100 великих дипломатов

В первых числах сентября 1940 года Риббентроп командирует своего главного советника по вопросам Азии Генриха Штамера в Токио. 9 и 10 сентября Штамер и Мацуока согласовывают проект „пакта трех“, о котором в течение двух лет не могли договориться японские представители.

„Пакт трех“ был одним из важнейших достижений Мацуока в период его руководства внешней политикой Японской империи. Спустя всего семнадцать дней договор был подписан в большом зале новой рейхсканцелярии, а затем в тот же день ратифицирован в Берлине, а также императорским рескриптом в Токио. Утверждалось, что договор покоится на трех китах. Во-первых, на стремлении Рима, Берлина и Токио как конечной цели — миру во всем мире; во-вторых, на заботе о том, чтобы „каждая нация мира получила необходимое ей пространство… способное обеспечить преуспеяние и благополучие проживающих на этих пространствах народов“; в-третьих, наконец, в нем было зафиксировано, что мирные отношения всех трех участников пакта, существовавшие между ними и Советским Союзом в момент заключения пакта, остаются неизменными.

Мацуока можно назвать соавтором „плана Риббентропа“. Идею о перерастании „пакта трех“ в „пакт четырех“ и о „предоставлении“ Советскому Союзу территории Индии и Ирана Мацуока высказал еще 4 сентября 1940 года, когда состоялось совещание в Токио, с участием Коноэ, Мацуока, Тодзио и военно-морского министра Оикава. На заседании было решено „сдерживать Советский Союз на востоке, западе и юге, принуждая его, таким образом, действовать в направлении, выгодном для общих интересов Японии, Германии и Италии, и попытаться заставить Советский Союз распространить свое влияние в таком направлении, в котором оно будет оказывать самое незначительное, непосредственное влияние на интересы Японии, Германии и Италии, а именно — в направлении Персидского залива (возможно, что в случае необходимости придется согласиться с экспансией Советского Союза в направлении Индии)“.

Таким образом, все, чхо Риббентроп предложил Молотову в ноябре 1940 года, было продумано и сформулировано на совещании четырех министров в Токио. В тайных письмах, которыми обменялись Япония и Германия при подписании „пакта трех“, Германия согласилась привлечь Советский Союз к участию в этом пакте. Таким образом, „план Риббентропа“ можно именовать „планом Мацуока — Риббентропа“.

24 марта 1941 года Мацуока прибыл в Москву и в тот же день был принят Сталиным и Молотовым. Японский дипломат предложил заключить пакт о ненападении, на что Молотов ответил предложением подписать соглашение о нейтралитете. Мацуока заявил, что в этом случае он должен запросить мнение своего правительства, а результаты сообщит на обратном пути из Берлина в Токио. На самом деле ему требовались консультации с Гитлером. Договор о нейтралитете противоречил „пакту трех“, который обязывал Японию вступить в войну на стороне Германии, если последняя подвергнется нападению со стороны какой-либо державы.

27 марта Мацуока появился в рейхсканцелярии. Гитлер и Риббентроп решили прежде всего убедить Мацуока, что Япония может спокойно продвигаться на юг, в Сингапур, не опасаясь России. Гитлер считал, что захват Сингапура — опорного пункта Англии на Дальнем Востоке — явится решающим для успеха всей войны, которую ведут три державы…

Мацуока сделал вид, что поддерживает „сингапурский вариант“. В протоколе беседы значится: „Мацуока указал, что делает все, чтобы успокоить англичан по поводу Сингапура. <…> Он принял такую позицию не только для того, чтобы успокоить Англию, но и для того, чтобы обмануть пробританские и проамериканские элементы в Японии до того дня, пока он не пр изведет внезапной атаки на Сингапур“.

На самом деле Мацуока не собирался защищать в Японии „сингапурский вариант“. Он даже попросил Гитлера „не телеграфировать ничего вопросу о Сингапуре“ в Токио, мотивируя это тем, что опасается утечки информации.

Для правительства Коноэ, которое в то время готовилось к вторжении в Южный Индокитай и Голландскую Ост-Индию и по-прежнему стремилось к полному покорению Китайской Республики, пакт с Советским Союзом нейтралитете был вполне приемлем. Такого же мнения по поводу заключения этого договора, но по совсем иным причинам, придерживался и Мацуока. В Токио считали, что пакт обезопасит северные границы Японг на время операций на юге.

7 апреля 1941 года Мацуока снова прибыл в Москву для заключения советско-японского пакта о нейтралитете. Здесь он встретился с американским послом Штейнгардтом. Последний сообщил государственному секретарю США: „Мацуока был красноречив, заявляя, что ни при каких обстоятельствах Япония не нападет на Сингапур или на какие-либо американские, английские или голландские владения, и уверял, что Япония не имеет никаких территориальных притязаний…“