Имя ветра

Она серьезно кивнула, но глаза ее искрились весельем.

— Тогда Ясень.

Когда мы вышли из-под деревьев и перевалили через холм, ветер напал на нас снова и, забросав еще большим количеством мусора, утих. Денна отступила от меня на шаг и потерла глаз. Моя рука, на которой только что лежала ее ладонь, вдруг очень замерзла.

— Почернелые руки, — выругалась она, почесывая веко. — Мне соринка в глаз попала.

— Не соринка, — возразил я, оглядываясь с вершины холма. Меньше чем в пятнадцати метрах от нас стояла группа обугленных строений, которые прежде, видимо, были фермой Маутенов. — Пепел.

Я привел Денну к маленькой рощице, где можно было укрыться от ветра и вида фермы. Мы присели отдохнуть на упавшее дерево, и я дал Денне свою бутылку с водой, чтобы промыть глаз.

— Знаешь, — нерешительно сказал я, — тебе не обязательно идти туда. Я могу поискать твои вещи, если ты мне скажешь, где ты их оставила.

Она чуть прищурилась:

— Вот не пойму, ты такой заботливый или заносчивый…

— Я не знаю, что ты видела прошлой ночью. Так что не представляю, насколько мне стоит быть деликатным.

— Как правило, я не нуждаюсь в особой деликатности, — резко заметила она. — Я не рдеющая маргаритка.

— Маргаритки не рдеют.

Денна посмотрела на меня, моргая покрасневшими глазами.

— Возможно, ты думала о «скромной фиалке» или «робкой девице». В любом случае, маргаритки белые. Они не могут рдеть…

— А вот это, — ровным голосом сказала она, — была заносчивость.

— Ну, я подумал, тебе надо показать, как она выглядит, — сказал я. — Для сравнения. Чтобы не путать, когда я пытаюсь быть таким, а когда эдаким.

Мы глазели друг на друга некоторое время, потом Денна отвернулась, потирая глаз.

— Ну ладно, — согласилась она, потом откинула голову назад и плеснула себе в лицо водой, яростно моргая.

Промокнув лицо рукавом рубашки, она сказала:

— Я на самом деле не очень-то много видела. Я играла перед самой свадьбой, потом еще раз, когда готовились к ужину. Я все ждала появления своего… — она бледно улыбнулась, — мастера Ясеня, но не решалась спросить о нем. При всем том, что я знаю, это могло быть очередной его проверкой.

Денна умолкла, нахмурившись.

— У него есть способ подать мне сигнал. Способ дать мне знать, когда он где-то поблизости. Я извинилась, отошла и встретилась с ним у амбара. Мы ненадолго прогулялись в лес, он меня все время расспрашивал. Кто там был, сколько людей, как они выглядели… — Она задумалась. — Теперь мне кажется, что это была настоящая проверка. Он хотел посмотреть, насколько я наблюдательна.

— Прямо шпион какой-то, — пробормотал я.

Денна пожала плечами.

— Мы побродили где-то с полчаса, поговорили. Потом он что-то услышал и велел мне его подождать. Ушел по направлению к ферме и отсутствовал довольно долго.

— Насколько долго?

— Минут десять. — Она пожала плечами. — Знаешь же, как бывает, когда кого-нибудь ждешь. Было темно, я замерзла и проголодалась, — Она обхватила живот руками и немного наклонилась вперед, — Боги, я и сейчас голодна. Лучше бы я…

Я вытащил из дорожной сумки яблоко и отдал ей. Оно было роскошное: красное, как кровь, сладкое и хрустящее. О таких яблоках мечтаешь весь год, но видишь их всего пару недель осенью.

Денна с любопытством посмотрела на меня.

— Я привык много путешествовать, — объяснил я и взял себе другое яблоко. — И часто бывал голодным. Поэтому обычно беру с собой что-нибудь поесть. Я сделаю тебе настоящий ужин, когда мы разобьем лагерь на ночь.

— Он еще и готовит… — Денна надкусила яблоко и отпила воды. — В общем, мне показалось, что я слышу крики, поэтому я пошла обратно в направлении фермы. Когда я вышла из рощи, то уже точно расслышала крики и визг. Тогда я подобралась поближе и унюхала дым. И увидела огонь сквозь деревья…

— Какого он был цвета? — спросил я с набитым ртом.

Денна резко обернулась ко мне, ее взгляд внезапно стал подозрительным.

