь быть похожим на остальных живых мертвецов?

— Нет, — ответил Вэл, подумав секунду-другую. — Не хочу.

Вэл целую неделю размышлял, что ему делать. Он не был ни идиотом (как Динджин, Тухи, Костолом, Сули, Манк и Джин Ди, которые, казалось, тупеют с каждым днем), ни бешеным, как сортирная крыса. А Билли Койн точно был таким. Стрелять в японского федерального советника, так же, а может, и более безумно, чем стрелять в президента Соединенных Штатов. ФБР и ДВБ немедленно возьмутся за дело. Кроме того, Вэл не сомневался, что и служба безопасности девяти советников имеет возможность для расследования внутри страны.

Даже такие отчаянные группировки, как Арийское братство и американская «Аль-Каеда», не рискнули бы покуситься на японского советника.

Вэл знал: за уверенностью Койна что-то стоит, бешеный тот или нет. Он три дня лазал по интернету при помощи телефона, прежде чем нашел сайт, публиковавший информационные сводки комитета по координации действий муниципалитета и служб советника. Миссис Галина Кшесинская (раньше — Галина Койн, судя по архивным сводкам), энергичный и деловитый помощник главы комитета по координации действий между транспортным департаментом муниципалитета Лос-Анджелеса и офисом федерального советника Даити Омуры, занимавшая эту должность девять лет, досрочно выходила в отставку, чтобы вернуться в Москву, к своей многочисленной семье. Пятница, 17 сентября, была последним днем ее работы, а в субботу, 18-го, она планировала вылететь в Москву и увезти с собой шестнадцатилетнего сына. Насчет возвращения в Штаты пока было неясно. «Я просто хочу увидеть мою семью и познакомиться с ней, — сказала миссис Кшесинская репортеру бюллетеня, — а потом, конечно, собираюсь вернуться, чтобы мой сын мог выполнить свой долг и отправиться в армию согласно закону о выборочной службе».

Вэл чуть не расхохотался, прочтя это. Билли Койн был бешеным, как сортирная крыса, нет вопросов, но вовсе не склонным к самоубийству, как думал Вэл. Мамочка с малюткой Биллом никогда не вернутся из России.

Вероятно, мать Билла пыталась отмазать его от призыва, как некогда Брэда, но теперь у нее это не получилось. Койн многократно хвастался Вэлу, что его брат уже в России и быстро завоевывает авторитет в тамошней мафии. Ни Койну, ни его матери совсем не хотелось, чтобы он погиб в какой-нибудь китайской деревне, сражаясь за интересы Индии и Японии.

Значит, старина Койн готовил с помощью мамочки путь к отступлению, чтобы воспользоваться им назавтра после их самоубийственного нападения на Омуру. Вэл даже засомневался: а появится ли Койн в пятницу вечером, ко времени запланированного ими покушения?