Пропавшая без вести

Сара сделала запись в своем блокноте.

— Бедный Уолтер. Святой человек! — продолжала тем временем Ивонна. Сара изобразила еще одну терпеливую улыбку, хотя уже всем этим она была сыта по горло. — Сейчас попробую найти одну записную книжку. Минуточку… — Ивонна поднялась и вышла из комнаты.

Сара расстегнула еще одну пуговицу на рубашке и принялась обмахивать шею. Она просто умирала от жары. Как здесь можно жить? А ведь домик, наверное, стоит целое состояние. Она выплеснула остатки чая в цветочный горшок, стоявший тут же, на столе, и, вернув чашку на блюдце, взглянула на часы: без двадцати пять.

«Где сейчас Вик?» — подумала Сара.

От нечего делать она взяла в руки альбом и начала его перелистывать. Перед ней замелькали черно-белые, местами тронутые рыжиной фотографии. Глядя на прически и одежду, Сара улыбнулась. Да уж, шестидесятые и семидесятые — это было что-то. Клеши, синтетические рубашки-поло, широкие лацканы, вельветовые пиджаки, длинные волосы, вислые усы, джемперы с дикими узорами. Сумасшедшая мода! Да все было сумасшедшее.

Она листала дальше.

Ивонна и Уолтер у дома, Ивонна и Уолтер едят мороженое на набережной. Уолтер с другом сидят на мопедах, Ивонна застенчиво улыбается молодому человеку с прилизанными волосами, одетому в стильное пальто-кромби.

«Забавно наблюдать, как люди стареют год от года», — думала Сара, вспоминая свои семейные альбомы. Она перевернула еще страницу — и застыла.

Старая карточка совсем поблекла. Ивонна и Уолтер сидели на низком каменном парапете у магазина. На земле перед ними расположилась другая пара. Темноволосому молодому человеку было чуть за двадцать, усы почти не добавляли ему лет. Женщина на вид была постарше, миниатюрная, рыжеволосая, с хитрыми глазами. Она ела мороженое, которое растаяло и капало ей на руку. Но Сару заинтересовали не люди, а машина на переднем плане.

Синяя машина. Похожа на спортивную. На крыле — цветные полосы.

Стараясь скрыть волнение, она медленно выдохнула.

— Что-то никак не найду маленькую коробку, — произнесла в этот момент Ивонна, возвращаясь в комнату. — Разыскала только свой старый дневник. Наверняка я там что-нибудь записала об этом.

— Мисс Хоган, — Сара повернула к ней альбом, — где это вы?

Ивонна внимательно посмотрела на снимок.

— Скорее всего, в Грейстоунзе. В детстве мы ездили туда отдыхать с родителями. Моя мама была родом оттуда, и после смерти ее отца дом перешел ей. Фотография… дайте-ка вспомнить… восьмидесятого года. Я как раз тогда сделала химию, ужас, а тут еще жара, поэтому кудряшки у меня были как у барана.

— А это ваши друзья?

— Да… или, скорее, нет. Девушка была знакомая Уолтера. Они вместе учились на медицинском факультете. Она как раз стажировалась на врача.

— А молодой человек?

— Имени его я не помню. По-моему, ее приятель… как же его звали? Необычное такое, иностранное имя. Симпатичный, совсем на нее непохож, очень застенчивый. Бедняга, почти все время молчал. По-моему, он просто боялся открыть рот при Элизабет — она им командовала, как хотела. Вы бы слышали, как она с ним разговаривала!

— Машина красивая.

— Да, «Ракета Нико»! Ее назвали в честь Ники Лауды! Забавно, я почти забыла!

— Ники… как, вы сказали, фамилия?

— Лауда, был такой известный автогонщик. Уолтер очень любил машины, он и придумал название.

— А какая это машина?

— «Альпин». Как-то раз Нико разрешил Уолтеру сесть за руль, так брат потом неделю только об этом и говорил.

— Нико. — Сара неторопливо повторила имя. — А сейчас они где?

— Понятия не имею, — ответила Ивонна. В ее голосе прозвучала нотка подозрительности. — А зачем вы спрашиваете про них? Они-то какое отношение имеют к этому убийству?

— Никакого, — сказала Сара. — Так, интересно.

Ивонна забрала у нее альбом, закрыла его и поставила на полку.

