Его прощальный поклон

– Марта, служанка. Только ее одну я поставил при доме.

Секретарь издал смешок.

– Она кажется олицетворением Британии – погружена в себя и благодушно дремлет. Ну, фон Борк, au revoir.

Махнув на прощание рукой, он вскочил в машину, и два золотых конуса от фар тут же рванулись вперед в темноту. Секретарь откинулся на подушки роскошного лимузина и настолько погрузился в мысли о назревающей европейской трагедии, что не заметил, как его машина, сворачивая на деревенскую улицу, чуть не сбила маленький «фордик», двигавшийся навстречу.

Когда последнее мерцание фар лимузина угасло вдали, фон Борк медленно направился обратно к себе в кабинет. Проходя по саду, он заметил, что служанка потушила лампу и пошла спать. Молчание и тьма, заполнившие просторный дом, были для фон Борка непривычными – семья его со всеми чадами и домочадцами была большая. Он с облегчением подумал, что все они в безопасности, и если не считать старухи служанки, оставленной хозяйничать на кухне, во всем доме он теперь один. Перед отъездом предстояло еще многое привести в порядок, кое-что ликвидировать. Он принялся за дело и работал до тех пор, пока его красивое, энергичное лицо не раскраснелось от пламени горящих бумаг. Возле стола на полу стоял кожаный чемодан – фон Борк начал аккуратно, методически укладывать в него драгоценное содержимое сейфа. Но тут его тонкий слух уловил шум движущегося вдали автомобиля. Он издал довольное восклицание, затянул на чемодане ремни, закрыл сейф и поспешно вышел на террасу. Как раз в эту минуту у калитки, сверкнув фарами, остановился маленький автомобиль. Из него выскочил высокий человек и быстро зашагал навстречу барону; шофер, плотный пожилой мужчина с седыми усами, уселся на своем сиденье поудобнее, как видно, готовясь к долгому ожиданию.

– Ну как? – спросил фон Борк с живостью, кидаясь бегом к приезжему.

Вместо ответа тот с торжествующим видом помахал у себя над головой небольшим свертком.

– Да, мистер, сегодня вы останетесь довольны! – крикнул приезжий. – Дело выгорело.

– Сигналы?

– Ну да, как я и писал в телеграмме. Все до единого – ручная сигнализация, сигналы лампой, маркони – само собой, копии, не оригиналы: было бы уж очень опасно. Но товар стоящий, можете положиться.

Он с грубой фамильярностью хлопнул немца по плечу. Тот нахмурился.

– Входите, я дома один, – сказал он. – Копии, безусловно, лучше, чем оригиналы. Если бы исчезли оригиналы, тотчас все коды заменили бы новыми. А как с этими копиями, полагаете, все в порядке?

Войдя в кабинет, американский ирландец уселся в кресло и вытянул вперед длинные ноги. Ему можно было дать лет шестьдесят – очень высокий, сухопарый, черты лица острые, четкие; небольшая козлиная бородка придавала ему сходство с дядей Сэмом, каким его изображают на карикатурах. Из уголка рта у него свисала наполовину выкуренная, потухшая сигара; едва усевшись, он тотчас ее разжег.

– Собираетесь давать ходу? – заметил он, осматриваясь. Взгляд его упал на сейф, уже не прикрытый занавесью. – Послушайте-ка, мистер, неужто вы храните в нем все ваши бумаги?

– Почему бы нет?

– Шут возьми – в этаком-то ящике? А еще считаетесь шпионом высшего класса. Да любой воришка-янки вскроет его консервным ножом. Знай я, что мои письма брошены в такой вот сундук, я бы не свалял дурака, не стал бы вам писать.

– Ни одному воришке с этим сейфом не справиться, – ответил фон Борк.

– Металл, из которого он сделан, не разрежешь никаким инструментом.

– Ну, а замок-то?

– Замок особый, с двойной комбинацией, понимаете?

– Ни черта не понимаю.

– Чтобы открыть такой замок, требуется знать определенное слово и определенное число. – Фон Борк поднялся и показал на двойной диск вокруг замочной скважины. – Внешний круг для букв, внутренний – для цифр.

– Здорово, здорово!

– Не так-то просто, как вы думали. Я заказал его четыре года назад, и, знаете, какие я выбрал слово и число?

– Понятия не имею.

– Так вот, слушайте: слово – «август», а число – 1914, поняли?

Лицо американца выразило восхищение.

– Вот это ловко, ей-Богу! То есть в самый раз угадали! – воскликнул он удивленно.

– Да, кое-кто из нас мог уже тогда предвидеть точную дату. Ну вот, теперь время пришло, и завтра утром я свертываю все дела.

– Послушайте, мистер, вы и меня должны отсюда вытащить. Я в этой растреклятой стране один не останусь. Видать, через неделю, а то и раньше Джон Буль встанет на задние лапы и начнет бушевать. Я предпочитаю поглядывать на него с бережка по ту сторону океана.

– Но ведь вы американский гражданин!

– Ну и что же? Джек Джеймс тоже американский гражданин, а вот теперь отсиживает свой срок в Портленде. Английский фараон не станет с вами целоваться, если заявить ему, что вы американец. «Здесь у нас свои законы, британские» – вот что он скажет. Да, мистер, кстати уж, раз мы помянули Джека Джеймса. Сдается мне, вы не очень бережете людей, которые на вас работают.

– Что вы хотите сказать? – спросил фон Борк резко.

– Ведь вы их как бы хозяин, верно? И вам полагается следить, чтобы они не влипли. А они то и дело влипают, и хоть одного из них вы выручили? Взять того же Джеймса…

– Джеймс сам виноват, вы это отлично знаете. Он был слишком недисциплинирован для такого дела.

– Джеймс – тупая башка, согласен. Ну, а Холлис?

– Холлис вел себя как ненормальный.

– Да, под конец он малость спятил. Спятишь, когда с утра до вечера разыгрываешь, как в театре, а вокруг сотни полицейских ищеек – так и жди, что сцапают. Ну, а если говорить о Стейнере…

Фон Борк сильно вздрогнул, его румяное лицо чуть побледнело.

– Что такое со Стейнером?

– А как же? Ведь его тоже схватили. Вчера ночью сделали налет на его лавку, и он сам и все его бумаги теперь в Портсмутской тюрьме. Вы-то удерете, а ему, бедняге, придется расхлебывать кашу, и хорошо еще, если не вздернут. Вот потому-то я и хочу не мешкая перебраться за океан.

Фон Борк был человеком сильного характера, с достаточной выдержкой, но было нетрудно заметить, что эти новости его потрясли.

– Как они добрались до Стейнера? – бормотал он про себя. – Вот это действительно удар.