Пропавшая без вести

— Всегда ты заставляешь меня делать тебе больно. Только зачем?

Сара открыла глаза:

— Пожалуйста, дай мне сесть. Меня тошнит.

— Кто помогал тебе? — Он навалился на нее всем телом, придавив к скамье. Сара успела высвободить правую руку.

— Имя давай, Сара.

Не раздумывая, она со всего маху всадила Виктору в шею нож, который принесла из дома матери, и повернула его.

Он будто захлебнулся. В горле забулькало. Оседая, он опустился на колени. Сара тяжело откинулась на спину, как только он выпустил ее руку. Несколько секунд она лежала, не в силах пошевелиться, и отупело смотрела, как Виктор пытается ухватиться за ручку кухонного ножа, который торчал из его шеи под прямым углом.

— Са-арр…

Его пальцы скользнули по окровавленной ручке ножа, но не удержали ее. Он потянулся к Саре, но она, упираясь ногами, постаралась отползти подальше. Все-таки он схватил ее за лодыжку, она пнула его и задела челюсть, так что его голова откинулась назад. Он захрипел, из шеи захлестала кровь, и Сара поняла, что задета сонная артерия. Он попробовал подняться на ноги, но поскользнулся. Тогда он перекатился на спину, его руки метались у горла, словно пытаясь содрать с себя одежду и кожу.

Сара отползла ближе к ступеньке и тоже попыталась подняться на ноги. Позади нее раздался странный хруст, и наступила тишина.

Она посмотрела на Виктора. Он не шевелился. Подождав с минуту, она осторожно подобралась к нему и проверила пульс. Сердце не билось. Она бросила презрительный взгляд на его лицо. Его глаза были открыты и, казалось, смотрели прямо на нее.

Вдохнув побольше воздуха, Сара ухватилась обеими руками за ручку ножа и вытащила его из шеи Вика. Она обтерла лезвие о его куртку и бросила нож на скамью.

Потом она обыскала его карманы, вынула часы, бумажник, деньги. Нашла она и связку ключей с пластиковой биркой от номера в дешевом отеле на Дорсет-стрит. Все это она убрала к себе в карман.

Убедившись, что больше не осталось ничего такого, что помогло бы опознать труп, она перекатила его на ступеньки и затем по скользкому от водорослей бетону поволокла к морю. По дороге она дважды поскользнулась и, пока добралась до воды, совсем обессилела; нога горела огнем, голова налилась тяжестью.

Сделав последний отчаянный рывок, она все-таки столкнула Вика в черную воду. Секунду тело с лицом, неприлично бледным на фоне чернильной тьмы, колыхалось на поверхности.

— Убирайся, сделай милость! — прошептала Сара, держась за металлический поручень.

Течение подхватило труп и потащило его ко дну.

Убрался.

Не в силах выпрямиться, Сара еще постояла у поручня, пока наконец пронизывающий ледяной ветер не заставил ее пошевелиться.

На берегу она зачерпнула морской воды и, отплевываясь, смыла с лица кровь. Вымыла руки, старательно замыла рукава и наплескала воды на бетон. Правда, в темноте было не видно, кровь там или просто тень; оставалось надеяться, что прибой все смоет, а ей пора было сматываться.

Она подобрала нож и устало поплелась через мост и дальше — к главной дороге. Там она решила не медлить и поспешила домой, стараясь не поднимать головы и держаться поближе к заборам и стенам домов.

Видимо, в ту ночь ангел-хранитель особенно заботливо следил за своей подопечной — Сарой Кенни, и она дошла до своего дома, не встретив по дороге ни души. Едва она закрыла калитку и с трудом преодолела по дорожке последние метры до крыльца, как хлынул ливень.

Сара подняла лицо к небу. Струи дождя омывали все ее страшные синяки и омраченное сердце, счищая темное пятно по имени Виктор.

— Спасибо, — прошептала она небесам.

Сара вошла в дом и, не зажигая свет, направилась к задней двери. Сумо радостно кинулся к ней, но она не остановилась. Быстро поднявшись наверх, она бросилась в ванную и еле успела наклониться над унитазом, как у нее начались спазмы и ее стало рвать морской водой и желчью.

