Мертвое озеро

Крайне суровый приговор петрашевцам, объявленный в конце декабря 1849 г., хотя и был смягчен императором, усугубил тяжелое впечатление, произведенное на руководителей "Современника" вызовом в III Отделение. "В квартире очень испуганного Некрасова" (Анненков, с. 520) особенно тщательно отбирались и обрабатывались материалы для январской книжки журнала.

О занятиях и самочувствии Некрасова в конце 1849 -- начале 1850 г. можно судить по его письму к Тургеневу от 9 января 1850 г.: "…1) Лихорадка ‹…› трясет меня каждый вечер вот уже с лишком месяц; 2) глазная боль, от которой только недавно избавился несколько; 3) невероятное, поистине обременительное и для крепкого человека, количество работы -- честью Вас уверяю, что я, чтоб составить 1-ю книжку, прочел до 800 писаных листов разных статей, прочел 60-т корректурных листов (из них пошло в дело только 35-ть), два раза переделывал один роман (не мой), раз в рукописи и другой раз в наборе, переделывал еще несколько статей в корректурах, наконец, написал полсотни писем, был каждый день, кроме лихорадки, болен еще злостью, разлитием желчи и проч. Кроме физических недугов, и состояние моего духа гнусно, к чему есть много причин ‹…›. Редко и со двора выходил…". Среди корректур январского номера едва ли было "Озеро смерти".

К середине января Некрасову стало легче. Его жизнь вошла в прежнюю колею (см. письмо Панаевой к М. Л. Огаревой от 24 февраля 1850 г.-- Черняк, с. 489). Но к весне редакторская и авторская нагрузка Некрасова постепенно начала возрастать и вскоре вновь стала максимальной. К апрельской книжке Некрасов пишет рассказ "Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К". С мая все тяготы по ведению "Современника" ложатся целиком на него, в связи с отъездом в деревню до сентября редактора журнала И. И. Панаева.

Планы и обстоятельства жизни Панаевой в 1849--1850 гг. также не оставляли достаточно времени для работы над "Озером смерти". В конце 1848 г., вместе с объявлением о предстоящей публикации в следующем году "Озера смерти", был анонсирован и роман Н. Н. Станицкого "Актриса". Трудно предположить, что Панаева могла работать одновременно над двумя большими произведениями. Первое полугодие 1849 г. преимущественно было посвящено, по-видимому, "Актрисе". Рассказ Панаевой "Жена часового мастера", опубликованный в "Современнике" в феврале 1849 г., скорее всего был написан в конце прошедшего года. К лету 1849 г. Панаева собиралась уехать в новгородскую деревню, в глухие места, где двоюродные братья ее мужа В. А. и И. А. Панаевы участвовали в постройке железной дороги (см.: Черняк, с. 368, 375). Поездка, однако, не состоялась: в июле Панаева тяжело заболела (там же, с. 379, 382, 383, 385, 392). Роман "Актриса" в печати не появился. Его заменили повесть "Пасека" (С, 1849, No 11), с обещанием продолжения, и рассказ "Необдуманный шаг" (С, 1850, No 1).

Для Панаевой участие в "Современнике", где за каждую печатную страницу платили до двух рублей серебром (см.: ПСС, т. X, с. 131), было существенным источником заработка. Но в наступившем 1850 г. ей пришлось на долгое время прекратить литературную деятельность: "…к несчастью,-- писала она М. Л. Огаревой 24 февраля,-- при моих малых средств я должна была оставить работу…" (Черняк, с. 490). Несостоявшееся материнство потребовало длительного отдыха и лечения. В мае 1850 г. Панаева уехала за границу и возвратилась лишь в сентябре.

Тем не менее в начале 1850 г. "Современник" вновь известил о предстоящей публикации "Озера смерти". В январской книжке, прошедшей через цензуру 31 декабря 1849 г., должны были появиться, но по недостатку места были перенесены на февраль (см.: С, 1850, No 1, обложка, с. 3) "Современные заметки", в которых под рубрикой "Литературные новости" сообщалось о том, что "авторы "Трех стран света" написали уже несколько частей нового своего романа "Озеро смерти"" (С, 1850, No 2, отд. VI, с. 103). Однако уже 9 января, в объявлении об издании "Современника" на 1850 г., было пояснено, что печатание обещанного романа откладывается с тем, чтобы дать место новому произведению Евгении Тур (экземпляр объявления см.: ГБЛ, ф. 233, карт. 75, д. 24). В марте это извещение было повторено (MB, 1850, 16 марта, No 32; сообщено Б. В. Мельгуновым).