— Почему ты об этом спросил?

— Извини, что перебил тебя, — сказал я, проглатывая яблоко. — Сначала закончи свою историю, а потом я тебе все расскажу.

— Я тут уже много наговорила, — возразила она. — А ты даже не упомянул, почему оказался в этом городке.

— Магистры в Университете услышали некие странные слухи и послали меня сюда выяснить, правда ли это, — ответил я.

В моей лжи не было ни неловкости, ни колебаний. Я даже не планировал ее, она вырвалась сама. Пришлось принять молниеносное решение — я не мог взять и сказать ей правду о поисках чандриан, не мог вынести мысли, что Денна посчитает меня больным на голову.

— Университет занимается такими вещами? — спросила Денна. — Я-то думала, ваша компания только и делает, что сидит за книгами.

— Некоторые так и делают, — признал я, — Но когда мы слышим странные вести, кому-то приходится ехать и выяснять, что случилось на самом деле. Когда люди становятся суеверными, они начинают смотреть на Университет и думать: «Кто еще у нас тут водится с темными силами, которых лучше не трогать? Кого бы нам запихнуть в большой красивый костер?»

— И ты часто этим занимаешься? — Денна помахала оставшейся половинкой яблока. — Расследуешь такие дела?

Я покачал головой:

— Просто попал в немилость к магистру, и он постарался, чтобы я вытащил короткую соломинку на эту поездку.

Неплохая ложь, особенно для полной импровизации. Она даже продержится, если Денна задумает навести справки, поскольку в ней есть частичка правды. Когда требует необходимость, я становлюсь величайшим лжецом. Не самое благородное из искусств, но весьма полезное. Оно тесно связано с актерством и рассказыванием историй, и я научился всем трем от отца — а уж он-то был великим мастером.

— Ты по горло набит конским дерьмом, — буднично сообщила Денна.

Я застыл, завязнув зубами в яблоке. Потом разинул рот, так и не откусив, но оставив белые отпечатки зубов на красной кожуре.

— Извини?

Она пожала плечами:

— Если не хочешь говорить мне, ладно. Не ври из желания успокоить меня или произвести впечатление.

Я глубоко вдохнул, поколебался и медленно выдохнул:

— Я не хочу тебе лгать о том, почему я здесь. Но беспокоюсь, что ты обо мне подумаешь, если я скажу правду.

Глаза Денны были темны, задумчивы и непроницаемы.

— Ну ладно, — наконец сказала она с почти незаметным кивком. — В это я могу поверить.

Она откусила от яблока и начала жевать, разглядывая меня в упор. Ее влажные губы были даже краснее яблока.

— Я услышал кое-какие слухи, — наконец сказал я. — И я хочу знать, что здесь случилось. Это все, правда. Я просто…

— Послушай, Квоут, прости меня. — Денна вздохнула и провела рукой по волосам. — Мне не следовало давить на тебя. Это и правда не мое дело. Я знаю, как это: иметь тайны.

В эту минуту я чуть не рассказал ей все: всю историю о моих родителях, чандрианах, человеке с черными глазами и кошмарной улыбкой. Но вдруг побоялся, что это может показаться отчаянной выдумкой ребенка, пойманного на лжи. Поэтому я выбрал путь труса и промолчал.

— Так ты никогда не найдешь свою настоящую любовь, — сказала Денна.

Ошарашенный, я выпал из своих размышлений.

— Прости, что?

— Ты ешь серединку яблока, — рассмеявшись, пояснила она. — Ты обгрызаешь его по бокам, а потом сверху вниз. Никогда раньше не видела, чтобы так ели.

— Старая привычка, — отмахнулся я, не желая рассказывать ей правду. Правду о том, что в моей жизни бывали времена, когда я радовался и серединке яблока, если удавалось ее добыть. — Что ты имела в виду до того?

— Разве ты никогда не играл в эту игру? — Она показала огрызок своего яблока и взялась двумя пальцами за черенок. — Задумываешь букву и поворачиваешь. Если выдерживает, задумываешь другую букву и поворачиваешь снова. Когда черенок отрывается… — ее как раз оторвался, — ты получаешь первую букву имени человека, которого полюбишь.

Я посмотрел на крошечный кусочек, оставшийся от моего яблока. Слишком мало, чтобы взяться и повернуть. Я откусил остатки и бросил черенок.