Шпионский роман

– Это что у вас? Щи? – принюхался Октябрьский. – Угостите?

И присел к краю стола, снял кепку.

Зина налила ему полную тарелку, отрезала хлеба. Старший майор, обжигаясь, стал жадно есть.

– Опять не спали, не ели, товарищ начальник, – укорила его Зинаида.

Грубый Октябрьский в ответ на заботу сказал:

– Кухарка из вас, Валиулина, как из слона балерина. Где вы только такую капусту берете?

Она обиженно схватила тарелку, хотела отобрать, но старший майор вцепился – не отдал.

– Прошу извинить, товарищ оперуполномоченный, – покаялся он. – Больше не повторится. А щи замечательные. Сильно горячие.

– Ну и нечего тогда, – проворчала Зинаида.

– Как у радиста голова? – спросил Октябрьский, доев. – Жалуется?

– Так ведь сотрясение мозга, средней тяжести, – встрял Юшка, не дав Егору ответить. – Боксер хренов, бил – не думал. Человека надо интеллигентно отключать, чтоб мозги не вышибить. По-умному надо бить, товарищ Дорин, а не по-еврейски.

– Чего это «по-еврейски»? – удивился Егор.

– А ты кто, не еврей разве? Фамилия самая еврейская: Дорин, Басин, Шифрин. И нос крюком.

– Нос это на ринге сломали. А фамилия у меня по месту рождения, деревня Дорино. Бабушка рассказывала, помещики такие были – Фон Дорены, что ли. От них и деревню назвали.

Октябрьский, собиравшийся прикурить, не донес спичку до папиросы.

– Как ты сказал? Фандорины?

– Вроде бы. А что?

– … Нет, ничего. – Старший майор открыл было рот, но передумал. – Ничего.

Бабушка рассказывала, что те деревенские, у кого фамилия Дорин, пошли от Сладкого Барина – жил сто лет назад такой помещик, большой охотник до баб. Но этой информацией с руководством и товарищами Егор делиться не стал – незачем.

Начальник молча курил, глядя куда-то вдаль, и взгляд у него был не такой, как всегда, – рассеянный, отсутствующий.

С группой больше ни о чем не говорил и скоро ушел – только напоследок внимательно посмотрел на Дорина, будто видел младшего лейтенанта в первый раз. С чего бы это?

Вообще-то за без малого неделю знакомства Егор уже успел привыкнуть к особенностям поведения товарища старшего майора. Необыкновенный это был человек, и вел себя тоже необыкновенно.

Например, после операции на Святом озере, когда возвращались в Москву, вдруг ни с того ни с сего заговорил по-былинному:

– Ну, добрый молодец, проси за удалую службу награду. Чем тебя уважить-одарить за то, что добыл золотую рыбку? Златом-серебром, жалованой грамотой иль шубой со своего плеча? Желай, чего хочешь.

Если честно, Егор к такому повороту событий был готов. Видел, что начальство после успешной операции пребывает в отличном расположении духа и желание продумал заранее.

– Товарищ старший майор госбезопасности, возьмите меня в спецгруппу, а? Сами говорите, война на носу, а я груши боксерские околачиваю. Не пожалеете, честное слово.

– Нет, – сказал Октябрьский, как отрезал, и у Егора упало сердце. – Нет, товарищ младший лейтенант госбезопасности. То, о чем вы просите, это не награда. Это приказ начальства, который не обсуждается, а принимается к исполнению. В штат спецгруппы «Затея» ты будешь зачислен с завтрашнего числа, вне зависмости от желания. А за сегодняшнюю операцию представлю тебя к внеочередному званию, заслужил.

– Спасибо! – подскочил на мягком сиденье лимузина Дорин. – В смысле не за награду, а за то, что берете к себе. То есть за награду, конечно, тоже спасибо, – поправился он. – Служу Советскому Союзу.

Октябрьский кивнул, не сводя глаз с темного шоссе. Машину он вел сам, шофер дремал сзади.

– Вот-вот, служи. А благодарить не за что. Беру тебя по следующим причинам. Во-первых, из-за того, что в общем и целом держался молодцом. Во-вторых, из-за того, что наломал дров: так отмолотил радиста, что его в подобной кондиции Вассеру показывать нельзя. Синяки, положим, через несколько дней сойдут, но что прикажешь делать со сломанной челюстью? В-третьих, ты обучен радиоделу. В-четвертых, благотворно действуешь на арестованного – он при тебе прямо шелковый. В общем, даю тебе ответственное задание. Будешь состоять при Карпенке. Подробности объясню позже. А с боксом, конечно, прощайся. Мало того, что тебе нос попортили, так рано или поздно еще и мозги вышибут. Мне безмозглые сотрудники не нужны.

Эх, плакал финал чемпионата, подумал Егор, но без особого сожаления.