Лишь к исходу 1850 г. авторы решаются сообщить, что "роман Н. Н. Станицкого и Н. А. Некрасова" (заглавие романа в объявлении не названо) будет печататься в следующем году "с первой же книжки" (С. 1850, No 12, отд. VI, с. 267; ПСС, т. XII, с. 160).

Роман, появившийся в январской книжке под измененным заглавием "Мертвое озеро", печатался в 1851 г. без перерывов -- по октябрьскую книжку включительно.

В конце января 1851 г. в письме к М. Л. Огаревой Панаева сообщала: "…больше сижу в своей комнате и работаю. ‹…›. Некрасов работает, как обыкновенно. Ив. Ив. ‹Панаев› выезжает в большой свет. К князьям Юсуповым да графам" (Черняк, с. 509). На Некрасова, как и ранее, ложилась главная тяжесть работы по ведению "Современника".

В первом полугодии 1851 г., начиная с январской книжки, запоздавшей с выходом в свет из-за болезни Некрасова (см.: ПСС, т. X, с. 164--165), сроки выхода очередных номеров журнала выдерживались с трудом (своевременно вышли лишь мартовская и майская книжки). Это сказалось и на ходе работы над "Мертвым озером".

В январской--февральской книжках журнала, куда вошли части первая--четвертая романа, текст помещался большими фрагментами, приблизительно по шесть с половиной печатных листов в каждой книжке. К началу печатания романа авторы, по-видимому, располагали каким-то готовым объемом текста. В дальнейшем "задел" был исчерпан, и нужно было при любых обстоятельствах ежемесячно создавать новый текст. В мартовскую--июньскую книжки журнала (части пятая--восьмая романа) текст поступал в меньшем объеме -- в среднем по три печатных листа в каждой книжке.

Короткие промежутки времени для писания -- между смежными журнальными книжками -- были, однако, преодолимым препятствием, по крайней мере для одного из соавторов -- Некрасова, владевшего навыками скорописания. Так, предлагая Григоровичу написать небольшую повесть для "Современника", Некрасов убеждал его, что работа займет не более, чем неделю (см.: ПСС, т. X, с. 169).

Стремительный график издания вынуждал печатать текст в первозданном виде, без повторного обращения к написанному. Торопливая небрежность в работе, принимавшей характер импровизации и исключавшей черновики, привела, например, к тому, что в главе XXVI части пятой, публиковавшейся в мартовской книжке, искусственно завершилась сюжетная линия учителя музыки Эдуарда Карлыча. В главе выведен слепой музыкант, нахлебник в актерской семье, оказывающийся неожиданно Эдуардом Карлычем. Выясняется, что Петруша, приемыш, переданный при загадочных обстоятельствах его ученице Настасье Андреевне (главы II и III части первой), был его сыном. Когда и на ком женился Эдуард Карлыч, в которого некогда была влюблена его ученица, разлученная с ним насильственно; почему он должен был расстаться с трехлетним Петрушей, сделавшимся любимцем Настасьи Андреевны; когда он ослеп и почему обнищал, не сообщается ни в главе XXVI, ни в последующем тексте романа.

В апреле 1851 г. цензура потребовала от авторов разъяснить заглавие романа (см.: Некр. сб., II, с. 447--449; подробнее об этом см. ниже.). Фрагменты из авторского "Объяснения, заглавия романа "Мертвое озеро"" текстуально близки отрывкам главы XLII части восьмой, помещенной в июньской книжке и прошедшей цензуру в мае, и эпилога, прошедшего цензуру в сентябре и опубликованного в следующем месяце, но полного тождества между ними не наблюдается. Помещик Булатов ("Объяснение заглавия…") именуется в романе Куратов (глава XLII). В эпилоге имение Любы достается Грише от Тавровского, а не от Натальи Кирилловны. Эти и ряд других перемен указывают на то, что текст "Объяснения заглавия…" не был цитатой из ранее подготовленных фрагментов романа, а, напротив, был вставлен в создававшийся текст и подвергся правке в процессе писания в мае.