Наконец она схватила рулон туалетной бумаги, высморкалась и спустила воду в унитазе. Только через несколько минут она почувствовала, что у нее хватит сил выпрямиться.

Она включила свет над зеркалом и застонала. Лицо превратилось в сплошную рану. Покрытый засохшей кровью нос распух. Глаза уже начали заплывать, а там, куда пришлись удары, появились багровые кровоподтеки.

Намочив холодной водой полотенце, она попробовала одной рукой осторожно протереть лицо, в то же время пытаясь другой рукой отыскать в аптечке что-нибудь болеутоляющее. Затем она спустилась вниз и завернула в полотенце несколько кубиков льда.

Завтра приезжает Джон. Как она объяснит ему свой вид?

Она снова поднялась наверх, проглотила две таблетки парацетамола и, осторожно прижимая полотенце к переносице, дошла до своей комнаты. Там она медленно опустилась на кровать. Сумо, неотступно следовавший за ней, устроился рядом, на коврике. Она свесила к нему руку, и он лизнул ее.

Она старалась не думать о том, что сделала. Старалась не вспоминать о паре, который поднимался от крови Виктора, о его предсмертном хрипе. Она закрыла глаза и попыталась дышать спокойно.

Она убила его.

Остановила.

За это она может получить срок.

Самооборона.

Она принесла с собой нож.

Для самозащиты.

Она столкнула труп в море, скрывая улики.

Прекрати думать об этом!

Она убила.

Это уже было.

Сара заплакала.

47

Хелен быстро вела машину, сердито сигналя нерасторопным водителям и пешеходам. Было только начало девятого, но город уже проснулся и заспешил по своим делам.

— Ну давай, езжай!

И уж совсем она разозлилась, когда за три машины перед ней вдруг возник автобус. В очередной раз Хелен бросила взгляд на часы. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ночью поспать нормально не удалось. Мать все беспокоилась на новом месте и дважды будила ее, так что в конце концов ей пришлось запереть мать в спальне.

Утром Хелен первым делом позвонила Саре. Сестра не ответила. И когда пришла Белинда, Хелен была почти на взводе. Сейчас она направлялась к дому матери, чтобы разобраться с Сарой раз и навсегда.

Если она вообще доберется туда сегодня!

Она с силой надавила на клаксон.

Когда она подъехала к дому матери и остановилась у колымаги Джона Квигли, которая только по недоразумению могла называться машиной, ее терпению настал конец. Хелен вышла из машины, со злостью хлопнула дверцей и решительно зашагала к дому. Она попробовала открыть дверь своим ключом, но выяснилось, что та закрыта на цепочку.

Она позвонила.

Из-за двери донесся яростный лай. Снова надавив большим пальцем на кнопку звонка, она не отпускала ее секунд десять, не меньше. Минуту спустя за толстым непрозрачным стеклом ей почудилось какое-то движение.

— Сара, это Хелен! Я знаю, ты дома! Открой, нам надо поговорить!

— Хелен, не могла бы ты приехать попозже?

— Попозже? Нет, не могла бы! — Хелен гневно забарабанила в дверь. — Открывай сейчас же!

Наконец цепочка звякнула.

— Ты о чем думаешь? Почему не берешь трубку? Мать всю ночь не спала — бродила по дому! Я не собираюсь тут с тобой шутки шутить. Я… О господи! — вскрикнула Хелен, войдя в холл. — Что с тобой?

Глаза у Сары заплыли, нос был разбит, левая сторона лица превратилась в один большой сплошной синяк. Хелен подошла к ней и подняла руку.

— Нет! — Сара развернулась и поплелась в кухню.

Хелен прошла следом.

— Что все-таки с тобой случилось?

— На меня напали…

— Напали?

— Избили…

— Избили?

— Ты так и будешь повторять за мной? — Сара налила в чайник воду и включила его.

У нее все болело. Она боялась, что нос сломан, и чувствовала, как шатается один задний зуб. Накануне она выпила несколько таблеток снотворного, которое принимала мать, и сразу провалилась в тяжелый сон, не обращая внимания на Сумо, растянувшегося поперек ее кровати. Теперь, в холодном свете зимнего дня, ее мутило при воспоминании о вчерашнем.