— Извините, но мне пора собираться к вечерней мессе, так что…

В холле зазвонил телефон. Ивонна чуть не подпрыгнула, — видно, звонили сюда нечасто.

— Минутку, я отвечу. — Она торопливо вышла из комнаты. Сара тут же вскочила, открыла альбом, вынула фотографию из-под прозрачного пластика и, закрыв альбом, поставила его на место. Она успела сесть на стул буквально за секунду до того, как Ивонна вернулась в комнату.

— Ох уж эти рекламщики! Такие надоедливые, вульгарные! Вечер уже, людям нужен покой, а они все звонят.

Ивонна одернула жакет и выжидающе посмотрела на Сару. Намек был ясен.

— Спасибо за беседу, — поблагодарила Сара.

38

Джон сидел в комнате для допросов, склонив голову и свесив руки между расставленными коленями. Джинсы были все в крови, жирных пятнах и прочей пакости: за день он успел основательно перепачкаться. На грязь он не обращал внимания, а вот руки не давали ему покоя. Он уже пять раз вымыл и высушил их, но все равно казалось, что под ногтями осталась кровь Фрэнка.

О Фрэнке он старался не думать. Несмотря на его прошлое и на полученный от него удар в челюсть, Джону Фрэнк понравился. Такой смерти он не заслуживал.

Силы у Джона были уже на исходе. Хотелось пить, привести себя в порядок — от него просто воняло, — снять номер где-нибудь в отеле поблизости, хорошенько помыться под горячим душем, а если получится, то и поспать. Он вынул мобильник, набрал номер Сары, но здесь, в полицейском участке, связь не работала.

Он взглянул на часы: десять минут седьмого. Его не арестовали, но и уйти не разрешили. Он находился здесь уже больше двух часов и за это время успел дать показания и дважды их пересмотреть. Чтобы удостоверить личность, он отдал полицейским свою визитку, права и паспорт, но этого оказалось мало. В конце концов у него не осталось выбора, как только назвать телефон сержанта Стива Мара, чтобы тот подтвердил его, Джона, личность. Он смотрел, как один полицейский, тщательно просмотрев содержимое его спортивной сумки, терпеливо ждал, пока другой общался со Стивом. В отчаянии он даже предложил, чтобы его проверили на детекторе лжи, хотя в этом не было необходимости, после чего сержант полиции, некий Маркус Делл, обозвал его изворотливым гаденышем.

Он ответил на все вопросы, которые, как он прикинул, не повредят частной жизни его клиента. Полицейские выудили из него только, что Фрэнк обратился к нему за помощью, когда исчезла его дочь, и еще что он хотел потолковать с греком. Наверное, Фрэнк не рассердился бы — даже, может, сказал бы спасибо за такую не противоречившую истине интерпретацию.

Полицейские понимали, что Джон говорит не все: несколько раз ему было сказано об этом открытым текстом. Два офицера, которые допрашивали его, рассердились не на шутку, и Джон решил, что, наверное, поэтому его и не торопятся выпускать.

Про Лиззи он не сказал ни слова. Не хотелось, чтобы кто-то опередил их встречу. Конечно, прежде ее придется еще разыскать.

Нет. Сначала надо встретиться с Гарри д'Анджело, а потом снова поговорить с Дрейком.

Джон вздохнул и закрыл глаза. Что-то назревало, а его усталый ум никак не мог постигнуть, что именно. Если грек был связан с Лиззи похищением Кэти, то почему он погиб? Кто убрал его? Почему человек в черном расправился с Фрэнком, а его, Джона, не тронул? Один из полицейских предположил неудачное ограбление, но ни Джон, ни Делл эту версию не поддержали.

Снова вспомнился тот взгляд: в нем не было ни страха, ни вообще какого-либо чувства. От этого взгляда в жилах стыла кровь.

А Лиззи — что она за штучка? Она сама все это подстроила или, может, ее тоже нет уже в живых? При чем тут Уолтер Хоган? Какова роль Кэти? Почему все вокруг умирают? Что за чертовщина творится?

Он потер голову и открыл глаза. Свет, пробивавшийся из-под двери, перекрыла тень. Догадавшись, что полицейский стоит совсем рядом, Джон принялся негромко насвистывать. Если его чему-то и научила многолетняя работа с полицейскими, так это никогда не выдавать своего волнения. Стоит лишь раз дать слабину — и все: сразу начнут закручивать гайки.