100 великих дипломатов

Обычно всю заслугу признания греков приписывают Дж. Каннингу. Оказывается, соавтором этой политики выступал его предшественник Каслри — ловкий тактик, искусный дипломат, умевший с микроскопической точностью определять долю заинтересованности Британии при решении той или иной проблемы.

Г. Никольсон в своей книге о Венском конгрессе пишет, что «ни один английский государственный деятель никогда не обладал спокойной последовательностью и хладнокровной самостоятельностью Каслри». Английский историк Уэбстер назвал Каслри трибуном независимости малых стран, организатором «концерта европейских держав», предшественником руководителей Лиги Наций.

Внешнеполитическая концепция Каслри резко контрастировала с традиционным британским изоляционизмом, и в этом плане министр показал себя новатором. Когда же дело доходило до воплощения этих идей вжизнь, то подход Каслри оказывался вполне традиционным — в духе дипломатии XVIII века. Привлечение на свою сторону парламента, прессы, произнесение зажигательных речей в палате общин — всеми этими приемами блестяще пользовался преемник Каслри на посту министра иностранных Дж. Каннинг. Каслри же подобный подход к решению внешнеполитиче проблем представлялся неприемлемым.

ДЖОРДЖ КАННИНГ

(1770–1827)

Британский государственный деятель и дипломат. Член палаты общин с 1793 года. Министр иностранных дел Великобритании (1807–1809, 1825, 1827); посол Великобритании в Португалии (1814–1816). Премьер-министр Великобритании (1827). Боролся за утверждение британской гегемонии в Европе, противодействуя политике Священного союза. Активно участвовал в заключении Петербургского протокола (1826).

Джордж Каннинг родился 11 апреля 1770 года в Лондоне в небогатой семье, но довольно известной и старинной. Сын дворянина, лишенный отцом наследства из-за «неравного» брака с актрисой и умершего через несколько месяцев после рождения Джорджа, он, казалось бы, не вписывался в привычный круг представителей крупных аристократических семейств, поставлявших кандидатов на высшие посты в торийских кабинетах. После смерти мужа мать Джорджа играла в театре, была любовницей одного из актеров, а в 1783 году вышла замуж за другого. Неизвестно как сложилась бы судьба Джорджа, если бы ему не помог богатый и влиятельный дядя Стрэтфорд-Каннинг (кстати, отец другого видного дипломата. Он оплатил учебу мальчика в престижном Итонском колледже, предназначенном для наследников богатых и аристократических домов Великобритании.

После Итона Каннинг продолжил обучение в Оксфордском университете, который и закончил в 1791 году. Он готовился к юридической карьере, однако премьер-министр Уильям Питт Младший предложил ему баллотироваться в палату общин, гарантируя свое содействие в выборах. 23-летний Каннинг согласился и в 1793 году стал членом парламента.

В первые годы своего пребывания в парламенте Каннинг почти не выступал с речами, так как его дебют в качестве оратора оказался неудачным. Однако Уильям Питт продолжал следить за своим протеже. В 1797 году Каннинг начал активно сотрудничать с политическим журналом «Антиякобинец». Журнал быстро создал молодому писателю репутацию талантливого и остроумного памфлетиста. Неожиданно для многих Питт назначил Каннинга на пост товарища министра иностранных дел (помощника статс-секретаря по иностранным делам). 27-летний политик окунулся в светскую жизнь со всеми ее удовольствиями и вскоре обрел репутацию салонного льва: он был строен, хорош собой, остроумен. Молодой товарищ министра уже был героем нескольких сезонов, когда разразился Ирландский кризис, приведший Питта к отставке (1801). Вместе с Питтом ушел и Каннинг. За несколько месяцев до этого он женился на одной из самых блистательных красавиц лондонской аристократии — леди Джейн Скотт, принесшей ему, кроме родства с знатнейшими домами Англии, приданое в 100 тысяч фунтов стерлингов.

Место Питта занял сэр Аддингтон. Каннинг оказался в рядах оппозиции. Он считал необходимым поддерживать войну против Франции Наполеона, а новый кабинет склонялся к мирному решению конфликта. В 1802 году мир действительно был заключен. Каннинг, критикуя министров за трусость, нерешительность, отсутствие четких планов, ставил им в пример своего главного врага Наполеона. «Взгляните на Францию, — віступал он в парламенте, — что сделало ее тем, чем вы ее видите? Один человек! Вы скажете мне, что она больша и велика, могущественна, крепка даже до бонапартовского управления, что он нашел в ней великие физические и моральные средства и что ему нужно было только ими распорядиться. Правильно, но он и распорядился ими. Сравните положение, в котором он застал Францию, с положением, из которого он ее возволил. Я не панегирист Бонапарта, но я не могу закрыть глаза на все превосходство его талантов…»